Клятва королевы - К. У. Гортнер Страница 17

— Ты красивая, — задумчиво сказал Энрике, словно до этого не задумывался о моей внешности.

Я посмотрела в его печальные янтарные глаза, слегка выпуклые и с тяжелыми веками. Приплюснутый нос, округлые щеки и мясистые губы не добавляли ему привлекательности; отличал его лишь выдающийся рост. К тому же, хотя одежда в мавританском стиле составляла часть гардероба каждого кастильца, будучи особенно полезной в летние месяцы, сохраняя прохладу, мать позволяла нам ее носить лишь у себя в комнатах. Я вполне могла представить, что бы она сказала, окажись здесь и увидев короля, одетого словно неверный, в наш первый вечер при дворе. Однако робкая улыбка Энрике завораживала, и я наклонилась поцеловать его руку, украшенную перстнем Кастилии. Внезапно он привлек меня к себе и заключил в неуклюжие объятия. От него пахло мускусом, словно от немытого животного. Несмотря на мою чувствительность к ароматам, этот не показался мне неприятным, хотя я полагала, что король должен благоухать вовсе не так.

— Добро пожаловать, сестра, — сказал он. — Милости прошу в мой дворец.

Придворные разразились бурными аплодисментами. Продолжая держать меня за руку, Энрике повернулся лицом к залу.

— Где инфант Альфонсо? — крикнул он, и из толпы придворных появился мой брат, рука об руку с коренастым мальчиком.

Щеки Альфонсо покраснели — верный признак, что он пил неразбавленное вино, прежде для него запретное. Судя по всему, тоска по оставленному дому сменилась волнением в новой обстановке. Дона Чакона нигде не было видно, хотя обычно он никогда не отходил далеко от Альфонсо.

— Смотри, кто тут, Изабелла. — Альфонсо кивнул на своего спутника. — Это наш кузен Фернандо Арагонский. Нас поселили в одной комнате, хотя до сих пор он только и делал, что спрашивал о тебе.

Фернандо поклонился мне.

— Ваше высочество, — сказал он дрожащим голосом, — для меня это большая честь, хотя вряд ли вы меня помните.

Он ошибался — я помнила его, или, по крайней мере, знала его имя. Но увидеть его здесь, при дворе единокровного брата, никак не ожидала.

В жилах наших семейств текла общая кровь предков Трастамара, но вражда и алчность стали причиной войны между Кастилией и Арагоном, длившейся многие столетия. Короли Арагона ревностно охраняли свое маленькое независимое государство, постоянно враждовали с Францией и относились к Кастилии с подозрением, хотя и не настолько, чтобы пренебрегать брачными союзами в надежде однажды посадить арагонского принца на кастильский трон.

Будучи на год моложе меня, Фернандо, как и мы с Альфонсо, родился от второго брака его отца, Хуана Арагонского, с Хуаной Энрикес, дочерью потомственных адмиралов Кастилии. Фернандо был также наследником Арагона, с тех пор как несколько лет назад умер его старший единокровный брат. Хотя я была наслышана о семье Фернандо, я не знала ничего особо интересного о нем или его королевстве; кроме, возможно, того, что во времена моего детства король Хуан постоянно строил интриги и предлагал Фернандо мне в супруги.

Я смотрела на своего дальнего родственника-принца и вдруг поймала себя на мысли, что мне очень нравится его лицо: выдающийся нос, пухлые губы и блестящие карие глаза в обрамлении густых ресниц, которым могла бы позавидовать любая женщина. Левый его глаз был чуть меньше и слегка косил, придавая лицу шаловливый вид. Фернандо был невысок, но крепко сложен для своего возраста, густые темные волосы ровно подстрижены на уровне плеч. Особенно меня привлек оливковый оттенок его кожи, ставший на солнце почти бронзовым. Вероятно, он большую часть времени проводил на открытом воздухе, как и мой брат, но если Альфонсо был бледен, словно гипс, Фернандо выглядел смуглым, словно мавр, и во всем его облике чувствовалась необузданная энергия. Хотя оба нисколько не походили друг на друга, меня не удивляло, что они с моим братом ведут себя будто старые друзья, ибо в душе, похоже, имели немало общего.

Я вздрогнула, поняв, что он не сводит с меня взгляда, и мягко сказала:

— Как я могу помнить вас, кузен, если мы до сих пор не встречались?

— Я столько о вас слышал, — ответил он, — что мне кажется, будто мы знакомы всю жизнь.

Ему было всего двенадцать — мальчишка еще, — но по какой-то необъяснимой причине от слов Фернандо Арагонского у меня перехватило дыхание.

— Фернандо приехал отпраздновать с нами рождение моей дочери, — сказал Энрике. — Завтра он будет замещать своего отца, так как король Хуан страдает катарактой и не в состоянии проделать столь долгий путь. Надеюсь, мы можем рассчитывать на вновь обретенное согласие между нашими королевствами. Слишком много было раздоров, несмотря на общую кровь.

— Конечно, ваше величество, — ответил Фернандо, продолжая смотреть на меня. — Нам действительно требуется согласие, особенно сейчас, когда французский паук стучит в наши ворота.

— Внешняя политика устами младенцев, — расхохотался Каррильо.

Однако Энрике мрачно ответил:

— Он прав. Ни Арагон, ни Кастилия не могут позволить себе войны с Луи Французским. Нам действительно нужен мир.

Фернандо неожиданно повернулся ко мне:

— Вы отужинаете за нашим столом, ваше высочество?

Я поколебалась, глядя на короля. Энрике улыбнулся:

— Почему бы и нет… — Не договорив, он застыл как вкопанный.

Я удивленно проследила за его взглядом.

К нам скользящей походкой приближалась женщина с высоко поднятой головой. Стоявшие в проходе к трону придворные склонились в почтительном поклоне. Она шла с плавной грацией, ее стройные бедра охватывал рубиново-золотой пояс, подол бархатного платья цвета слоновой кости был украшен узором из драгоценных камней. За ней следовали женщины, пытавшиеся до этого прислуживать мне в casa real.

Мне незачем было спрашивать, кто она. Я тоже преклонила колени в глубоком реверансе.

— Энрике! — с упреком проговорила королева Жуана. — Я понятия не имела о том, что уже прибыли гости. Почему ты ничего не сообщил? Я как раз укладывала нашу pequenita [19]спать.

Она ослепительно улыбнулась Альфонсо, который покраснел как рак, а затем перевела взгляд на меня.

Трудно было представить, что эта женщина всего минуту назад отошла от колыбели младенца. Невозможно даже поверить, что она вообще когда-либо рожала: стройная, как тростинка, с безукоризненно уложенными вьющимися темно-каштановыми волосами, среди которых виднелись нити жемчужных зерен. Безупречную кожу лица подцвечивали пудра и румяна. Особенно поражали ее глаза, черные, словно оникс, и широко расставленные; их блеск подчеркивали густо подведенные черной тушью ресницы. Королева выглядела словно совершенное творение скульптора.

— Встань, дорогая, — промурлыкала она. — Дай мне взглянуть на тебя. Ты так выросла. Уже почти женщина. А мы ждали маленькую девочку в кудряшках.

Она поцеловала меня в щеку, окутав насыщенным запахом розового масла. Вздрогнув, я попятилась, и оценивающе-холодный взгляд королевы пронзил меня словно клинок.