Любовные декорации - Фелиция Флакс Страница 17

— Потому что война с мистером Троллем не закончилась, — обронила она негромко и пальцем осторожно отодвинула мерзкую газетенку, о которую легко было запачкаться, подальше от себя.

Девитт издал нечленораздельный звук, похожий на приглушенное рычание рассерженной пантеры. Он оперся руками о столешницу, его злое лицо оказалась вровень с ее лицом, бледным.

— Что я должен сделать, чтобы война с этим дурным мистером закончилась? — прошипел он совсем по-кошачьи, обнажая клыки.

Синие глаза на секунду спрятались за густыми ресницами.

— Позволить Джемме Торрел уволиться по собственному желанию.

По лицу Девитта прошла сильная судорога, исказившая черты самым нечеловеческим образом. До Джеммы долетело его дыхание, теплое, будоражащее. Ей захотелось закрыть глаза.

— Такого счастья мисс Джемма Торрел не дождется. — Эти слова упали как чугунные капли, едва ее не расплющив.

Джемма с трудом вздернула голову, и в устремленных на нее драгоценных: глазах прочитала свой приговор. На войне как на войне… И пленных не берут.

А ей очень хотелось сдаться… Сотрудники офиса «Меандра» не могли не заметить, как резко изменилось отношение президента Девитта к одной из сотрудниц. И гадали, за что же он ее так возненавидел. Бедняжка Торрел выглядела очень подавленной. Девитт теперь придирался к ней по малейшему поводу, делая это с видимым циничным наслаждением. На Джемму Торрел обрушились чужие обязанности, она день-деньской трудилась, вертелась и крутилась, чтобы в конце концов получить очередной выговор.

Но еще больше вопросов вызывал тот факт, что внезапная загадочная ненависть босса не привела к логическому в таких случаях увольнению секретарши. Казалось, наоборот, Девитт делает все, чтобы привязать Джемму Торрел к «Меандру». Намертво.

— Мисс Торрел, готова ли смета предстоящих затрат пятничного благотворительного обеда с участием мэра города? — мягко осведомился коммутатор, заставив сердце биться в миллион раз сильнее.

— Нет, — надтреснуто тренькнула Джемма и посмотрела на часы: через шесть минут должен закончиться еще один рабочий день.

— Очень жаль, — деланно огорчился коммутатор. — Что ж, в таком случае вам придется задержаться.

Задержаться?!!

Джемма поперхнулась воздухом.

— Я закончу ее завтра с утра.

— Нет, — жестко обрубил коммутатор. — Вы закончите ее сегодня!

— Время работы подошло к концу.

— Вас это не касается, раз смета не сделана. Закончите ее и сдайте бумаги мне, я все равно сегодня задерживаюсь в офисе, а потом идите спокойно домой.

— Я не останусь после работы. — Джемма ударила кулаком по столу — от ее удара подскочил круглый ластик.

— Если вы не закончите делать смету сегодня, то в ваших рекомендательных листах появится не слишком приятная запись…

— Это шантаж! — в отчаянии выкрикнула Джемма.

— Это война.

Наступила тишина. Джемма всхлипнула и злым движением смахнула злополучные листы со сметой на пол. Посидела, глядя бессмысленными глазами в пустоту, потом встала и подошла к окну. Оперлась на подоконник и устремила взгляд на вечереющее небо, в котором появились сиреневые сумеречные прожилки.

Хватит ли у нее сил дотерпеть до конца три с половиной месяца? Девитт изводил ее целенаправленно и безжалостно. Странное дело, обычно, если секретарша переспит с боссом, ей либо зарплату прибавляют, либо премиями одаривают. А Джемму Торрел просто сживают со света.

Босс…

Джемма вдруг дернулась и кинулась к двери. Ее распрекрасный патрон упомянул, что тоже задержится в офисе. Поэтому лучше свою дверь запереть. На всякий случай.

В пустом офисе всякие случаи могут происходить. Джемма в курсе этого прискорбного обстоятельства. Последствия одного такого «случая» на диване в кабинете президента ныне прикрыты шелковым покрывалом.

Джемма вернулась к окну. Но тот сильный порыв, что кинул ее к дверям, как будто отнял последние силы, и она не устояла и минуты, бессильно стекла на пол, прислонившись спиной к холодной батарее.

Она не сделает сегодня проклятую смету. Не сможет чисто физически. Ей страшно хотелось спать. Вот распластаться бы сейчас прямо на полу и заснуть, положив руку под голову вместо подушки…

Джемма опустила голову в колени и как будто отключилась. Выпала из реальности, в которой для нее осталось слишком мало света.

Обычная жизнь струилась где-то параллельно. До сознания Джеммы долетали лишь слабые отголоски той жизни. Кажется, кто-то дернулся к ней в кабинет и позвал по имени. А может, ей это лишь почудилось. В бреду. Она ведь никому в этом строгом безжизненно — сером офисе не нужна. И никто по имени ее здесь отродясь не называл. Разве только Марк Девитт…

…Сколько прошло времени? Она не знала. Сидела, уткнув голову в колени, и смотрела в непроницаемую тьму, что стелилась перед закрытыми глазами.

В ее двери повернулся ключ. Должно быть, охрана с проверкой. Но Джемма не изменила позы. Да и тело так затекло, что вряд ли получилось бы вскочить и усесться за стол с умным видом — дескать, заработалась я.

Дверь приоткрылась. Ее снова кто-то окликнул по имени. Джемма не шелохнулась. Но тут вдруг некто, зовущий по имени, попытался приподнять ей голову. Джемма пришла в себя, наткнулись на Девитта, который, опустившись на колени, пытался взглянуть ей в лицо. Джемма дернулась, но отодвинуться от своего проклятия ей помешала батарея. Тогда Джемма съежилась и замерла, как затравленный зверек.

— Я не сделала вам сметы, — прошептала она. Марк вздохнул и, приподняв ладонями ее бледно — прозрачное лицо, поцеловал в губы.

— Бог мой, как же ты меня напугала. — Он поцеловал ее еще раз, потом еще, а после уже не мог остановиться, вкладывая в поцелуи свое невысказанное вслух раскаяние. — Знала бы ты, что я пережил, когда увидел тебя сидящей возле батареи. Ты была похожа на сломанную куклу…

Джемма пыталась отвернуться, заслониться, уползти в сторону, чтобы не чувствовать той страстной нежности, которая опутывала ее, как сладкая паутинка. Зачем ей это счастье? Оно слишком короткое, чтобы им насладиться сполна, а жизнь слишком длинная, чтобы жить воспоминаниями о нем.

— Не надо, — захлебываясь, умоляюще шептала она. — Не надо. Не надо…

Гладящая ее волосы рука Марка наткнулась на шпильки и принялась их вынимать. После третьей узел раскрутился сам собой, и золотистые волны свободно хлынули Джемме на плечи.

Мужские руки немедленно погрузились в это живое, мягко волнующееся золото, порождая своими неторопливыми касаниями дрожь во всем теле. Тело откликалось на ласки. Оно жаждало их. Жаждало настолько сильно, что кровь могла свернуться от жара, блуждавшего по ней.

Ее никто, кроме Девитта, не называл здесь по имени. И сейчас Девитт шептал ее имя как обезумевший. Шептал до тех пор, пока Джемма не приложила свой пальчик к его рту. Мужские губы тотчас захватили этот пальчик в плен, и Джемма сдалась.