Я папу по ладошке узнаю - Татьяна Ветрова Страница 17

ЛЕРА

После дождливой ночи утро пробиралось сквозь клочья вчерашней грозы. Между слоистыми облаками легли розовые, золотисто-оранжевые, малиновые полосы. Тихонько поднялось солнце, сразу засияв в тысячах маленьких зеркальных луж, отражая высотки и многочисленные машины.

Сразу захотелось домой к родителям, они живут в ста двадцати километрах от Воронежа, в деревне. Только вот деревенька уже не маленькая, многие городские жители выкупили земли и отстроили дома, открылось три магазина и бар для молодежи. Имеется небольшой спортивный комплекс, где проводятся занятия по боксу и танцам, в школе появилось больше учителей, так же как и деток. А деревенька носит милое название «Васильки».

В васильках прошло все мое детство и первые годы дочки. Я всегда с улыбкой встречаю деревенское утро, когда с первыми лучами солнца все живое постепенно просыпается и оживает. Небо становится чистым и ясным, а после ночного сна поднимаются цветы и раскрывают свои бутоны, наполненные прекрасными ароматами. Все вокруг сияет разными оттенками цветов, заставляя улыбаться против воли. Находясь у родителей дома, утро мое начинается с босоногих прогулок по лужайке, где на траве блистают капельки росы, переливаясь под лучами солнца всеми красками радуги, приятно освежают ступни ног. Слышится жужжание пчел и шмелей, которые ранним утром начинают собирать нектар, летают разноцветные бабочки и стрекозы, неторопливо порхая своими легкими крылышками. Выспавшись, начинают петь птицы, издавая свои чудесные трели. А ты стоишь, утопая ногами в зелени травы, тянешь ручки к солнышку и счастливо улыбаясь, наслаждаешься пением птиц.

Утро в городе сильно отличается своей непосредственной суетой. Стоит выглянуть в окошко, как в глаза бросаются люди, спешащие кто на работу, кто на учебу. Несмотря на довольно хорошую погоду, и солнечные лучи, проскальзывающие сквозь высотки, выглядели они мрачно и уныло. Иногда мне кажется, что люди, живущие в городах, особенно взять в пример столицу нашей прекрасной страны, совсем не умеют улыбаться.

Допив утренний кофе, с терпким ароматом и смолистой ноткой гвоздики, облизала кончиком языка пышные губки и, наслаждаясь послевкусием, вспоминала, все ли я взяла.

Сегодня выписывают Славу, как ни странно, но неделя, проведенная в больнице под должным уходом, пошла ей на пользу. Дочь довольно быстро шла на поправку, и для меня не совсем понятно то ли это заслуга врачей, что выполняли любой ее каприз по первому требованию, то ли это Стас, который проводил вечера рядом с ней не разлучаясь.

Собрав небольшую спортивную сумку со сменной одеждой и выбрав наряд для себя, направилась на выход. У большого зеркала в пол, что находится в прихожей, невольно задержалась. На меня смотрела счастливая голубоглазая девушка в голубом летнем платье-рубашке в белую полоску, стройную фигуру подчеркнула белым еле заметным ремешком, а длинные загорелые ножки украшали сандалии с жемчужной застежкой. Просто и по-летнему красиво. Удовлетворившись результатом, схватила спортивную сумку с дочкиными вещами и свой небольшой ранец, отправилась в больницу.

****

Стучусь в дверь палаты, так уж принято, что я никогда без стука не захожу в детскую комнату, а дочь не заходит ко мне, предварительно не постучавшись и не дождавшись одобрения. Слегка приоткрыв дверь, прохожу в светлую палату, наблюдая, как солнечные зайчики ярко сияя, поселились в разных углах комнаты, доступных для них. Слава сидит на кровати, сложив ножки по-турецки, в ее маленьких ручках расположились два небольших зеркала, ими она запускала зайчиков на противоположную стену от кровати, и играла с ними в догонялки, весело смеясь.

— Привет, — несмотря на меня, произносит дочь, заставляя сомневаться в ее настроении.

Ставлю сумку у кровати и присаживаюсь рядышком с ней, слегка обняв детские плечи, целую в макушку малышку.

— Привет, — дочь отвлекается от своей игры и смотрит на меня внимательно, гипнотизируя зеленными омутами, ожидая дальнейших моих слов. И только я собралась сказать, что нам надо поговорить, как…

— Слава! — яркий солнечный луч заставляет зажмуриться и отвернуться от маленькой проказницы, которая, между прочим, все так же сидит на кровати и заливается громким заразительным смехом. Нет, в такой обстановке тяжело разговаривать.

— Прости, просто я тебя так сильно люблю, и мне нравится, когда ты улыбаешься, как сейчас. — дочь виснет на моей шей, цепляясь как обезьянка, зарывается носом в волосы.

— Я тебя тоже люблю, — прижимаю маленькое хрупкое тельце к себе как можно ближе и целую в макушку. — Но нам надо серьезно поговорить.

— Очень-очень серьезно? — малышка с любопытством заглядывает в мои глаза, пытаясь уловить уровень серьезности предстоящего разговора.

— Очень-очень серьезно, — отпускаю ее и сажусь напротив, ожидая, пока Слава возьмет в руки своего любимого медведя и будет готова к разговору.

Всего лишь понадобилось меньше минуты, а, кажется, что прошла вечность. Меня довольно сильно потряхивает изнутри, пытаюсь собраться с мыслями, что так не вовремя разбежались по углам. Необходимо подобрать правильные слова, вчера весь вечер готовилась, придумывала речь, а сегодня, как в рот воды набрала. Вся слова вылетели из головы, смотрю на дочь, сидячую все так же по-турецки и внимательно на меня смотрящую с беспокойством в глазах. Замечаю, как Слава тоненькими маленькими пальчиками теребит ушко плюшевого друга Умки, беспокойно смотря на меня.

— Малыш, пора переодеваться, нас еще ждет дельфинарий, — боже, какая дура. Закрываю глаза, делаю глубокий вдох и медленно открываю… Слава сидит все так же на кровати напротив меня, прикусывая губки, но уже со страхом в глазах.

— Ты не это хотела сказать? — моя умная маленькая девочка.

— Нет, не это.

— Ты не готова мне сказать что-то важное? — очень умная девочка.

— Не готова, — смотрю на нее, а в горле ком стоит, мешающий сказать, что так любимый ею дядя Стас и есть ее папа.

— Тогда переодеваемся и в дельфинарий. — дочь спускается с кровати и босоногими ногами направляет в сторону сумки, взяв вещи, спешит переодеться.

Смотрю на телефон, проклиная свою нерасторопность, скоро должен подъехать Стас, к этому времени я обещала с ней поговорить. Хотя бы намекнуть, чтобы их встреча, как отца с дочкой прошла с минимальными стычками.

Встаю с кровати, чтобы помочь дочери переодеться. Я понимаю, что чувствует она себя хорошо и готова скакать по палате как козочка. Все же помогаю одеться. Еще утром, разговаривая по телефону, мы выбрали модные рваные джинсы и белую футболку без принтов. Сколько ни пыталась приучить Славу к белым футболам с узором или рисунком, ни в какую не хочет. Говорит, что так немодно.

— Мама, телефон, — из глубоких раздумий вывел голос дочки, удивленно таращащуюся на меня.

— Точно, — спохватившись, несусь к ранцу, я знаю, звонит он.

— Привет, минут через десять буду, вы готовы? — сосредоточенный уверенный голос звучит в трубке телефона, закусив нижнюю губу, смотрю на Славу.