План по захвату профессора - Варвара Федченко Страница 17

К ночи вопрос "Зачем я это сделала?" был заменен на "Как мне это аукнется?" ввиду отсутствия ответа на первый. Второй вопрос тоже был не из легких, но, по крайней мере, предполагал разные варианты ответа. Может быть, Андрей так впечатлился ее страстью, что при встрече скажет: "Выходи за меня замуж, Мариам"? Она хохотнула над своими смелыми фантазиями и решила еще раз измерить температуру: кажется, это приступ бреда.

Скорее всего, Нагорный спросит, что это было и с какой стати ему были оказаны такие, образно говоря, почести? По крайней мере, любой адекватный человек так бы и сделал. Но это же предельно равнодушный ко всему Андрей Евгеньевич, который, возможно, уже и забыл о данном происшествии. Этот вариант развития событий не устраивал девушку: теперь, когда она знала, что профессор вполне себе приятный мужчина, ей еще больше хотелось познакомиться с ним поближе. Она пока не поняла, упрощает или усложняет ситуацию ее ассистентство на кафедре, однако, их официальное знакомство с профессором явно будет не простым. Есть и совсем плохой вариант… В голове всплыли слова «харассмент», «шантаж», «статья сто тридцать первая Уголовного кодекса РФ». Но Мария пыталась не думать об этом. Ее все больше волновал жар и сменяющий его озноб. Все-таки прогулка под мокрым снегом дала о себе знать: Маша простыла.

Она позвонила на кафедру, предупредив секретаря об отмене пар. Третьему курсу написала сообщение в чате о своей болезни. И впервые за все время обрадовалась тому, что Андрей Евгеньевич не ходит на ее семинары.

Сейчас это к лучшему.

Утром Юля застонала, почувствовав, как заныло в висках. Из-за пятого бокала (а точнее его половины) она смутно помнила часть вечера. И совсем не помнила ночь.

Дима шумел на кухне и напевал что-то попсовое. «Ну вот, есть же нормальные, обычные мужики!», — думала Юлька, рассматривая интерьер. Всю стену по левую руку занимали книжные стеллажи. Девушка подошла к полкам. Аристотель, Кант, Платон, Конфуций, Хьюм, Декарт, Макиавелли, Локк, Лейбниц, Спиноза, Вольтер, Гоббс, Аль-Газали, Будда, Монтескье, Руссо, Беркли, Рэнд, Бовуар, Сунь Цзы, Бердяев… Юля почувствовала, что мигрень усиливается. И не из-за похмелья.

— Доброе утро. Завтрак готов, — Дима остановился в дверях, рассматривая девушку.

— Я только подумала, что ты нормальный… — разочарованно протянула она, указывая на книжные корешки. — А ты, оказывается, знаешь толк в извращениях. Я, между прочим, философию только с десятого раза сдала.

— Бывает, — пожал плечами Умовистов. — Я в вузе всего пару лет проработал, потом…

Его прервал звонок в дверь.

— Иди, завтракай, я сейчас.

На кухне стояли тарелки с овощным салатом. Юля прошла мимо, к кулеру с водой. Залпом выпила полный бокал и наливала второй, когда в комнату вошла девочка-подросток. Она смерила Юлю презрительным взглядом и молча ушла вглубь квартиры.

— Это кто? — почему-то Юля задала вопрос шепотом.

— Дочь, — Дима взял чашку с кофе, присаживаясь за стол. — Жена закинула на пару часов.

— Жена?

— Жена, — спокойно кивнул мужчина. — Слушай, ты мне вчера рассказывала, что Женя не любит курящих. И я хотел спросить…

— Я? — девушка нахмурилась. — Зачем я это говорила?

— А ты не помнишь?

— Нет! — слишком громко ответила Юля и сжалась от приступа головной боли. — Ой.

— Таблетку или пива? — привычно спросил он, делая глоток.

— Лучше убей меня… Я, честно говоря, после четвертого коктейля уже ничего не помню. Кроме того, что заказывала пятый. У нас секс был?

— Ну, допустим, был.

— Еще не лучше. Первый раз за год, а я его не помню, — откровенно вздохнула девушка, опираясь на столешницу. — Ура, дно достигнуто.

— Если я тебе все расскажу, то ты поймешь, что дно было пробито, — без улыбки ответил Дмитрий. — Рассказывать?

— Не надо! Мне хватит того, что я не помню пьяного секса и того, что распространялась про личную жизнь подруги.

— И не только подруги… А из-за чего больше стыдно?

— Из-за секса.

— Тогда можешь расслабиться, так как его не было. Я просто привез тебя к себе переночевать. Адрес ты свой не назвала, а оставить тебя там я не мог. Когда приехали, ты демонстрировала чудеса соблазнения, но я был непреклонен. Меня недвижимое имущество не возбуждает.

— Господи, как стыдно, — простонала Юля, закрывая глаза руками. — Давай пиво.

После пары глотков стало легче, а после целой кружки и не так стыдно.

— Я разболтала все тайны Мадридского двора?

— Женькиного двора точно, — в этот момент дочь Димы зашла на кухню и устроилась рядом с отцом. — Алена, это Юля.

Девочка никак не отреагировала, продолжив таращиться в телефон. Дмитрий через ее плечо посмотрел на экран.

— «Кретин» пишется через «е». А вообще я согласен.

— Я поеду? — Юля вызвала такси.

Он кивнул и поднялся проводить ее. Уже на пороге девушка спросила:

— У нас бы все равно ничего не получилось, да?

— Почему? — искренне удивился Дима. — Все могло бы быть.

Уже в машине Юля поняла, что лучше бы не задавала этот вопрос. Теперь ей было не только стыдно, но и жалко. Мужчина ей понравился. Но это был тот самый случай, когда винить кроме себя некого. Она, конечно, попыталась переложить ответственность на других: на несостоявшихся кавалеров, на Женю, алкоголь, судьбу, свою работу, лишний вес, психологические травмы детства, сионистский-зачеркнуть-мировой заговор… Но понимала, что испортила все сама. Еще разболтала под действием сыворотки правды с кодовым названием «Лонг Айленд» неизвестно что. Юля настолько тяжело вздохнула, что водитель такси с сочувствием посмотрел на нее. Еще бы… Запах старого «Лонг Айленда» и свежего «Францисканера» давал полное представление о ее состоянии.