Лабиринт - Иден Бар Страница 17

—Я не хочу в лучший ресторан на Манхэттене,— отвечаю со смехом и искренним недоумением,— но откуда у тебя деньги? Ты не учишься, где ты работаешь?

—Расскажу, потом,— загадочно отвечает Алекс,— иди уже, а то общага закроется. Или никак не можешь от меня отлипнуть?

—Что?!— возмущаюсь. Вспыхиваю.

Прощаюсь и быстро ухожу, не оборачиваясь.

А весь следующий день жду от него звонка или смс-ки. Время учебы пролетает быстро и вот, после обеда, я уже абсолютно свободна. Писать ему первой, естественно, не собираюсь. Размышляю, чем бы заполнить эту образовавшуюся пустоту? Не знаю, где и кем он работает, но в моем бюджете сейчас тоже, к сожалению, существенная брешь.

Решаюсь на подработку.

Звоню сначала папе, просто чтобы сказать, что у меня все хорошо. Без подробностей. Я звоню своим раз в несколько дней — у мамы личного мобильного нет, а на городской было бы очень дорого, поэтому приходится звонить отцу! Вообще, у нас с ним отношения не очень. Так уж сложилось.

Папа — это отдельная тема. Вроде бы хороший человек, однако приступы откровенной щедрости и доброты у него часто перемежаются с деспотизмом и тиранией. Дети для него — люди второго сорта, так его воспитали!

У меня, по сути, нет права на личное мнение, и никогда не было. Он ждет беспрекословного повиновения во всем. Даже если говорит или делает бред.

Суровое воспитание и завышенные требования давно уже стали частью моей жизни. Дед сильно бил его в детстве, и теперь мне тоже частенько прилетает от него. Не нужно даже особенного повода, чтобы получить «ремня» или подзатыльник. Мой возраст, и то, что я уже взрослая, увы, ничего не поменяли в этом вопросе. Стыдно признаться, но он бьет меня до сих пор.

Я не скажу, что это прямо избиения, но синяки и бесконечное унижение, моральное — норма. Да, это все остаётся в семье. Он также тиранит и маму, не бьет, слава Богу, никогда не видела — но унижает, довлеет над ней. Своим, так называемым, авторитетом. По-моему, он энергетический вампир. Я чувствовала, почти всегда, что он радуется нашим слезам, возможно бессознательно, радуется этой иллюзии контроля над нашими эмоциями и нашим поведением.

Короче, для меня это тяжелая история. Надеюсь, она когда-нибудь закончится! И хотя я уже давно сломлена или почти сломлена им как человек, как личность — я мечтаю обрести свободу.

Честно выполнив свою миссию, а именно короткий доклад об успехах в учебе и благодарность за такие возможности — это обязательно, звоню Дженни.

Предлагаю погулять, спрашиваю насчёт работы. И тут удача! Меня готовы посмотреть и дать смену прямо сегодня. Смена коротенькая, всего три часа работы и пятнадцать долларов в кармане.

Что такое для меня пятнадцать долларов, по пять за час? Да это целый один поход в Луна-парк, что называется, ол инклюзив, с десятью видами аттракционов и неограниченным количеством мороженого!

Или красивая блузка для мамы. А может, косметика, шкатулочка для всякой всячины, сумочка, да все что угодно.

Или одежка для моей малюсенькой сестрички, которой сейчас всего несколько месяцев. Кстати, ещё одна из причин, почему меня отправили сюда. Последние пару месяцев было очень тяжко нам всем — у сестры поменялись местами день с ночью, и я, помогая иногда маме по ночам, просто валилась с ног. Если бы я не оказалась здесь, то точно к первому сентября заработала бы нервный тик!

Катюшка нереально красивая, похожа на куклу, но, как бы сказать помягче, до чего же с ней бывает тяжело. Бедная моя мамочка! Сейчас ей помогает наша соседка, медсестра, так что я точно знаю, что все будет супер.

И папе я чего-нибудь привезу. И себе, и подружкам! Здесь куча шмотья на любой карман, и вообще миллиард всего интересного, что можно было бы привезти на память.

Так, вся в мечтах, я быстренько добираюсь до окраины Нью-йорка на метро. С трудом, спрашивая прохожих, нахожу нужную мне улицу. А вот и кафешка, «У Боба».

Захожу, представляюсь от имени подруги Дженни, и дальше все происходит очень быстро. Пара формальных вопросов от девушки лет тридцати, покрытой татуировками, администратора, судя по хозяйским замашкам, и — я уже стою на неприбранной кухне среди горы посуды. Мне выдают грубые резиновые перчатки, моющее и кучу разнообразных кухонных губок не первой свежести. Весело приступаю к работе. Она так сильно увлекает меня, что я пропускаю телефонный звонок из рюкзачка.

Простояв часа полтора возле раковины и перемыв неимоверное количество посуды, получаю от своей кураторши Саманты новое задание — выдраить до блеска столы и несколько кастрюль. Закончив работу, с восторгом, долго смотрю на первые в своей жизни заработанные купюры! Ноги сами несут меня к метро, перед этим на автомате договариваюсь с Сэм (она просит называть ее так) о послезавтрашней смене.

И еще, я очень благодарна Дженни.

Еду в переполненном вагоне, почти прижавшись носом к грязному стеклу. Крепко прижимаю рюкзачок к себе — хоть бы карманники не вытянули кошелёк и телефон, в американском метро это нередкое явление.

Выхожу на своей станции, выуживая на ходу телефон. Сердце ёкает! Пропущенный от Алекса.

Вчера он набрал и сбросил мой номер, прощаясь. Я, уже в своей комнате, внесла его в список номеров. А сегодня позвонил, видимо как раз в разгар моей работы.

Смотрю на часы — семь вечера. Конечно, я перезвоню ему, но вряд ли мы уже сегодня встретимся. Или он не собирался предложить встретиться? Заставляю себя дойти до территории общежития, и уже там присаживаюсь на одну из незанятых лавочек, чтобы перезвонить.

Восстанавливаю немного сбившееся от быстрой ходьбы дыхание. Не спешу, созерцая какое-то время телефон, чуть поглаживая корпус подушечкой пальца, и как бы предвкушая.

Затем жму вызов. Алекс поднимает с первого гудка. Ждал?

—Привет, зеленоглазка, где пропадаешь?— весело спрашивает первым.

Вообще, я ожидала каких-нибудь романтичных смс от него. Переписываться, это же так интересно! Но, наверное, романтика — это не про загадочного красавчика-англичанина.

—Привет. А что, успел соскучиться?— выпаливаю, и краснею.

Счастье, что он меня не видит! Быть смелой по телефону легко.

—Да,— отвечает он просто, и от его откровенности мурашки по коже. Его голос очень низкий как для мальчика,— а ты?

Теряюсь. Зависаю. Вообще-то мы знакомы всего ничего.

Начинаю судорожно что-то выдумывать, но на остроумный ответ, как назло, мне требуется время.

—Эмм…

Алекс тихонько хихикает, и от этого я ещё злее! На себя, разумеется.

—Нет, ты никак не тянешь на роковую соблазнительницу,— говорит он,— я ещё подумал, что выеживаешься немного, но вряд ли это о тебе…

—Я, прости, что?

—Ну, типа, интригуешь меня!

—В каком смысле?— неумно переспрашиваю, чувствуя себя почти оскорблённой,— да что ты вообще о себе возомнил? Я, по-твоему, пытаюсь тебя соблазнить, серьёзно?!