Жена моего любовника - Ирина Ульянина Страница 17

— Чего-то вы сегодня одна, без мужа, — любопытничал извозчик, вместо того чтобы стронуть с места свою колымагу.

— Угу, без мужа, муж в командировке, — удрученно подтвердила я.

— Уехал, значит, оставил вас одну с ребятишками.

— Да, оставил одну.

— А детишек у вас, стало быть, двое?

Вот чего пристал? Сам прекрасно видел, что не трое и не четверо. Я с вымученной улыбкой подтвердила: «Слава богу, двое».

— Катька врет, мы не ее дети, а мамины, — оспорила мое уверение Ксения. — Она нас украла!

— Что-о?! — Старикан, едва нажавший на газ, выжал тормоз, и машина, резко дернувшись, остановилась.

Нас подкинуло и швырнуло вперед. Защищая малыша вытянутой рукой, я пребольно ударилась. И ябеда стукнулась подбородком, но, вместо того чтобы прикусить язык, пронзительно завизжала. Психика у Ксюши немногим крепче, чем уее братца-кролика; обоих отпрысков Ляльки надо лечить и лечить. Но это уже не моя забота. Мне бы домой добраться… Показала девчонке кулак, и она, что удивительно, смолкла. В салоне повисла нехорошая, предгрозовая тишина. Дедун сверлил меня взглядом в зеркальце над ветровым стеклом.

— Ой, да кого вы слушаете? — залепетала я, подобострастно заглядывая в его глаза через то же зеркальце. — Неужто поверили? Ксюшенька, моя доченька, шутит. Разве кто позарится на чужих нервнобольных ребятишек?! Сами подумайте, кому они, кроме родной матери, нужны?

— Ва-а-а, — отвратительно завыл Тема, подтверждая мою правоту.

И мне хотелось выть. Сорвала берет с волос, превратившихся в липкие сосульки, вытерла мокрый лоб и в изнеможении попросила:

— Поезжайте скорее. Я заплачу, как вчера.

Ехали не без приключений: Ксюха опять пинала водительское кресло и дерзила, малыш норовил сползти на пол. Дядька угрюмо сопел, с каждой минутой все больше убеждаясь, что такие детки-конфетки действительно никому не нужны. Мы приближались к «Гагаринской», когда он как бы невзначай заметил:

— У меня сегодня уже интересовались вами, женщина.

— Кто?!

— Почем я знаю — кто? Он документов не показывал… Мужчина. Может, мент, может, частный детектив или из этого, как его… ФСБ.

— Ой, нет, это какая-то ошибка! — От страха я снова взмокла и задрожала, зубы выбивали дробь. — А в-вы? В-вы ч-что от-тветили?

— Ничего не ответил.

— Ой, спасибочки! Ой, вы так правильно поступили!

— Нет таких денег — «спасибо», дорогуша. — Морщинистая физиономия старикана исполнилась самодовольства. — А вообще да, я правильный. И тебе того желаю. Нехорошо, конечно, что муж тебя с ребятишками бросил. Но терпи. По моему мнению, взяли тебя замуж, имей за то благодарность. Пьет — терпи, и бьет — терпи, а на чужих мужей не заглядывайся.

— А я и не заглядываюсь…

Что он имел в виду? Уж не решил ли, что я на него загляделась?.. Очень надо!.. Ксения совершенно справедливо обозвала его пердуном… Тем не менее, расплачиваясь за поездку, я посмотрела на водителя внимательнее: кожа темная, будто он давно не умывался, профиль с горбинкой, кустистые брови. Черная шевелюра с проседью, что называется, соль с перцем. Похож на цыгана. Или на выходца с Кавказа. Недаром говорит с акцентом…

— Тебя как звать-то? — Цыган, забрав деньги, решил со мной полюбезничать, познакомиться поближе.

— Катерина.

— А меня Филипп Филиппович, почти как Киркорова. Запомнишь? — Он протянул мне листок в клеточку, вырванный из замусоленного блокнота, на котором был выведен номер эмтээсного телефона. — Если куда соберешься, звони, завсегда увезу.

— Конечно, обязательно. — Я сунула бумажку в карман, подумав: «Никогда! Ни за что!» — и, вызволив детей из машины, с облегчением захлопнула дверцу.

Прежде чем идти домой, мы с ребятишками зашли в супермаркет, поскольку мой холодильник был пуст, как ледяные просторы Антарктики. В магазине они вели себя намного приличнее, чем в машине. Артем висел на локте, будто тряпочный. Совсем умотался, сморило парнишку. С таким синеньким бедолажкой впору милостыню на паперти просить — его было истошно жалко. А еще считается сыном обеспеченных родителей… Вот Ксения держалась ровно в соответствии с социальным статусом. Обвела витрины оценивающим взором и прицельно двинула к стеллажам с CD и DVD:

— Катя, купишь?

— Нет. Плеер не работает, сломался.

Она по своей дурной привычке запрыгала, скандируя:

— Хочу-хочу! Купи-купи!

— Перебьешься, — заверила я.

— Тогда журнал! Хочу журнал!

— Нет, нам нужны продукты.

Я потянула девочку к холодильным стеллажам, она упиралась до тех пор, пока не вырвала ладошку. Наблюдала с расстояния фирменным нелюдимым взглядом исподлобья, как я неловко, одной рукой укладываю в тележку упаковки с йогуртами, творогом, сметаной, маслом и сыром. Взяв полкило докторской колбасы, я покатила тележку к стеллажам с хлебобулочными изделиями.

— А торт купишь? Если купишь, я помогу тебе везти тележку, — шантажировала меня стрекозиная дочь.

— Шиш с маслом тебе, а не торт!

Дав столь невежливое обещание, я споткнулась на ровном месте. Прямо на нас плыли… Лидия Гаевая и Евгений Буренко, мой начальник! Откуда они здесь взялись?.. Шеф придерживал свою подчиненную за локоток, но внимание сосредоточил не на ней, а на ассортименте алкогольных напитков. Его намерения были прозрачнее бутылочного стекла: сейчас напоит девушку и… Кстати, я давно подозревала, что наш генеральный директор — тайный эротоман. Есть же на этот счет народная примета — у кого нос большой, у того и член такой же. А рубильнику Негения даже мой Азиз может позавидовать… Эти досужие размышления мелькнули в голове стремительней молнии, сменившись лихорадочным поиском путей спасения. Мне в моем положении светиться было не менее губительно, чем непроявленной фотопленке: не хватало еще в довершение ко всем прочим бедам, чтобы начальник уличил меня во лжи, разоблачил, что не болею!.. Согнувшись в три погибели, я накрыла детей собой, точно квочка цыплят, и повлекла к выходу.

Ксения выложила на ленту контроля перед кассиршей журнал и две упаковки ментоловых леденцов. Когда успела все это прихватить? Спорить было некогда, я рассчиталась. А вот дома, рассмотрев глянцевое издание, готова была отшлепать негодницу — журнал оказался практически порнографическим, изобилующим голыми сиськами и прочим непотребством. Я бы еще поняла, если бы его приобрел наш милый Падлович, но на какой предмет эта макулатура понадобилась ребенку?..

— Дур-ра! Дур-р-ра, — потешался надо мной попугаище.

— Ой, какой хорошенький, зубастенький, — восхищалась Ксюша, сразу прилипшая к клетке.

— Разуйся сначала, здесь домработницы нет! — строжилась я, отметив, что дитя ведет себя совсем как отец, мой ненаглядный Сережка. Ксенька и не подумала снять сапожки. Совала сквозь прутья клетки пальчики, стараясь дотронуться до Азиза. Тот пыжился, ежился, пятился, щелкал клювом — оборонялся как мог. И не выдержал, взорвался: