Беспутный и желанный - Ширл Хенке Страница 17

До памятного происшествия в огороде, когда они оба вели себя столь дерзко и опрометчиво, он не представлял, как могут быть изменчивы чувства между мужчиной и женщиной. В своих странствиях он испробовал женщин больше, чем ему требовалось. Этого «товара» везде было много. Он был дешев и легкодоступен. Попадались на его пути и девчонки, мечтающие, чтобы он увез их с собой от серости будней и беспросветной нищеты, и распутные старухи с темным прошлым, которые нанимали за плату его молодое тело, чтобы развеять тоску. И были бессчетные шлюхи всех оттенков кожи и всех национальностей, но с почти одинаковыми повадками.

Но не было в его жизни девушки, подобной Ребекке, тщательно охраняемой родителями и абсолютно невинной. Он усмехнулся, вспомнив огонь, который он смог разжечь в ней, и как она была потрясена собственным искренним порывом. Она была способной ученицей, а он – превосходным учителем. Но куда бы это обучение их завело? Ее семья вряд ли сочтет его подходящим мужем для их дочки, а связь с такой девушкой, как Ребекка, означала только одно – женитьбу. Других вариантов не могло быть. Хорошо, что он хотя бы завязал с боксом и заимел постоянную работу. Деньги он получал небольшие, но это был честный труд, и Рори имел возможность продвинуться. Если Ребекка поверит в него, то они найдут вместе способ умиротворить ее семейку.

Предмет его размышлений уже приблизился к речке и прятался за стволом старой ольхи, наблюдая за Рори и набираясь мужества, чтобы заговорить с ним. Опершись коленом на лежащее у самой кромки воды бревно, Рори уставился на поплавок. Удочка была закреплена меж двух прибрежных камней.

Набрав полные легкие воздуха, она вышла из укрытия и обратилась к Рори с следующими словами:

– Вы, кажется, находитесь за миллион миль отсюда, мистер рыбак? Рыба утащит ваш поплавок, крючок, леску и удочку, а вы даже и не заметите этого.

Он мгновенно развернулся к ней, их взгляды встретились. Он наслаждался румянцем, вспыхнувшим на ее щеках. Лилового цвета наряд обрисовывал все изгибы ее фигуры и в то же время выглядел на удивление скромно.

– Рыба меня мало интересует. Я думал о тебе. Мне нравится то, что ты сотворила со своими волосами. – Он протянул руку и коснулся нежных завитков, над которыми она столько трудилась накануне с помощью нагретых щипцов. – Я боялся, что ты не придешь.

Когда Рори взял ее за руку и усадил рядом на бревно, ей показалось это вполне естественным. Она и не подумала сопротивляться или возражать.

– Мне было трудно найти момент, чтобы незаметно скрыться. Леа пригласила всех нас на обед после службы, и я должна была изобрести предлог, чтобы не пойти.

– Я рад, что ты его изобрела, – сказал он, улыбаясь все шире.

Некоторое время Ребекка нервно кусала губы.

– Боюсь, что я солгала… Вернее, преувеличила истину. Я сказала, что жара измотала меня и я не смогу вынести долгой поездки в дом Снейдов. Я сослалась на головную боль и сказала, что поднимусь наверх отдохнуть.

– Дорога до ранчо Снейдов действительно далека. Ты не солгала.

– Но я не дома и не лежу в кровати с мокрым полотенцем на лбу…

Она осеклась, заглянув в его веселые глаза, и сразу ее мелкая ложь показалась ей не стоящей внимания. Она улыбнулась ему в ответ.

– Вот так уже лучше, – сказал он, взявшись пальцами за ее подбородок и запечатлев на кончике носа легкий поцелуй. – Раз ты лишилась из-за меня званого обеда, я должен поделиться с тобой своим ленчем. Он не изыскан, но сможет нас с тобой насытить.

Он достал из сумки половину большого хлеба, внушительный кусок мягкого аппетитного сыра и несколько груш.

– Хлеб и сыр из трактира Страйкера, а груши я позаимствовал в чьем-то саду неподалеку от твоего жилища.

Он сообщил это без каких-либо признаков раскаяния.

– Стыдно, Рори, это грех, – от улыбки у нее появились ямочки на щеках.

– Я могу сходить на исповедь. Такая маленькая провинность обойдется мне в несколько прочитанных подряд молитв деве Марии.

– Ты ходишь в церковь? – спросила она уже серьезно.

Рори поежился.

– Я не был там уже очень давно. Честно признаться, я стал плохим католиком с тех пор, как умер мой отец, хотя сестра Франциска Роза билась изо всех сил, чтобы заронить что-то святое в мою душу.

– Она была добра к тебе?

Для Ребекки сестры-монахини, монастыри и вообще все, что связано с католичеством, было окутано покровом пугающей тайны.

– Добра? Не то слово! Она была воплощением доброты. Это не значит, что она прощала мне все. Очень часто ее палка гуляла по моей спине, когда я нарушал приютские правила, но она обладала удивительным чувством юмора и блефовала в покере так умело, что я подобных ей игроков не встречал потом ни в одном салуне.

Ребекка была потрясена.

– Она играла в карты со своими воспитанниками?

– Мы играли на пенни, и весь выигрыш шел в копилку для раздачи беднякам, – пояснил он, оправдывая свою любимую наставницу. – Она была удивительной женщиной. Их было всего трое, сестер-монахинь, и они опекали больше сотни сирот.

– Да, это достойно удивления. – Ребекка представила себе, что могла вытворять сотня мальчишек, собранных вместе.

– Самым удивительным был ее удар левой. Она была моим первым тренером.

У Ребекки открылся рот, а глаза расширились и стали круглыми как блюдца.

– Что? Женщина… монахиня… учила тебя боксу?

– Ну да! Ее брат был когда-то чемпионом Лондона.

Он протянул ей ломоть хлеба с сыром, а сам принялся чистить груши. Ребекку словно ударили обухом по голове. Небрежность, с которой он поведал ей о жутком поведении своей католической наставницы, повергла ее в трепет. Вероятно, ее родители и Селия были во всем правы. Она безумна, раз свела знакомство с Рори Мадиганом. Говорить с ним о его религии, чуждой и непонятной ей, означало ступить на скользкую тропу, но тема бокса была более актуальна и не грозила вспышкой ссоры. Она решила попробовать высказать свое мнение.

– Бокс – это опасный способ зарабатывать себе на жизнь. Моя подруга Селия Хант сказала, что ты устроился на конюшне у Дженсона. Значит, ты бросил этот ужасный бокс? – Все зависит от обстоятельств, – ответил он уклончиво. – Раз мой менеджер Януарий отчалил в Англию, я решил подыскать себе постоянную работу. Я умею обращаться с лошадьми, и мистер Дженсон мной доволен. Хотя я не думаю, что, объезжая мустангов, я рискую меньше, чем сражаясь на ринге.

– Ты укрощаешь мустангов? О, Рори, ты не должен этим заниматься. – Она уронила нетронутый бутерброд на платок, расстеленный Рори у нее на коленях, и крепко схватила его за руки. – Я не собирался пугать тебя, Ребекка. Сейчас я уже покончил с мустангами. Кстати, я не укрощал их так, как это делают безграмотные лихачи-ковбои. У меня свои методы. Со следующей недели я начну тренировать породистых скакунов для скачек. Со временем я смогу начать свое дело, если мои лошади будут завоевывать призы.