Шалая любовь моя - Мэгги Дэвис Страница 17

— Интересно, что нас ждет? — вполголоса поинтересовалась Джемми Хэтуорт. — Нам хоть дадут последний обед из бифштекса и омара?

— На самом деле это те самые парни из конгломерата, — негромко сказал макетчик. — На нас придет полюбоваться более высокое начальство, верховенствующее над начальством издательского комплекса «Каприз». Только и всего. Из утренних сплетен я узнал, что конгломерат, откупивший нас, — это тигры и волки с Уолл-стрит, заграбаставшие полдесятка калифорнийских банков. Чую, пахнет страхом, — проговорил макетчик, вдыхая воздух. — Половина здешней толпы понимает, что через полгода их здесь не будет. От хищников вроде Майкла Эскевария пощады не жди.

Достав из кармана свернутый трубочкой журнал «Народ», он через Джемми Хэтуорт протянул его Лейси и задушевно прошептал:

— «Прочти и возрыдай». Тут жизнеописание наших новых хозяев.

В ту самую минуту, когда Лейси открыла журнал, аудитория вдруг оживилась. Гомон постепенно стих, когда полдюжины мужчин в строгих деловых костюмах поднялись на сцену и расположились возле трибуны.

Лейси тотчас же убедилась, что в облике пришедших действительно есть что-то волчье — поджарые тела, вытянутые челюсти, все одеты в костюмы-тройки в стиле братьев Брукс, темно-серого цвета или в тоненькую черную полоску. «Волки с Уолл-стрит» оказались опрятными, подтянутыми и грозными. Все они были примерно одинакового роста, за исключением одного, на два-три дюйма выше остальных и одетого в черный итальянский костюм, сидевший на его могучей, широкоплечей фигуре как влитой.

Группа администраторов почтительно расступилась, уступая дорогу великану. Тот взошел на трибуну и положил на нее исписанный листок. Потом поднял темноволосую голову и оглядел собравшихся взглядом человека, привычного к процедурам знакомства с сотрудниками купленных предприятий. Французские манжеты его шелковой рубашки были чуть видны из рукавов, демонстрируя массивные золотые запонки. На пальце левой руки выделялся золотой перстень с бриллиантом голубой воды.

— Майкл Эскевария, — макетчик протянул руку, чтобы постучать по лежащему на ко'ленях Лейси журналу. — Отец баск, мать ирландка, вырос в сиротском приюте, работал докером, конюхом в Бельмонте, строителем, далее стал биржевым магнатом по части недвижимости, а три года назад в возрасте тридцати четырех лет ворвался на фондовый рынок, как Чингисхан.

— Ой-ой, — вытаращив глаза, проронила Лейси.

— Доброе утро, — произнес ровный, спокойный голос черного кугуара. — Я Майкл Эскевария, президент и председатель совета директоров фирмы «Эскевария энтерпрайсиз, ин-корпорейтед», которой теперь принадлежит ваша компания. — Он склонил голову, чтобы заглянуть в листок. — Я знаю, что большинству из вас интересно узнать, что на период в три месяца не будет никаких изменений в штатном расписании журнала и его филиалов. Это должно снять основную часть ваших вопросов.

— Ублюдок, — отчетливо произнес мужской голос позади Лейси.

Он молниеносно окинул холодным взглядом первые ряды, словно комментарий был услышан и принят к сведению.

— Однако я здесь для того, чтобы сообщить, что в этот период административная группа «Эскевария энтерпрайсиз», — продолжал президент и председатель совета директоров фирмы «Эскевария», указав на собравшихся позади, — представленная здесь, будет осуществлять постоянный эффективный контроль над результатами проделанной работы. Джордж Хенли, новый вице-президент правления журнала, посвятит вас во все детали.

Он продолжал рассматривать передние ряды, больше не заглядывая в листок, словно эта речь после захвата стольких компаний стала для него рутинной процедурой.

Лейси ощутила, как тиски минутного шока отпускают ее, сменяясь знакомым ощущением паники.

Это он! Этот богатырь в дорогом итальянском костюме — не Майкл Эскевария, президент и председатель совета директоров, а воплощенное безумие той чудесной ночи в пентхаузе! Это он, черный кугуар, Гора Рашмор и цирковой акробат. А заодно человек, по-прежнему считающий Лейси Кингстоун публичной девкой!

Лейси начала съезжать по спинке сиденья вниз, не без труда просунув свои длинные стройные ноги под переднее сиденье, чтобы оказаться как можно ниже, подальше от его глаз. Она поднесла трясущиеся пальцы к виску, словно обдумывая, как бы в ближайшие пару минут выбраться из большого конференц-зала. Нужна широкополая шляпа, чтобы надвинуть ее пониже, и темные очки. Или надо превратиться в Белого Кролика и юркнуть в ближайшую щель.

«Вообще-то, — борясь с захлестывающим ее чувством ужаса, думала Лейси, — мне следует не предаваться панике, а сделать что-нибудь реальное. Например, опуститься на четвереньки, проползти под ногами сотрудников журнала, добраться до прохода, затем по-пластунски доползти до выхода. Ибо человек на сцене, только что купивший „Каприз“, — тот самый человек из Талсы, с которым она провела ночь в роли шлюхи. А ведь его полторы тысячи долларов по-прежнему у нее!»

— Это означает, — продолжал холодный, уверенный голос, — что в ближайшие месяцы все работы издательского комплекса «Каприз» подвергнутся пристальному контролю с целью получения рекомендаций по пересмотру штатного расписания или замены работников в случае необходимости. В тот же трехмесячный период…

Лейси уже почти лежала на сиденье. Сердце ее колотилось, одна рука прикрывала журналом голову, чтобы скрыть бросающийся в глаза пресловутый пепельный цвет волос. Надо было сбрить волосы. Лейси зажмурилась. Надо было как-нибудь избавиться от изумрудных глаз. Несомненно, он помнит, как они страстно, мечтательно смотрели на него, когда он обнимал Лейси и так нежно, пылко ласкал ее в ту ночь в пентхаузе.

— Да что ты делаешь?! — прошипела Джемми, когда Лейси съехала еще ниже.

Хлоп! Сиденье откинулось в вертикальное положение; Лейси опустилась чересчур низко и соскользнула на пол, усевшись на покрытый ковром бетон, словно в мышеловке, — спина уперлась в сиденье, а ноги застряли под передним рядом.

— …Это поможет выявить вашу квалификацию, — продолжал президент и председатель совета директоров «Эскевария энтерпрайсиз». Его голова повернулась в сторону неожиданно громкого и непонятного звука.

Наступила напряженная тишина.

— Эй, детка, что с тобой? — выкрикнул вдруг макетчик, пролезая мимо Джемми Хэтуорт, чтобы помочь Лейси подняться.

Кто-то из задних рядов поинтересовался:

— Ей что, плохо?

— А разве всем нам хорошо? — отозвался кто-то с другого конца аудитории.

Поскольку ноги Лейси прочно застряли, макетчик и сидевший справа от Лейси человек из рекламного отдела бросились ей на помощь. Человек из рекламного отдела неуклюже держал ее под мышки, а макетчик не без энтузиазма провел руками по ее бедрам, нащупав колени, и помог высвободить их. Наконец, с помощью обоих мужчин растрепанная, зардевшаяся Лейси поднялась на ноги.

Чего ей хотелось меньше всего на свете — так это стоять лицом к сцене.