Прихоти повесы - Вики Дрейлинг Страница 17

Отойдя на безопасное расстояние, Анджелина повернулась к Маргарет.

– Спасибо, что спасла меня.

– Миссис Куимби милейшая женщина, но иногда трещит как сорока.

«Не то слово», – подумала Анджелина, садясь за рояль. Этим вечером она чувствовала себя более свободно и поэтому почти не фальшивила. Ей не хватало усидчивости, чтобы постоянно упражняться, но это мало ее беспокоило. От настоящих леди ожидали успехов в игре на музыкальных инструментах, пении, шитье и танцах. Ни к одному из такого рода занятий Анджелина не относилась серьезно. Вместо этого она играла с отцом в шахматы и беседовала о философии, чем доставляла ему огромное удовольствие, но те времена ушли в прошлое. Каждый раз, когда она вспоминала об этом, в ее душе появлялась очередная трещина, грозя полным обвалом. Ей хотелось найти какой-то способ искупить вину, но надежды на это было совсем мало.

По крайней мере Анджелина сумела доказать матери, что та была не права. Никакое строгое следование правилам пристойного поведения для женщин не поможет ей найти мужа. Мать рухнет в обморок, когда узнает, какие планы строит ее дочь на будущее. Но остаться старой девой предпочтительнее, чем оказаться в постоянной зависимости от родителей и брата с женой. Она отлично представляла, какой будет реакция близких, однако это ее жизнь. В конце концов они смирятся с ее решением.

Когда джентльмены присоединились к дамам в гостиной, Анджелина с удовольствием прекратила играть, но немного встревожилась, когда увидела, что к ней торопливо приближается миссис Куимби. И опять Маргарет вмешалась, предложив даме тоже выступить. Жена преподобного принялась восклицать, что расценивает как комплимент приглашение маркизы сыграть.

– Ну конечно, я просто обязана, и надеюсь, что мои скудные способности не будут слишком вас раздражать, – объявила миссис Куимби во всеуслышание.

Обрадовавшись, что теперь та оставит наконец ее в покое, Анджелина решила подойти к Колину. Тот, при белоснежном галстуке и со стаканом бренди в руке, стоял, прислонившись к серванту, с видом скучающего аристократа. Узкие панталоны обтягивали его бедра и внушительное мужское достоинство. Настоящая леди не должна обращать на них внимания или признаваться в этом, но Анджелина обратила. Силы небесные!

Лучше бы ей отвести глаза в сторону.

– Почему такой мрачный? – поинтересовалась она, приблизившись.

– Найди себе более подходящую компанию на этот вечер.

Ему совершенно не хотелось с ней общаться, но Анджелина намеревалась выяснить, чем закончился их с маркизом разговор.

Колин налил себе еще бренди и залпом осушил стакан.

Она сморщилась.

– За что пьешь?

– За победу. Только я полностью разгромлен.

Анджелина понизила голос:

– Отец отказал?

– Ты очень проницательна. – Он отставил стакан.

– По-прежнему настаивает на женитьбе?

– По-прежнему. Правда, я увиделся с Маргарет и она согласилась поговорить с ним, но что-то я не очень надеюсь на успех.

– Ты не должен уступать! Уверена, после разговора с ней он смягчится.

– Может, ты и права, но у меня кончается терпение.

– Маркиз не выказал недовольства, что в этом участвую я?

– Наоборот, он считает, что ты поступаешь великодушно, однако осмотреть особняк внутри не позволил. Если только Маргарет не уговорит его, я определенно потеряю Сомеролл.

– Я думаю, она в корне изменит ситуацию. Как бы там ни было, мне страшно интересно начать работу: очень хочется настоящего дела.

Колин вяло улыбнулся:

– В противовес ненастоящим?

– Я никогда не получала удовольствия от тихих посиделок с иголкой в руках. Если честно, я сойду с ума через несколько дней.

– Тогда больше гуляй и двигайся – все-таки физические нагрузки, – посоветовал он.

Она предпочла бы загрузить мозги.

– Это единственный раз, когда можно не соответствовать требованиям, которые общество предъявляет к слабому полу.

– Интересно, когда ты в последний раз следовала общим правилам, Анджелина?

Она вспыхнула.

– То есть?

Колин взял ее за руку.

– Это комплимент. Такие женщины, как ты – нестандартные, – большая редкость среди вашего племени.

– Тебе и невдомек, как дорого мне это обходится.

Он придвинулся к ней.

– Я абсолютно уверен в том, что ты была и есть выше этого, – тихо проговорил Колин.

Слова хоть и лестные, только изменить ничего не могли.

Он взглядом ощупывал ее лицо. Анджелина поневоле заглянула в эти карие с золотистыми искорками глаза и почувствовала, как покоряется силе его воли. Она облизнула пересохшие губы, но добилась лишь того, что Колин перевел взгляд на ее рот. Музыка и голоса в гостиной вдруг отдалились. Ей показалось, что он гипнотизирует ее. Когда глаза, обрамленные густыми черными ресницами, остановились на ее груди, она физически ощутила прикосновение его взгляда. Сердце бешено заколотилось. Анджелина затаила дыхание.

Это было какое-то безумие. Ее вовлекали в игры с соблазнением в гостиной, на глазах их семей и местного викария. Надо стряхнуть наваждение, которое он навлек на нее. Господи, помоги! Она не может позволить себе терять разум. И все равно, когда он взял ее за руку, она уступила. Что-то внутри ее желало быть к нему еще ближе и чтобы ее обволакивал мужской запах сандалового дерева, смешанный с чем-то особенным, принадлежавшим только ему. В тот момент у нее возникла неясная мысль, что она лишится всего этого, если выберет для себя независимую жизнь. Однако Анджелина понимала, что проблема выбора перед ней не стоит, это в высшей степени маловероятная ситуация. Значит, надо наслаждаться текущим моментом и получать удовольствие от общения с Колином.

Он подвел ее к банкетке у окна, а когда они сели, опустил голову и тихо произнес:

– Если в течение нескольких дней ничего не изменится, я уеду.

– Зачем?

Колин покачал головой:

– Это непереносимо – наблюдать, как отец продает Сомеролл. Лучше ничего этого не видеть. Я не ангел, но мне претит устраивать сцены или портить настроение людям, которые приехали погостить. Мне вообще не нужно было сюда являться. – Он тяжело вздохнул. – Я знал, что все к тому идет, но лелеял надежду.

– Ты не должен сдаваться.

– Он уже не раз сказал «нет», а я не хочу его умолять, меня это унижает. И, между нами, если он действительно продаст Сомеролл, ноги моей здесь больше не будет. Я не вынесу этого.

– А как же семья?

– Понятия не имею. Я только знаю, что не позволю никому, даже отцу, распоряжаться моей жизнью.

– Подумай еще как следует. Ты будешь потом жалеть, что отказался от борьбы за то, что принадлежит тебе по праву.