Награда для чемпиона - Кейтлин Крюс Страница 17

Одним вечером Иван и Миранда пили коктейли в отеле «Карлтон» в обществе представителей киноиндустрии из нескольких стран, другим — ужинали при свечах в известном на весь мир ресторане «Ла Пальме д’Ор» в отеле «Мартинес». Иван кормил ее с ложечки вкуснейшим крем-брюле. Удовольствие было так велико, что она думала, что потеряет сознание.

А может, все дело было не в десерте, а в присутствии Ивана? В обещании, которое она читала в его черных глазах, в его сексуальной улыбке? В том, что он слишком хорошо играл свою роль?

Он прижимал ее к себе, когда они на берегу в Антибе любовались яхтами и лодками, скользящими по бескрайней морской глади. Несомненно, они выглядели как счастливая пара. Никто не догадался бы, что перед этим они шепотом спорили о том, куда ему следует положить руки. Когда они гуляли по рынку в старой части Ниццы, он время от времени касался губами ее виска или макушки.

— Именно так и должна выглядеть любовь, — сказал он ей, когда она закатила глаза в ответ на один из его притворных влюбленных взглядов.

— В кино — возможно, — ответила Миранда. — В жизни любовь трудно запечатлеть на фотоснимке. Но вы ведь встречаетесь только с теми женщинами, которым нужно внимание публики, не так ли? Возможно, для вас это и есть любовь.

— Я не знаю.

У нее перехватило дыхание. Окружающий мир превратился в расплывчатое пятно, когда они оба осознали, чем он только что с ней поделился. Он сам не заметил, как на мгновение маска упала с его лица.

— Неужели? — мягко произнесла Миранда.

— Там, где я рос, главным было выжить, — сухо ответил Иван. — Мы с братом научились обходиться без многих вещей.

Затем, не дожидаясь ее реакции, он достал телефон и вызвал своего шофера.

Они посещали вечеринки на роскошных яхтах и приемы в отелях по всему побережью. Известные и состоятельные люди, с которыми они общались, знали Ивана, и ему не составляло никакого труда притворяться перед ними влюбленным в Миранду. Признанные красавицы всячески пытались завладеть его вниманием, однако он смотрел только на профессоршу, которая до сих пор его лишь критиковала.

Он так хорошо играл свою роль, что Миранда сама почти поверила ему.

Сегодня он держал ее в объятиях на переполненном танцполе яхты, принадлежащей одному уважаемому итальянскому режиссеру. На вечеринке присутствовало множество знаменитостей и представителей прессы, съехавшихся на Лазурный Берег со всех уголков земного шара.

Когда они скользили по танцполу, Миранде пришлось напомнить себе, что это не волшебная сказка, а игра на публику. Что ей не следует трепетать, глядя на очаровательную улыбку Ивана. Что все это происходит не по-настоящему. Что Иван с большим удовольствием закрутил бы роман с какой-нибудь юной старлеткой.

Но ей было так трудно об этом помнить, когда его рука лежала у нее сзади на талии, а ее — на его твердом, как сталь, плече. На нем был светлый костюм, который он носил с небрежной элегантностью. Глядя на него, можно было подумать, что он не выбирал себе одежду специально для этого случая, а надел первое, что попалось под руку. Одним словом, он выглядел как настоящая кинозвезда и был в центре всеобщего внимания даже среди всех этих богатых и знаменитых людей.

— Вы готовы к завтрашнему дню? — прошептал он.

Его грудь находилась в считаных миллиметрах от ее груди, и она не сразу поняла, что он имел в виду.

— К выходу на красную ковровую дорожку? — наконец спросила она, надеясь, что он не заметил ее волнения.

Иван окинул взглядом толпу — несомненно, для того, чтобы узнать, где находятся репортеры с камерами.

— Мне на него плевать, — ответила она. — В отличие от вас. Мне нужна только информация о вас, а вы, вопреки нашей договоренности, почти ничего о себе не рассказываете.

— Мои родители погибли во время пожара на фабрике, когда мне было семь, а Николаю пять лет, — произнес Иван, слегка замедлив темп и усилив хватку. — Нас забрал к себе дядя. Его не интересовало ничего, кроме водки и самбо. Николай в трудный момент своей жизни пристрастился к водке. Я предпочел самбо. — Он пронзил ее безжалостным взглядом. — Я ненавидел своего дядю, поэтому много тренировался и делал успехи. Я хотел, чтобы в один из вечеров, когда он, напившись до чертиков, начнет избивать нас обоих только потому, что мы были рядом, ему не удалось это сделать. В конце концов я смог дать ему отпор.

Миранда боялась не то что пошевелиться — вздохнуть. На мгновение Иван отвел взгляд, словно хотел таким образом отгородиться от нее. Она вдруг обнаружила, что сочувствует ему, и это потрясло ее до глубины души.

— Вот как я начал заниматься борьбой, — подытожил он после продолжительного молчания. В его взгляде была горечь, которую он даже не пытался спрятать. — Вы рады, что узнали это, Миранда? Мой рассказ изменил ваше мнение обо мне или я для вас по-прежнему пещерный человек?

— Просто человек, — ответила она, не подумав.

— Полагаю, это вам нужно меньше всего.

Его взгляд и язвительная улыбка причинили ей боль, и она спросила себя, удастся ли ей сохранить свое сердце невредимым, когда все закончится. Она не сразу поняла смысл его слов. Когда он наконец до нее дошел, она осознала, что Иван прав, и ужаснулась. Если он и дальше будет проявлять человеческие качества, от ее теории камня на камне не останется.

Следующим утром на Миранду подобно стае саранчи налетела команда стилистов и визажистов. Их суетливость ее раздражала, поскольку она все еще не могла отойти от очередного ночного кошмара.

— Не понимаю, зачем целый день готовиться к минутному проходу по красной ковровой дорожке, — сказала она Ивану за завтраком на балконе, узнав, как рано должны начаться приготовления.

— Вы это говорите, основываясь на собственном опыте? — Это прозвучало как насмешка, но лицо его оставалось бесстрастным.

— Нет, потому и преклоняюсь перед вашим богатым опытом, — язвительно ответила Миранда и вернулась в свою спальню.

Усадив ее перед зеркалом в просторной ванной комнате, пятеро стилистов принялись колдовать над ее волосами, лицом и ногтями. Она могла бы заскучать, не будь ее голова забита мыслями об Иване. «Я мог бы доставить вам наслаждение», — сказал он ей на днях. Он прикасался к ней, обнимал ее, танцевал с ней, пробуждая в ней сильные ощущения, о существовании которых она до сих пор даже не подозревала. Все ее прежние представления о половом влечении и собственной сексуальности были разрушены. Это было своего рода революцией.

Ей вообще не следовало говорить с Иваном о сексе. Во время этих разговоров воздух между ними звенел от напряжения, а разум ее затуманивался, что не могло ее не пугать. Наверное, именно это было причиной того, что образы в ее ночных кошмарах стали более яркими. Она не знала, что и думать. Она была еще слишком молода, когда после колледжа сбежала из родительского дома. За четыре года обучения ей не удалось сравняться со своими однокашниками в социальном и эмоциональном развитии. Она была поглощена учебой и почти не интересовалась мальчиками.