Райская сделка - Бетина Крэн Страница 17

— А ваши пуговицы… — Уитни подняла руку и потеребила красивую золотую пуговицу на его кителе, и та зазвенела. — Если они и впрямь золотые…

Заключенное в блестящий военный мундир напряженное тело майора от вибрации какой-то ничтожной пуговицы испытало нечто подобное удару молнии, пронзивши его до самого паха. Он с ужасом увидел, что ее рука снова тянется к нему, и ощутил то же самое опустошительное вибрирование. Господи!

Кровь отлила у него от головы, от плеч, от рук — и прихлынула прямо к паху. Здесь, перед всеми…

— Так они из настоящего золота? — Уитни воззрилась на его окаменевшее лицо и мгновенно своим чутьем прирожденного коммерсанта заметила проскользнувшую на нем неуверенность.

Казалось, у него язык присох к небу, пока он пытался обуздать терзающие его ощущения. Она что-то говорила… эти чистые зеленые, как лес, глаза с золотистыми искорками, эти мягкие бархатные губы, изогнувшиеся в усмешке… В следующий момент она склонилась головой ему на грудь, и ее губы полуоткрылись… О Боже!

Уитни вонзила зубы в золотую пуговицу, ощутив податливость мягкого металла, и сильно стиснула их, намеренно продавив ее и сплющив полое ушко. Затем откинулась назад с пылающими щеками и с вызывающим блеском в глазах.

— Что ж, они… — почему-то ей пришлось судорожно вздохнуть, чтобы закончить фразу, — кажется, стоят недельного пропитания. Очень хорошие пуговицы, майор.

Таунсенд опустил взгляд на сплющенную пуговицу и замер, не веря своим глазам. Его пуговица! Проклятая девчонка испортила ему пуговицу!

Вокруг раздался хохот, подстегнувший нарастающий в нем взрыв гнева. Он с силой стиснул руки Уитни и бешено встряхнул ее.

— Ах ты, дрянь! — Он с силой оттолкнул ее, и она, спотыкаясь, отступила на два шага. — А вы… — Он круто обернулся. — Вы все! Не думайте, что вы что-нибудь выиграете от этого идиотского представления… разве что враждебное отношение к себе!

Издевательские замечания и смех сразу замолкли, застряв в глотках, и установилась напряженная тишина. Майор возвышался над всеми, темный от гнева и сознания своего могущества. Он круто обернулся к побледневшему дядюшке Харви со сверкающими от ярости глазами и с решительностью, от которой мороз подирал по коже:

— Вы предоставите еду моим людям и комнаты для меня и для лейтенанта. — Он впился горящим взглядом в Уитни и, воздев руку, потряс смятым в руке пергаментом. — И вы сделаете это за письменное обещание заплатить, или я закрою ваше жалкое заведение. А остальные, — он обвел толпу грозным взглядом, — должны полностью содействовать мне в розысках и расследованиях. Так или иначе, но мы найдем ваши запасы виски и винокурни, которые вы прячете. А если вы будете мешать нам, — он перевел побелевшие от бешенства глаза на Уитни, — вы окажетесь в кандалах, все вы!

Уитни застыла на месте, чувствуя, как у нее горят щеки. За всю жизнь ей ни разу не приходилось видеть, чтобы человек способен был излучать такую ненависть. Он не шутил, он действительно закует их в кандалы. Кандалы! Она вдруг возмущенно уставилась на майора.

— Вы уже взяли в кандалы Чарли Данбера и держите его где-то у себя, а он ничего плохого не сделал! Совершенно ничего!

— Если вы говорите о своем вчерашнем дружке, — майор возвышался над ней, подобно кузнечным мехам, излучая жар, — то он находится там, где ему и положено быть. И останется там, пока мы не закончим его допрашивать. А к тому времени, когда мы закончим, — майор понизил голос до зловещего шепота, — он расскажет нас все, что ему известно.

— Это Чарли-то? — Она презрительно фыркнула. — Да Чарли ничего не знает ни о виски, ни о винокурнях. Он просто обычный фермер… и единственная опора своей матери, тетушки Сары, и шестерых братишек и сестренок! Она страшно беспокоится за него, и если он не уберет кукурузу, этой зимой им придется умирать от голода.

— Умоляю вас, ваша честь! — раздался голос из-за ее спины. Тетя Сара пробилась сквозь толпу, прижимая одну руку к своей взволнованно вздымающейся груди, а другой цепляясь за рукав безупречно чистого кителя майора. — Пожалуйста, позвольте мне увидеть моего мальчика.

Таунсенд брезгливо стряхнул с себя руку тетушки Сары.

— Он пленник и таковым останется до тех пор, пока ваши незаконные винокурни будут производить дрянное виски, от которого сгорают внутренности! — Затем повернулся к испуганным жителям долины. — Чем скорее вы укажете на преступников, которые скрываются между вами, тем скорее мы уйдем и вы сможете вернуться к… к чему бы то ни было, чем вы там занимаетесь в своей жалкой долине у черта на куличках! А вам, — он ткнул пальцем в Уитни, — вам я советую держаться от меня подальше!

Он круто повернулся, собираясь войти в таверну, но оказался лицом к лицу с помрачневшими от слез несчастной тетушки Сары солдатами.

— А вы что уставились? — гневно рявкнул на них майор, одергивая на себе китель, словно оправляя и свое помятое достоинство. Его громоподобные окрики словно привели их в себя после того оцепенения, которое охватило их при виде неподдельного горя тетушки Сары, и они неохотно сдвинулись с места. — Всем на свои посты!