Сплюшка или Белоснежка для Ганнибала Лектора - Анна Кувайкова Страница 17

Как показала практика, конкретно на этих парах я засыпаю вне зависимости от того, когда, как и на какую тему они идут. Даже если до этого сутки дрыхла, как сурок, ей богу!

Снова вздохнула, стараясь моргать чаще и не утыкаться носом в парту. Нет, задремать я могу всегда и везде. Хоть на том же менеджменте, когда лишний вздох карался немедленным призывом к доске, решать очередную хитромудрую задачку или строить более или менее реальный бизнес-план. Но там я кожей, затылком, всеми пятыми и шестыми чувствами точно знала, где стоит преподаватель и как скоро его пристального внимания удостоится моя скромная персона. И за секунду «до» успевала принять жутко занятой, озадаченный, взволнованный или испуганный (нужное подчеркнуть) вид, пока меня не настигла волна нежданных репрессий.

Рука сама по себе вывела что-то похожее на мотоцикл, и я пару минут разглядывала получившуюся закорючку, после чего зачеркнула рисунок, решив для разнообразия законспектировать речь преподавателя. Попутно, в который уже раз, с сожалением отмечая, что все эти самые шестые и пятые чувства стабильно не срабатывали на парах у язвы всея университета, Алексея свет Валерьевича Ярмолина. Я его появление могла не ощутить вплоть до того момента, пока на макушку не приземлиться моя же тетрадь.

Иногда, правда, по голове мне доставалось от сидящего сзади старосты, бдевшего всегда и везде. Но на ситуации в целом это никак не отражалось. Я по-прежнему просыпаю, опаздываю, засыпаю, ввязываюсь в обмен колкостями и не умею держать язык за зубами на праве, исключительно с Ярмолиным и исключительно…

Что там ещё «исключительно» додумать я не успела. Преподаватель, сделавший круг почёта по аудитории, снова обосновался на краю моей парты. Отвратительно бодрый и счастливый до такой степени, что спать мне перехотелось. Хотя бы в пику этой радостной улыбке пираньи на диете.

— Слушайте, Снегирёва, а ведь вы у меня, оказывается, не самая пропащая на потоке, — задумчиво протянул Ярмолин, скрестив руки на груди и пристально разглядывая мнущихся на пороге аудитории парней.

— Мне есть куда стремиться? — скептично уточнила, мельком глянув на несчастных опаздунов и с трудом, но всё же опознав в них штрафников с факультета основ безопасности жизнедеятельности.

— Не советую, Снегирёва, — явственно поморщившись, Алексей Валерьевич махнул рукой, указав парням на задние парты. — Не разрушайте мою веру в ваш разум и наличие в этой хорошенькой головке мозгов, — ещё и по голове меня погладил, прежде, чем засунуть руки в карманы джинсов, вновь возвращая своё внимание группе. — Ну-с… На чём мы там остановились-то?

Я на это только удивлённо глазами хлопнула, не зная, как реагировать. И решив не заострять на этом внимание, подпёрла щёку кулаком, глядя на блондина. Который, как ни в чём не бывало, продолжил лекцию, снабжая её ироничными комментариями и яркими примерами из жизни и собственной практики. Слезть с парты Алексей Валерьевич даже не подумал, начисто игнорируя условности и хоть какие-то рамки поведения.

От наблюдений за собственным преподавателем меня отвлекла вибрация телефона. Скосив глаза на увлечённого очередным рассказом Ярмолина, я вытащила смартфон и просмотрела список уведомлений. Сообщения от банков с предложением кредита отмела сразу, нафиг мне такое счастье. А вот сообщения в соцсети открыла, про себя гадая, кому это приспичило со мною пообщаться, да с утра пораньше.

— Первое сообщение и сразу успех, — пробормотала я себе под нос, открывая диалог с какой-то мадам, позировавшей на фоне какого-то металлолома. — Ну, ничего удивительного, собственно…

«Не смей приближаться к Ярику! Я тебя сгною! Я тебя урою! Я тебя…». Дальше читать не стала, удалив диалог полностью. Устраивать свару с какой-то незнакомой мне дурой — опускаться до уровня её интеллектуального развития. А он, судя по количеству ошибок, очень и очень недалёк. Фу такой быть!

Тихо фыркнув, я пролистала список диалогов и открыла второе сообщение. Оно оказалось куда содержательней и куда интереснее, как по мне. Только ответить на него я не успела, потому что…

— Снегирёва, а что вы думаете по этому поводу? — насмешливо протянул преподаватель, заглянув мне через плечо и в который раз умудрившись незаметно для меня нарушить моё же личное пространство. Опять.

Да что ж такое-то?!

— Смотря, что за повод, — уклончиво ответила, убирая телефон в карман джинсов, и невинно улыбнулась. — По поводу вашего чрезвычайного внимания к моей личной переписке — ничего хорошего, а вот по поводу Трудового Кодекса Российской Федерации… Тоже ничего хорошего. Особенно про статью восемьдесят один, пункт шесть.

— А что такого страшного в расторжении трудового договора по инициативе работодателя?

— А то, что работодатель порою слишком вольно трактует эту статью вообще и данный пункт в частности, — припомнив пару случаев из жизни, я невольно скривилась. Чем заинтересовала Ярмолина ещё больше, уж больно задумчиво он на меня смотрел. Только вот, чтобы там не задумал Алексей Валерьевич, его планам исполниться было не суждено. Звонок на перемену поставил точку в утренних мучениях всей группы и счастливые студенты радостно гомонящим потоком хлынули из аудитории.

И я поспешила следом за ними, удачно игнорируя слишком уж задумчивый, оценивающий и насмешливо-внимательный взгляд в спину. Не до того как-то было. Куда больше меня занимало объявление, скинутое коллегой по барменскому цеху и сулившее хоть какую-то, но работу на ближайшую пару недель. Надеюсь, мелкие вернули мой мопед…

А не то я им устрою Варфоломеевскую ночь и утро Стрелецкой казни, блин! И где моя Мила с кофе, когда так нужна?!

Это малиновое «счастье» обнаружилось на втором этаже главного корпуса, в хранилище газет и журналов филфака, обнимаясь с кактусом в пузатом, ярко-оранжевом горшке и поливая несчастное растение горючими слезами. Методист, до этого, видимо, пытавшаяся хоть как-то успокоить студентку, усиленно делала вид, что ничего интереснее подборок сатиристического журнала «Крокодил» в жизни не видела. И только испуганно вздрагивала на очередное громкое шмыганье носом расстроенной девушки, обнимавшей кактус так, словно это единственное родное существо во вселенной.

Впрочем, ещё пара минут таких тесных объятий и это будет правдой. Потому как она его банально впечатает в своё немаленькое декольте, со всеми вытекающими.

— Мил, ещё чуть-чуть и ты будешь Ёжик. Без головы, без ножек, зато в иголках по всему телу, — отобрав несчастный суккулент и вернув его хозяйке кабинета в лице той самой методистки, я порылась в рюкзаке. Выудила оттуда бумажные платки и сунула их подруге. — Что случилось-то? Закрыли паблик «Супергеройский Блог»? Отложили выход очередной части «Мстителей» на неопределённый срок? Дедпула сделали действительно мёртвым бассейном?

Селяхина от такого подавилась очередным всхлипом и закашлялась, глядя на меня со священным ужасом во взгляде. А потом громко высморкалась, гнусаво так заявив:

— Хреновое у тебя чувство юмора, Наташ…

— Никто не жаловался, — пожала плечами, устроившись рядом и прижав рюкзак к груди. Недовольные взгляды методистки мы дружно проигнорировали. Мне было параллельно, Милке — тем более. Так что, ткнув её локтем в бок, я задала очередной наводящий вопрос. — Так с чего такой слёзоразлив? Парень бросил?