Золушка из глубинки, или Хозяйка большого города - Юлия Шилова Страница 17

Подойдя к окну, я посмотрела вниз и убедиласьв том, что мне не выбраться из этой квартиры даже через окно — слишком высоко. Заокном виделась Москва, и мне показалось, что она улыбается мне злораднойулыбкой. Она усмехается! Несомненно, она просто надо мной издевается. Вквартире не было даже балкона. Открыв створки окна полностью, я высунулась наулицу и посмотрела на соседский балкон — до него было рукой подать. Возможно,на моем месте кто-то бы и смог сделать столь рискованный трюк, но только не я,потому что я с детства боялась высоты. Конечно, лучше укрыться на чужом инезнакомом балконе, чем сидеть и ждать приговора в компании покойника. Но страхвысоты отогнал от меня эту мысль, тем более дверь соседнего балкона была плотнозакрыта, и вряд ли бы мой отчаянный крик кто-нибудь услышал. Но я знала, что недолжна кричать. Хотя бы потому, что даже если меня кто-то и услышит, то вызоветмилицию и меня безоговорочно упрячут в тюрьму. Старик был прав. Кто я такая?Провинциалка, у которой нет ничего, кроме амбиций. Правда, теперь и от них неосталось даже следа. Приезжая, убившая человека. И неважно, что он только чтовышел из мест заключения и заманивал в свою квартиру молоденьких девиц, чтобыпоразвлечься. Он — человек, ему дана жизнь, и я не имела права лишать егожизни, хотя бы по той причине, что я ему ее не давала. А то, что он хотелзабить меня до смерти, нужно еще доказать, да и все мои аргументы вряд ликто-то захочет слушать. В глазах других я — убийца. Хладнокровная ирасчетливая. Убийца, место которой за решеткой.

Неожиданно решение моей проблемы само пришло вмою голову. Как можно больше наклонившись вниз, я поняла, что будет прощезакрыть глаза и шагнуть за окно. Там, внизу, гуляли мамы с колясками, анеподалеку, в песочнице, играли дети. Они о чем-то спорили, смеялись и строилииз песка замки. Когда-то я тоже любила строить песочные замки и могла проводитьза этим занятием массу времени. Это было по-своему здорово, и я верила в то,что замки настоящие, что ночью в них обязательно оживут невидимые днем люди.Когда другие дети ломали то, что я строила часами, я закрывала глаза. Я немогла на это смотреть. Мне было больно оттого, что созданный мною мир рушится.А по ночам я долго не могла уснуть: я представляла, как невидимые днем людиищут свой замок и не находят. Они остаются без крова и очень сильно страдают.Невидимки сидят на краю песочницы, плачут и осуждают людей за то, что онижестоки к ним. Мысленно я просила их потерпеть и, с трудом дожидаясь утра,бежала в песочницу, для того чтобы вновь построить им дом. Как только дом былпостроен, в песочницу приходили дворовые мальчишки и все повторялось заново. Явставала на защиту своего замка и рассказывала про невидимых людей, которые неспят уже не первую ночь, потому что не могут найти свой дом, где будет тепло иуютно, где можно обрести ночлег. Но мальчишки крутили пальцем у виска, выгонялименя из песочницы и рушили мои замки. Мне до сих пор больно вспоминать своидетские страдания и слезы от безысходности. Мне грустно потому, что тогда ябыла ребенком. Честным, безгрешным, добрым, а самое главное, что я искренневерила в придуманную мною сказку.

Прошли годы, я повзрослела и перестала строитьпесочные замки. Я стала возводить замки из воздуха. Строить воздушные замкиоказалось не менее увлекательно, чем песочные. Помню тот день, когда былразрушен мой первый воздушный замок. Я и подумать не могла, что мои воздушныезамки будут разрушены реальной жизнью. То, что строилось долго, собиралось покрупицам, рухнуло в одно мгновение, словно ничего и не было вовсе. Но я неопустила руки и не стала спорить с судьбой. Уже более осторожно я принялась застроительство второго замка и получила тот же самый результат, что и раньше. Апотом… Потом это уже вошло в привычку. Я построю, а жизнь возьмет и разрушит.Очень тяжело, когда твое творение исчезает прямо на глазах. Я не могу на этосмотреть: я всегда отворачиваюсь, закрываю глаза и начинаю нервно кусать губы.С жизнью разве поспоришь? Единственное, что меня успокаивало, так это то, что уменя еще есть силы. У меня есть силы для того, чтобы строить, потому что я ещемолода и впереди не только разочарования, но и победы. Я читала о том, чтомногие женщины старше меня уже ничего не строят, потому что у них не осталосьнадежды. Они не строят потому, что у них не осталось на это ни сил, ни желания.Они уже давно все разрушили. Когда они к чему-то прикасаются, все сразурушится. Я не из их числа: я еще пытаюсь строить. Все, что я строю, за менярушат другие. Возможно, когда-нибудь я стану такой, как те женщины, которые уженичего не хотят создавать, но еще не пришло время, и мне еще хочется созидать.Пока еще хочется… По крайней мере хотелось до сегодняшнего дня.

Опомнившись, я вновь посмотрела вниз иподумала о том, что оборвать свою жизнь просто. Нужно закрыть глаза и сделатьодин-единственный шаг…

— Нет! — крикнула я сама себе и отошла отокна. — Нет! Нет! Нет!

Шагнуть вниз я успею всегда, а вот еще пожить,решить, казалось бы, неразрешаемые проблемы мне вряд ли когда-то удастся. Вконце концов я ехала сюда не для того, чтобы выпрыгнуть из окна: лишить себяжизни я могла бы и у себя дома. Я ехала сюда для того, чтобы доказать самойсебе, что я сильная, что я обязательно со всем справлюсь и что я чего-то стою.Я найду ключ. Я обязательно его найду и вырвусь из этого ада.

От отчаяния мне хотелось громко кричать,биться головой об стену, но я знала, что должна себя сдерживать, потому чтокриками и рыданиями я не смогу себе хоть как-то помочь, а скорее, наоборот,только усугублю ситуацию. Зловещая вонь в коридоре заставляла глаза слезиться ивызывала тошноту и головокружение.

— Протухший лук так не может пахнуть, —дрожащим голосом вновь сказала я вслух и принялась искать место, откуда таксильно воняет. — Это не лук… Это какая-то мертвечина… Господи, почему же здесьтак сильно воняет? Разве можно запустить свое жилище до такой степени?

К моему удивлению, соседняя комната оказаласьне заперта.

— Так вот откуда идет вонь! — Достав изкармана носовой платок, я прикрыла им нос и вошла в комнату, которая, со словмертвого старика, принадлежала соседям. Подойдя к старинному массивному шкафу,я открыла его дверцы и стала снимать с вешалок различную одежду, небрежно кидаяее на пол. Теперь мне уже не приходилось сомневаться в том, что этот чудовищныйзапах исходил именно из этого шкафа. Внезапно я вскрикнула и уронила носовойплаток на пол.

— Кто бы мог подумать. Вот это да!