Немного не в себе - Кара Уилсон Страница 17

— Тогда почему не поговорила со мной?

Да потому что страшно боялась узнать, что правы те две женщины, а не она. Потому что по-прежнему желала его. Потому что трусила, не решалась, пока не раздался тот телефонный звонок.

Присцилла судорожно перевела дыхание, чтобы как-то освободиться от тяжкого бремени воспоминаний, но все было тщетно.

— В тот вечер твоя мать собиралась тебе звонить в восемь часов. И она позвонила, не так ли, Карлос?

— Позвонила.

— Она приглашала нас с тобой к себе на ланч в воскресенье.

— Нет! — яростно отрезал он.

— Карлос, я сама слышала, как ты извинялся. Ты был в высшей степени зол на нее за это приглашение.

— Она хотела, чтобы я сопровождал Марсию на вечер, который устраивали по случаю ее возвращения домой. К тебе это не имело никакого отношения, Присцилла. Ни-ка-ко-го! — Он криво усмехнулся. — Вернее, я так думал тогда. Я и вправду полагал, что ты вне пределов ее досягаемости. Что ты в безопасности, черт побери!

Слова Карлоса привели Присциллу в замешательство, теперь она уже совсем ничего не понимала. Может, он просто боялся матери, которая имела над ним слишком большую власть?

— Значит, мать спланировала этот телефонный звонок вместе с тобой, чтобы выяснить мои намерения? — спросил Карлос тоном следователя.

Присцилла изложила ему свою версию событий. У нее и в мыслях не было предавать его.

— Я считала, что Элда Регина просто хочет помочь мне, как женщина женщине, по доброте душевной раскрыть глаза на мое истинное положение в твоей жизни.

— Значит, когда ты услышала отрицательный ответ, то убедилась в моем намерении содержать тебя в качестве тайной любовницы?

Теперь его вопрос прозвучал словно прокурорское обвинение.

— Да, — еле слышно призналась Присцилла.

— И в ту же ночь твоя великая любовь ко мне исчезла без следа, но, повторяю, это не помешало тебе лечь со мной в постель?

Да, она смалодушничала в ту последнюю ночь. Однако была не в силах отвечать на его ласки, не в силах выкинуть из головы факт существования Марсии и поверить, что Карлос действительно любит ее, а не невесту.

— Я чувствовала себя использованной, — прошептала Присцилла.

— Поэтому заставила меня чувствовать то же самое?

— Да.

— Значит, для тебя вопрос стоял так: или замужество, или ничего?

У него не было оснований для такого заключения. Она дарила ему свою любовь, не ставя никаких условий.

— Мы так далеко не загадывали, Карлос, — напомнила она ему.

— Верно, не загадывали. Вот почему я не торопился вводить тебя в круг знакомых моей матери, у которой были свои планы относительно меня.

— Но ты наверняка знал о них. Это же было слишком… слишком очевидно.

Карлос резко взмахнул руками, прерывая Присциллу:

— Разговор! Спокойный разумный разговор — вот, что было нам нужно. Если бы ты поговорила со мной… Но нет! Ты сама все решила: раз я обручен с Марсией, тебе нет до меня никакого дела!

— Но твоя женитьба на Марсии означала бы, что для меня ничего не остается, Карлос, — с жаром уточнила она. — Ничего, что могло бы сделать меня счастливой!

— Марсия Арбэлоэс никогда не получит от меня вожделенный розовый бриллиант! Только не от меня! Никогда! — с чувством произнес он. — Теперь я вижу, что она в точности такая же интриганка, как моя мать. Им не поймать меня в свои сети!

Присцилла притихла. Она ничего не знала об этой стороне жизни Карлоса. Получалось, что оба они оказались жертвами хитроумного заговора. Это было выше ее понимания.

Говорят, власть развращает. К счастью, к ее жизни это высказывание было неприменимо. Карлос обвинил ее в недостатке верности и доверия, но как можно чему-то верить и кому-то доверять в мире де Мелло, если мать плетет интриги за спиной родного сына?

Правда — если только то, что она узнала, правда — не принесла Присцилле удовлетворения. Одну печаль. Робер оказался прав. Ее отношения с Карлосом были обречены с самого начала. Любовь не всегда побеждает. Тем более, когда против нее ополчилась такая мощная темная сила.

Карлос закрыл глаза. Он чувствовал себя умирающим, перед мысленным взором которого проходит вся его жизнь. И неоткуда ждать помощи. Нельзя обратить время вспять. Прошлой ночью он убил последнюю возможность обрести счастье. Яростный гнев сотрясал его и не находил выхода. Все тщетно: что сделано, то сделано. Присцилла… его Присцилла, которая принесла в его жизнь любовь, радость и смех, с которой он испытал сладчайшее из наслаждений, потеряна навсегда. Она, невинная, была раздавлена теми силами, которые правили в его мире.

Карлос хорошо знал эти силы и тем не менее возомнил, что способен освободиться от них. Вместе с ней. Дурак! Он задохнулся от бессильной злости. Прошлой ночью у него был шанс снова завоевать Присциллу. А вместо этого он сделал все, чтобы еще больше отдалить ее от себя. Теперь она вне досягаемости.

Он остро ощущал ее отчужденность. Еще бы, он причинил ей только боль! И с Робером вел себя неправильно. Еще одна невинная душа пострадала. В то время как виновные готовятся торжествовать победу. Сегодня вечером, если бы не заварушка в Боготе, он вручил бы Марсии кольцо с розовым бриллиантом, а его мать сияла бы от счастья.

Как порой судьба распоряжается тобой, — с горькой иронией подумал Карлос. Ведь если бы Роберу не понадобился автобус, его мать осуществила бы свое намерение соединить состояния двух семейств. Он позволил бы ей преуспеть в коварном замысле и даже придумал бы оправдание тому, что жертвует единственной настоящей любовью в своей жизни. А ведь этому нет оправданий. Ни одного, которое Карлос принял бы.

Все, что сказала ему Присцилла прошлой ночью, теперь обрело истинный смысл. Если бы он не был настолько ослеплен своими чувствами, то обратил бы внимание на ее повторяющиеся упоминания о его женитьбе и задумался бы. А впрочем, вряд ли у него была возможность разобраться в том, что творится в сердце Присциллы. Рану несчастной жертве нанесли два года назад. Шрамы от таких увечий быстро не исчезают. Если вообще исчезают когда-либо.

Но те, кто заставили Присциллу страдать, еще поплатятся. Прекрасно воспитанная, кроткая Марсия, предлагающая бескорыстное утешение, скрывала в себе холодный ум Макиавелли. Ей придется распрощаться со всеми амбициями. Коварная бестия и бровью не повела, заставив Присциллу истекать кровью. Она наносила ей смертоносные удары с очаровательной, милой улыбкой. Она, которая ни черта не знала о любви. Тем более о такой, как любовь Присциллы.

Сердце Карлоса болезненно сжалось. Успокойся, ругал он себя. Робер прав: хватит об этом. Видит бог, есть другие дела, которыми придется заняться. Например, матерью…

Если бы только злой рок не отнял у нее Деметрио! Карлос сразу заметил перемену в матери после той ужасной катастрофы. Даже смерть отца, за пять лет до гибели Деметрио, не затронула ее так глубоко, так непоправимо. Возможно, потому, что не было тела, которое упокоилось бы в семейном склепе, горе матери оказалось столь тяжелым.