Любимая - Джейн Фэйзер Страница 17

Взгляд ее упал на портрет отца в военной форме. Он висел над камином против кровати, чтобы дед мог видеть его всякий раз, как просыпался. Он как-то сказал Тео, почему повесил его там. Пусть сын будет первым, кого он видит, просыпаясь по утрам, и последним перед отходом ко сну. Теперь портрет висел перед безразличным взором одного из Джилбрайтов.

Гнев и бессилие, неразрывные с печалью и преследующие Тео во все эти дни, вспыхнули снова, перехватили горло, огненным обручем сдавили голову и наполнили глаза горькими слезами. Она сделала еще шаг по направлению к портрету. Виконт Белмонт улыбался ей своими голубыми глазами, чистыми, как омытые дождем горные озера. Правая рука его покоилась на эфесе шпаги. Тео пыталась оживить воспоминания о лице и голосе отца. Она припомнила руки, обнимавшие ее, когда отец сажал ее на пони. Ей казалось, что она вот-вот вспомнит его голос, когда он называл ее сорванцом Тео…

— Чем могу служить, кузина?

Она оглянулась на чуть ироничный голос графа. Она не имела права находиться в его комнате… больше не имела… без приглашения нового хозяина. Тео посмотрела на него невидящими глазами, в которых отражался не Сильвестр Джилбрайт, но воплощение и причина ее скорби и гнева.

Она выставила вперед руки, желая остановить его и проскочить мимо.

— Эй, не так быстро! — Граф поймал ее за руку и развернул к себе лицом. — Что вы делали в моей комнате, Тео?

— А как вы думаете, что я здесь делала, милорд? — поинтересовалась она. — Воровала! Или, может быть, шпионила?

— Не говорите глупостей, — резко оборвал ее граф. — Вы искали меня.

— А зачем мне вас искать? — проговорила Тео, давясь слезами. — Я была бы счастлива никогда больше не видеть вас, лорд Стоунридж.

Сопение Сильвестра показало ей, что она зашла слишком далеко. Но ей это было безразлично. Ее внезапно охватило слепое желание во что бы то ни стало причинить боль этому человеку. Она вырвала руку и оттолкнула графа в сторону.

Но Сильвестр ухватил ее за косу и не дал идти дальше.

— Нет, так не пойдет! — разъяренно проговорил он. — Я до смерти устал от вашей грубости. Чем, черт возьми, я ее заслужил?

— Вам и не надо ничего делать… кроме того, что вы есть! — воскликнула Тео. — А если вы бесчувственны, чтобы понять это, сэр, позвольте сказать вам, что это портрет моего отца и что он висит теперь в вашей комнате!

Удивленный, он обернулся, чтобы взглянуть на портрет, и выпустил ее косу. Тео воспользовалась этим и почти бегом покинула комнату, потому что боялась расплакаться.

Граф тихонько выругался, но не сделал попытки последовать за ней. Он рассматривал портрет, жалея, что не сделал этого раньше и тем самым не предотвратил сцену.

Сильвестр позвал Фостера.

— Перенесите портрет виконта Белмонта в комнату леди Тео, Фостср, если, конечно, его не захочет взять себе леди Илинор.

— У леди Белмонт есть портреты покойного виконта, милорд, — сообщил дворецкий. — Но я уверен, леди Тео оценит ваше решение.

— Да… возможно, — пробормотал граф.

Покончив с этим вопросом, он вернулся к мыслям о том, что же делать с Тео. Он пробыл в доме два дня, и всякий раз, когда ей не удавалось избежать его, она была непереносимо груба. До сих пор он не смог уговорить ее объехать с ним имение. Едва ли это кончится добром. Возможно, хитрый старый дьявол, ставя это дурацкое требование, знал, что посмеется над своим неизвестным, но ненавистным ему наследником.

Сильвестр размашисто прошагал через раскрытые двери гостиной на длинную каменную террасу. Вероятно, так оно и есть, а он попался в ловушку из-за своей жадности… из-за нужды, поправил он себя, усаживаясь на низенькую стенку, отделяющую террасу от зеленой лужайки.

И это не была просто нужда в деньгах. Ему нужна цель, свое место и дело в этом мире, где он мог бы проявить все свои таланты. В самом начале войны он пошел в армию. Нынешняя битва с Наполеоном не была простой стычкой с не нюхавшими пороха оборванцами революционерами. Пятнадцать лет армии были его жизнью. В ней были женщины, несколько приключений, но лишь как часть пьянящего возбуждения войны, лишений и страстного упоения победой. Он не чувствовал желания жениться или обзавестись детьми. Последние несколько лет после смерти Кита Белмонта он знал, что унаследует и титул, и Стоунридж, и был не прочь подождать с браком и детьми.

А потом была Вимьера… двенадцать месяцев в грязной французской тюрьме в Тулузе. Потом военный суд.

Он вскочил и принялся ходить по террасе. Его обвинили в трусости. Он подал в отставку под предлогом затянувшихся последствий ранения в голову, хотя все знали истинную причину. И все отвернулись. Этого он не смог вынести. Вернуться на Пиренейский полуостров он также не мог, потому что слухи бежали впереди него. У него не хватило отваги встретиться с унижением лицом к лицу.

Он не помнил, что тогда произошло, поэтому не мог и защищаться.

Джерард сказал, что спешил с подкреплением… что он не медлил… Но черт подери, если это так, как Сильвестр оказался в окружении? Он полагался на помощь так же, как и его солдаты… он думал…

Сильвестр прижал пальцы ко лбу. Ему показалось, что кожа на висках угрожающе натянулась. О чем же он думал? Он не мог ничего ясно вспомнить о том ужасном дне, и все же что-то мелькало в мозгу, как тень знания.

— Что-нибудь не так, лорд Стоунридж?

Мягкий голос леди Илинор ворвался в нарастающее по спирали смятение мыслей. Сильвестр растерянно посмотрел на нее, массируя виски.

— Вы неважно выглядите, — сказала леди Илинор и быстро подошла к нему.

Она положила свою ладонь ему на лоб. Кожа была липкой от пота, а сам он бледен, как призрак. Глаза утратили холодный блеск и затуманились болью, которую леди Илинор почувствовала в нем с самого начала.

Стараясь успокоиться и прекратить бесполезные попытки вспомнить что-либо, граф замотал головой. Озабоченное выражение лица леди Илинор помогло ему преодолеть замешательство, и он с благодарностью почувствовал, как слабеет напряжение в висках. На этот раз он избежал агонии.

— Все в порядке, благодарю вас, миледи, — проговорил граф с вымученной улыбкой. — Неприятные воспоминания — вот и все.

Леди Илинор не настаивала.

— Тео еще не представила вам управляющего, мистера Бомонта?

— Ваша дочь, миледи, не сказала ни одного вежливого слова за последние три дня, — едко

ответил граф. — И разумеется, не оказала мне никакой помощи в ознакомлении с имением. Должен сказать, что начинаю терять терпение.

— Что ж, возможно, это и к лучшему, — задумчиво проговорила леди Илинор. — Тео нужен шок, чтобы выйти из ее теперешнего состояния.

Она наклонилась и вырвала сорняк из грядки.

— Мне кажется, я вас не понимаю, леди Белмонт. Леди Илинор выпрямилась и стала разглядывать вырванную траву с вниманием, которого та вряд ли заслуживала.