Долгожданная встреча - Шанна Кэррол Страница 17

Время шло. Время… Проходили дни, часы, минуты и секунды… И все же Карен верила: когда-нибудь придет конец этому томительному ожиданию.

Карен сидела в своей комнате. Сидела у окна, из которого был виден тот уголок сада, где Вэнс разыскал ее в памятный вечер. Это был их вечер. Неужели они тогда были едва знакомы? «А впрочем, какая разница? Я люблю его, и это главное», – думала девушка.

Тут дверь бесшумно отворилась, и Ретта замерла у порога. Чернокожая служанка молча смотрела на девушку, сидевшую у окна с мечтательным выражением на лице. Ретта знала: скоро Карен покинет дом родителей. Правда, миссис и мистер Хэмптон об этом не догадывались, вернее, считали, что дочь просто капризничает и вовсе не собирается отправляться с Вэнсом в Техас. Но негритянка знала правду, потому что сама помогала девушке укладывать вещи в большой сундук. – потом Херманн тайком отнес сундук в одну из колясок.

Глядя на свою воспитанницу, старая негритянка никак не могла решить, радует ее предстоящий отъезд Карен или печалит. Любовь… Это такое сильное чувство, что ему невозможно противиться. Уж если Карен полюбила этого человека и собралась ехать с ним в Техас, то никакая сила не остановит ее. Такова уж она, эта любовь…

И Ретта вспомнила своего Чарли, сильного черного мужчину, который ухаживал за ней и спал с ней. Он был свободным человеком, поэтому смог выкупить ее, чтобы она принадлежала только ему. Потом Чарли освободил ее, женился на ней, и они прожили вместе двадцать лет. Когда же началась война, Чарли был уже слишком стар, чтобы принимать участие в сражениях, но разве можно было переубедить этого упрямца?! Как и многие другие, Чарли погиб для того, чтобы освободить всех чернокожих мужчин и женщин…

Карен потянулась, зевнула и снова о чем-то задумалась. Глаза Ретты увлажнились, и она вытерла их краешком фартука. Затем осторожно прикрыла дверь и направилась к лестнице.

Вэнс спустился по ступеням Капитолия. Как и накануне, он был зол и мрачен. Многие конгрессмены, в том числе Уитакер, отказались поддерживать его – Баррет Хэмптон, человек очень влиятельный, об этом позаботился. Теперь-то Пакстон понимал: политиков совершенно не интересуют нужды людей, за них голосовавших. Дорвавшись до власти, политики забывают о своих обещаниях, забывают о тех, кто привел их к власти. Впрочем, ждать осталось недолго. Голосование состоится в понедельник, а он независимо от его исхода уедет во вторник.

Усевшись в заказанный накануне экипаж, Пакстон откинулся на спинку сиденья. Итак, вторник… а завтра, когда все окончательно проясниться, он скажет Карен, что они едут домой. Дом… Что-то не очень часто вспоминал он о нем в последнее время. Вэнс попытался представить, как вытянется лицо Тру, когда он увидит сына с молодой женой. Сначала Тру будет смотреть на нее с подозрением. Старик всегда проявлял осторожность, сталкиваясь с незнакомыми людьми—в особенности с янки, с северянами. Но потом он непременно смягчится. Да разве хоть один мужчина сможет долго хмуриться при виде Карен? Впрочем, Тру не сразу изменит свое отношение к девушке, чтобы она не подумала, что на него подействовали ее чары.

А мать… Возможно, она поправится к тому времени, когда они приедут. Элизабет, мать Вэнса, заболела как раз перед его отъездом, но теперь уже поправлялась, во всяком случае, Тру писал, что ей гораздо лучше. Конечно же, мать обрадуется, конечно, Карен ей сразу же понравится.

И еще Марайя… Она будет счастлива, потому что всегда говорила: «Вэнсу надо жениться». Марайя уйдет в кухню, а потом пригласит всех за стол, и на столе непременно будет барбекю – мясо по южному, темное снаружи и светлое внутри.

А вот Марсслина, дочь Марайя, наверное, не очень-то обрадуется. Вэнс мысленно усмехнулся. Они могли бы стать прекрасной парой, будь Марселина немного постарше. Но ведь ей всего лишь пятнадцать…

Экипаж остановился, и Вэнс, спрыгнув на землю, расплатился с. возницей. Затем отправился в конюшню, где оставил легкую двухместную коляску. Он знал: время настало.

Миновало еще одно тоскливое утро, и Карен, усевшись в коляску, отправилась на тайное свидание с возлюбленным. К часу дня они с Херманном выехали из города, и теперь коляска катилась по широкой дороге мимо раскидистых деревьев. Карен мысленно улыбнулась: Вэнс советовал ей полюбоваться напоследок деревьями и сказал, что у него на ранчо деревьев совсем немного… Заметив на ветке гнездо балтиморской иволги, она вдруг подумала о том, что в Техасе, наверное, нет балтиморских иволг. И вообще, что она знает о Техасе? Вэнс сказал, что там очень жарко. И очень сухо. Сказал, что там совершенно безлюдные прерии и только ветер может составить компанию путнику. Господи, по его словам, в Техасе все не такое, как в Вашингтоне и Нью-Йорке. Сможет ли она там жить? Неужели ей придется общаться только с ветром? Впрочем, не только с ветром… Ведь у нее будет Вэнс, ее возлюбленный…

Тут лошади остановились, и Карен, опираясь на руку Херманна, выбралась из коляски. Они стояли на живописном утесе, а внизу, прямо под ними, искрились под лучами солнца воды Потомака. Карен осмотрелась. Вэнс еще не появился. «Черт бы побрал всех этих политиков! – подумала она. – Черт бы их всех побрал!»

– Мисс Хэмптон, может, мне лучше остаться? – раздался, у нее за спиной голос Херманна.

– Как хочешь, Херманн, ты мне не мешаешь. – Девушка, повернулась к кучеру, стоявшему, у дверцы коляски со шляпой в руке. – Надеюсь, папа не будет сердиться, если ты вернешься домой без меня? – спросила она с тревогой в голосе.

– Не волнуйтесь, мэм. Вообще-то я не собирался сразу возвращаться. Мне даже пришло в голову, что лучше обождать вас на старой дороге – тогда я сам доставил бы вас домой.

– Как хорошо ты все придумал, Херманн! – обрадовалась Карсн. – Думаю, так и надо поступить. – Внезапно она нахмурилась. – Только боюсь, что мистер Пакстон на это не согласится.

Кучер потупился.

– Мисс Хэмптон, – пробормотал он, – я хотел кое-что сказать… о вашем отъезде.

– Херманн, мы еще не решили, когда именно поедем, но думаю, уже скоро…

– Да, мэм, – кивнул кучер; он еще больше смутился. – Мне это известно. Просто я хотел сказать, что буду скучать… Мне очень жаль, что вы уезжаете. Вы всегда были так добры ко мне, мэм, и я всегда с удовольствием возил вас. Но теперь все переменится, дом без вас опустеет и… В общем, это все, что я хотел сказать.