Прикосновение - Колин Маккалоу Страница 17

Судно везло самые разные грузы — механизмы для рудников, такие как буры и гигантские плавильные реторты, назначения которых Александр пока не понимал, паровые двигатели и дробилки, а также медные детали, шеффилдские столовые приборы, шотландское виски и порошок карри.

— Северные штаты воюют с южными, — объяснил механик. — Все железо и сталь в стране идут на изготовление оружия и боеприпасов, вот калифорнийцам и приходится закупать ложки и вилки в Англии.

— Мы зайдем в порт Нью-Йорка? — спросил Александр, которому не терпелось своими глазами увидеть знаменитый город мечтаний и надежд.

— Нет, в Филадельфию — запастись углем. Под парусами мы поплывем только в случае крайней необходимости: паровые суда быстрее и надежнее, им нипочем ни ветры, ни течения.

Едва «Куиннипиак» вышел из Ирландского моря в Атлантический океан, Александр понял, почему капитан так быстро согласился взять его в команду: механик, старина Гарри, как его звали все на корабле, жестоко страдал от морской болезни и не расставался с ведром, в которое то и дело сплевывал.

— Пройдет, — обещал старина Гарри, — велика важность!

— Ступай к себе, упрямый осел, — распорядился Александр. — Я и без тебя справлюсь.

Но, убедившись, что заставить железное пыхтящее чудовище работать на полную мощность, да еще в бурном море, — нелегкий труд даже для двоих механиков, Александр вздохнул с облегчением, когда старина Гарри явился в машинное отделение спустя два дня, очевидно, победив свою хворь. Большие подшипники на концах стержней, приводящих в движение коленчатый вал, часто раскалялись из-за недостаточной смазки — но не по вине старины Гарри: добыть машинное масло было непросто. Давление в паровом котле зачастую превышало допустимый предел, а один из двух кочегаров, питавший пристрастие к шотландскому виски, однажды чуть не допился до смерти. Между тем Александр сделал первые выводы насчет американцев: в отличие от англичан или шотландцев им чуждо чувство классовой принадлежности. Старина Гарри хоть и был опытным механиком, но не брезговал, в свою очередь, кидать уголь в топку, и точно так же поступали три помощника «Куиннипиака», когда второй кочегар загадочным образом свалился за борт — после того как обыграл чуть ли не всю команду в карты. Ни английский, ни шотландский механик или офицер флота ни за что не унизились бы до грязной работы, а эти практичные люди предпочитали бросать уголь в топку сами, вместо того чтобы отдать приказ подчиненным. Команду составляли матросы до мозга костей, настоящие морские волки, предчувствовавшие, что вскоре гигантские, пышущие жаром машины в чреве корабля отнимут у них работу.

К берегам Делавэра судно приблизилось через двенадцать суток после выхода из Ливерпуля, но повидать Филадельфию Александру так и не довелось. Получив приказ руководить погрузкой угля, он наблюдал за грузчиками, кряхтящими под тяжестью дерюжных мешков с углем, а старина Гарри и корабельное начальство поспешили на берег — лакомиться какими-то особенными крабами.

Взяв курс на юг, судно сожгло меньше угля, чем рассчитывал старина Гарри, благодаря попутному ветру, надувавшему паруса, — это полезное дополнение к силе пара — и достигло Флорианополиса на юге Бразилии прежде, чем возникла необходимость разводить пары в котле.

К своему нескрываемому удивлению, Александр узнал, что Южная Америка богата углем и всевозможными полезными ископаемыми. «Почему же мы, англичане, считаем, что все богатства мира сосредоточены в Европе и Северной Америке?» — гадал он.

Колесный пароходик провел «Куиннипиак» на буксире в устье узкого и тихого залива Лагоа-дош-Патош у границы Уругвая, а в порту Порту-Алегри угольные трюмы были заполнены доверху.

— Раньше уголь здесь вечно был пустой и сырой, лучшие пласты далеко отсюда, — объяснил старина Гарри. — Но теперь какая-то английская компания получила концессию на разработку месторождения и возит уголь по железной дороге.

Огибать мыс Горн пришлось под парусами — что это было за незабываемое зрелище! Неприступные скалы, хлещущие порывы ветра — все, что Александр читал про мыс Горн, оказалось сущей правдой.

Котел затопили только после того, как «Куиннипиак» отчалил из Вальпараисо в Чили — страну, название которой местные жители писали с буквой «е» на конце.

— Чилийский уголек придется беречь как зеницу ока, — грустно предупредил старина Гарри. — Даже в Калифорнии хорошего угля не сыскать — разве что мокрый лигнит да никудышный уголь пополам с серой, а для паровых двигателей они не годятся, мы все здесь задохнемся от газов. Придется выбирать из двух зол меньшее — сходить за топливом к Ванкуверу, а потом тащиться под парусами через весь Тихий океан до самого Вальпараисо.

— А я-то думал, зачем мы везем двигатели, работающие на дровах, — отозвался Александр.

— Так дров здесь завались, Александр! Тысячи квадратных миль леса. — Проницательные глаза старины Гарри сверкнули. — Хочешь разбогатеть на золотых приисках?

— Хочу.

— Верхний слой породы давно сняли. Теперь золото добывают промышленным способом.

— Знаю. Потому и уверен, что механик на прииске пригодится.

Со времен «золотой лихорадки» 1848–1849 годов численность населения Сан-Франциско выросла в четыре раза, а город служил наглядным примером того, к чему приводит подобный резкий рост. На окраинах теснились хибары и бараки, большинство давно пустовало. В центре города было легче увидеть власть золота: он даже претендовал на архитектурную красоту. Многие из охотников за золотом, отправившихся на запад, осели здесь и занялись более прозаическими делами, а когда по другую сторону Скалистых гор разразилась Гражданская война, немало горожан вернулось на восток, воевать.

По примеру дяди Джеймса, Александр берег каждый грош, но понимал, что быстрее всего отыщет охотников за золотом в каком-нибудь баре, и потому первым делом направился в бар. На паб в Глазго американский бар ничуть не походил! Здесь не подавали никакой еды, за столиками ждали вульгарно размалеванные женщины, напитки приносили в крошечных стаканах. Александр спросил пива.

— А ты красавчик, — заметила официантка, зазывно потряхивая грудью. — Хочешь, сходим ко мне, когда бар закроется?

Александр оценивающе оглядел ее из-под полуопушенных век и решительно покачал головой.

— Нет, мэм, благодарю вас.

Женщина мгновенно оскорбилась:

— А что так, мистер? Рылом не вышла?

— Мне вы не годитесь, мэм. Заразиться сифилисом я не хочу, а у вас на губе шанкр.

Официантка принесла пиво, грохнула кружку на стол так, что ее содержимое расплескалось, задрала нос и отошла, вихляя бедрами. За ней наблюдали двое мужчин, сидящих в темном углу.

Александр забрал свое пиво и двинулся к ним: на лицах этих двоих была написана жажда наживы.

— Можно? — осведомился он.

— Садись давай, — отозвался худой блондин. — Я Билл Смит, а этот волосан — Чак Парсонс.