Без ума от любви - Дженнифер Эшли Страница 17

— Почему, позвольте вас спросить?

— Дорогой лорд Йен, компаньонка по найму — последняя личность, которую затрагивают сплетни. Она неряшливо и бедно одета. Она скучна и бесцветна, и именно поэтому никто не хочет взять ее в жены.

— Кто вам это сказал?

— Дорогая миссис Баррингтон. Правда, она выразилась несколько по-другому: «Ты должна быть скромной и незаметной», — сказала она. — Понимаете, так она пыталась защитить меня.

— Нет. — Он смотрел на нее, остановив взгляд на локоне возле ее уха. — Нет, не понимаю.

— Не имеет значения. Вам и не нужно понимать.

Йен снова помолчал, видимо, о чем-то размышляя. Затем он бросил на нее короткий взгляд и, грубо прижав ее к себе, быстро поцеловал.

Не успела Бет опомниться, как он, словно забыв о ней, вышел из комнаты. Бет застыла на месте с горящими губами, пока прохладный ветерок, ворвавшийся в комнату из захлопнутой двери, не дал ей понять, что Йен ушел.

— Дорогая, как мило, — сказала вечером Изабелла, протягивая руку так, чтобы горничная смогла натянуть на нее перчатку. — Вы и Йен. — Ее зеленые глаза блестели, однако на лицо легли тени. — Мне так приятно.

— Ничего приятного тут нет. Мне не следует вести себя подобным образом.

Изабелла понимающе улыбнулась:

— Что бы вы ни говорили, я буду с нетерпением ждать от вас новостей.

— Так вы едете на бал, Изабелла?

Изабелла поцеловала Бет в щеку, обдав ее ароматом духов.

— Вы не сердитесь на меня за то, что я убегаю от вас, дорогая? Мне бы не хотелось оставлять вас одну.

— Нет, нет. Поезжайте и повеселитесь. Я немного устала сегодня и рада, что у меня будет время поразмышлять.

Бет хотелось спокойно провести ночь, не чувствуя желания в этот вечер познавать Париж, даже под покровительством Изабеллы. Изабелла знала «абсолютно всех» и охотно и успешно вводила Бет в общество. Изабелла намекала, что Бет — таинственная богатая наследница, приехавшая из Англии, которая, оказалось, прекрасно ладила с художниками, писателями поэтами, окружавшими Изабеллу.

В этот вечер Бет хотелось забыть о блеске и развлечениях. Она запишет об этом дне в своем дневнике, затем ляжет постель и погрузится в мечты о Йене Маккензи. Ей не следовало мечтать о нем, но она старалась об этом не думать.

Как только Изабелла ушла, Бет попросила дворецкого принести ей холодный ужин, затем взяла ручку и стала делать записи в дневнике.

Она начала описывать свои приключения в Париже, лакомясь любимым мясным пирогом, и раскрыла чистые страницы в конце записной книжки.

«Я не знаю, как ему удается пробуждать во мне такие чувства, — писала она. — У него большие и сильные руки, и мне очень хочется, чтобы он положил их мне на грудь. Я мечтаю вложить мои груди в его ладони. Мне хочется ощутить тепло его рук, прикасавшихся к соскам. Мое тело требовало этого, но я сдерживала такие желания, зная, что пока это невозможно.

Означает ли это, что я хочу, чтобы он делал все это со мной в другое время и в другом месте?

Я хочу, чтобы он расстегнул мое платье, расшнуровал корсет и освободил мое тело. Хочу, чтобы он касался меня так, как уже многие годы никто не касался. Я жажду этого.

Я думаю о нем не как о лорде Йене Маккензи, аристократе, брате герцога, который недосягаем для меня, и не как Безумном Маккензи, на которого, перешептываясь, глазеют эксцентричные люди.

Для меня он просто Йен».

— Мадам, — испуганно произнесла появившаяся в дверях Кейт.

Бет быстро захлопнула записную книжку.

— Боже мой, Кейт, ты напугала меня, что-то случилось?

— Лакей говорит, к вам пришел джентльмен.

Бет поднялась. Краем юбки она задела ложку, и та со стуком упала на пол.

— Кто это? Лорд Йен?

— Я бы сразу сказала, будь это он, не так ли? Нет. Анри говорит, этот джентльмен из полиции.

Бет удивилась:

— Из полиции?

— Не знаю, мадам. Он говорит, что служит инспектором или что-то в этом роде, что он англичанин, а не лягушатник. Уверяю вас, я ни одной вещи не украла с тех пор, как меня поймали, когда мне было пятнадцать.

— Не говори глупостей. — Бет дрожащей рукой подняла ложку. — Не думаю, что кража апельсинов на рынке Ковент-Гарден десять лет назад может послужить поводом для инспектора преследовать тебя до самого Парижа.

— Надеюсь, вы правы, — мрачно произнесла Кейт.

Бет спрятала записную книжку в шкатулку с драгоценностями и, положив в карман ключ, стала спускаться вниз. Лакей-француз поклонившись, открыл ей дверь, и Бет поблагодарила его на его родном языке.

Когда она вошла, мужчина в поношенном черном костюме, сидевший у камина, повернулся к ней.

— Миссис Экерли?

Он был высоким, но не таким, как Йен. Его темные волосы были зачесаны назад. Глаза у него казались мутно-коричневыми. Ему было за тридцать, и он выглядел почти красивым, хотя пышные усы не могли скрыть суровую складку у его губ.

Бет остановилась на пороге.

— Да. Моя компаньонка сказала, что вы из полиции.

— Меня зовут Феллоуз. Я хотел бы задать вам несколько вопросов, если не возражаете.

Он протянул пожелтевшую визитную карточку, явно знавшую лучшие дни. «Ллойд Феллоуз. Инспектор. Скотленд-ярд. Лондон».

— Понимаю.

Бет вернула ему карточку, которую было неприятно держать в руках.

— Может быть, присядем, миссис Экерли? Зачем вам испытывать неудобства?

Он указал на бархатное кресло, и Бет села на его краешек. Инспектор Феллоуз выдвинул из-за стола жесткий стул, перевернул его и с довольным видом сел.

— Я не задержусь здесь, поэтому можно избежать обычного предложения чая. — Он пристально смотрел на нее. — Я пришел спросить вас, как давно вы знаете лорда Йена Маккензи?

— Лорда Йена?

Бет с изумлением посмотрела на полицейского.

— Самого младшего брата герцога Килморгана, шурина леди, которой принадлежит этот дом.

Говорил он грубым тоном, с сарказмом, но выражение его глаз было каким-то странным.

— Да, я знаю, кто он, инспектор.

— Вы познакомились с ним в Лондоне, если не ошибаюсь?

— Какое вам дело? Я познакомилась с ним в Лондоне, а здесь в Париже познакомилась с его братом и невесткой. Полагаю, это не противозаконно.

— Сегодня вы разговаривали с лордом Йеном здесь, в этом доме?

У нее учащенно забилось сердце.

— Вы следили за мной?