Мы не волшебники, а только учимся - Виктория Баринова Страница 17

— Д-да.

— В том же кафе, что и в первый раз, помните?

— Угу.

— Давайте сверим часы. Сейчас на моих половина одиннадцатого. Значит, встречаемся в половине двенадцатого, да?

Никита отсутствующим взглядом посмотрел на свои часы.

— Х-хорошо.

— Договорились. Буду вас ждать. — Коврин почему-то медлил. — И не волнуйтесь так, пожалуйста. Новости у меня прекрасные.

Лучше бы он так не говорил, потому что, когда Коврин отключился, Никита почувствовал, что и сам вот-вот отключится. В самом прямом смысле. Бухнется головой о мать сыру землю и лишится сознания. Или наоборот, что в данный момент совершенно не важно.

Так, рассуждая ни о чем, Никите удалось остаться в сознании. После пяти минут стояния на месте он осознал, что выглядит глупо и что пора куда-нибудь двигаться, если он не хочет околеть от мороза. Ноги сами понесли в сторону кафе.

За полчаса до назначенной встречи Никита занял знакомый угловой столик и заказал себе кружку пива. Пить, конечно, не стоило, но сидеть просто так не было никаких сил.

Это были самые долгие полчаса в жизни Никиты, но и они подошли к концу. Ровно в половине двенадцатого в кафе вошел Коврин. Никита как сумасшедший замахал руками, стараясь привлечь его внимание.

Внимание он привлек, причем не только Коврина, но и всех, кто в тот момент присутствовал в кафе. Но Никита не замечал ни повернутых к нему голов, ни вопросительно-насмешливых взглядов. Он видел лишь посланца Счастливой Судьбы, который в темно-коричневой кожаной куртке с меховым воротником неторопливо шел к нему.

Коврин пожал ему руку, улыбнулся, как старому знакомому:

— Привет. Давно ждешь?

— Не, недавно пришел! — выпалил Никита, отодвигая пустую кружку.

— Тогда давай закажем что-нибудь. Надо же отметить такое событие.

Никита грудью лег на стол:

— Что отметить?

— Ладно, не буду тебя мучить, — рассмеялся Коврин. — Девушка, шампанского, пожалуйста.

— Мне больше не надо.

— Надо, надо. Несите два бокала, девушка. И что-нибудь к шампанскому.

Официантка кивнула и отошла. Коврин наконец сосредоточился на изнемогающем от любопытства Никите.

— Ну как? Что-нибудь получилось?

— Конечно, получилось. Я и не сомневался. Изобретение твое понравилось. Прибор будут запускать в производство.

— Правда?

— Я что, похож на шутника? — усмехнулся Коврин. — Или ты в себе настолько не уверен?

Никита провел рукой по лбу:

— Я уже ничего не знаю. Совсем запутался.

— Ничего, разберешься. Я тебе привез договор. — Коврин полез в папку. — Дома спокойно почитаешь, подпишешь, потом мы его в Москву переправим.

— Я сейчас могу! — Никита схватил листы.

— Сейчас не надо. Тут дело серьезное, спешка ни к чему. В принципе я этот договор просмотрел, там все в порядке. Тебя не обидели. Посмотри шестой пункт.

Никита перелистнул страницы, нашел пункт номер 6 и онемел от изумления.

— Это все мне?

— Ты еще спроси за что. Да, все тебе. Но придется потрудиться. Петька… то есть Петр Александрович Чалый, тот бизнесмен, с которым мы договаривались, настаивает на том, чтобы ты стал техническим консультантом проекта. Мало ли что понадобится.

— Вы серьезно?

— Вполне. Я оставлю тебе все необходимые контакты, будешь работать с Москвой напрямую. О зарплате сам договоришься.

— Мне будут платить зарплату?

— Никита, приди в себя! — Коврин постучал по столу. — Не заставляй меня сомневаться в твоих умственных способностях. Компания «Темпико» официально нанимает тебя на работу. Ясно?

Никиту переполняли эмоции, говорить он не мог, поэтому просто кивнул.

— Отлично. А вот и наше шампанское. — Коврин поднял фужер. — За тебя и твое изобретение.

Они чокнулись и выпили. От волнения Никита не почувствовал вкуса. Он ощущал себя потерпевшим кораблекрушение, которого ласковая сильная волна вынесла на благодатный берег райского острова. Теперь ему не нужно будет работать в магазине Гудкова. Теперь родители не будут относиться к нему с жалостливым снисхождением. Теперь он сможет заниматься любимым делом двадцать четыре часа в сутки, и никто не упрекнет его в том, что он мается ерундой.

— Поздравляю тебя, — сказал Коврин. Как показалось Никите, сказал с грустью. — Так важно найти свое призвание в жизни.

— Это вам спасибо! — В порыве чувств Никита схватил Коврина за руку и затряс ее, чуть не опрокинув шампанское. — Если бы не вы, у меня ничего бы не получилось!

— Я всего лишь орудие. Инструмент. Рано или поздно у тебя все бы получилось и без меня.

— Почему-то не получалось.

— Значит, сейчас кто-то на небесах решил, что пора тебе помочь.

Никита призадумался. Коврин, разумеется, шутит. Откуда ему знать о таинственной корпорации «Третий глаз»? Он бы его на смех поднял, если бы услышал, что он доверился какой-то колдунье… или как там ее… прорицательнице. Но смех смехом, а кому, как не Никите, знать, что до визита в «Третий глаз» его жизнь была сплошной черной полосой без малейшего намека на белую.

— На небесах или еще где, — улыбнулся Никита, — но мне точно помогли. И я завтра же пойду благодарить.

— Ты о чем? — заинтересовался Коврин.

Выглядеть суеверным дураком в его глазах Никите не хотелось.

— Дружок у меня есть, Андрюха. Всегда меня поддерживал, верил в меня. Хочу с ним встретиться.

— Это правильно. Долги надо отдавать своевременно.

Коврин посмотрел Никите прямо в глаза, и тому показалось на секунду, что он обо всем знает. И о корпорации «Третий глаз», и о гадалке Кристиане, и об обещании выплатить в случае удачи десять процентов от прибыли.

— Кстати, о долгах, — продолжил Коврин. — «Темпико» должна тебе кругленькую сумму, так что ты с договором не тяни. Как только его подпишешь и перешлешь им, сразу перейдут деньги тебе на счет.

— У меня нет счета, — погрустнел Никита.

— Так открой! Тебе и зарплату туда будут перечислять каждый месяц. Не в Москву же за деньгами мотаться.

«С первой зарплаты обязательно проставлюсь ему, — подумал Никита с умилением. — Эх, почему Надька вышла за Гудкова, а не за кого-нибудь вроде Коврина?»

— Короче, не буду больше задерживать. Тебе, наверное, не терпится договор полистать.

— Да у меня весь день впереди, — запротестовал Никита.

— И работы тоже много. Если тебе что-то не понравится, не подписывай.

Коврин полез в карман за бумажником, но Никита остановил его: