Действуй, жена! - Виктория Волкова Страница 17

— Спасибо, — пыхтит Леха, натягивая на глаза козырек. — Ты как всегда права… мамочка, — ухмыляется он и дворами тянет меня к дому. Я как будто на машине времени попадаю в одиннадцатый класс гимназии. Мы с Воскобойниковым, как и прежде, бредем через чужие дворы и болтаем о родителях.

— Кстати, Кира, я тебя не спросил о твоих… — замечает он по дороге. — Как они?

— Живы, здоровы, работают, — коротко информирую я и тут же понимаю, что в ближайшее время придется привести к ним жениха.

— Давно не виделись, — бурчит звезда экрана. — Буду рад с ними встретиться.

— Чего не скажешь о них, — ляпаю я совершенно легкомысленно.

— Вот что, Шакира, — рычит Леха, прижимая меня к стене какого-то дома. — Давай без фокусов, дорогая. Твои родаки даже не подозревают о «Рупоре Анжелики», верно? — и, поймав мой обескураженный взгляд, добавляет вкрадчиво: — Перестань валять дурака. Поняла? Пока наш уговор в силе, притворяйся влюбленной. Старые дрожжи… то да се… Я так и сказал матери. Она даже собралась тете Кате звонить…

— А у нее есть телефон моей мамы? — искренне изумляюсь я. — Не знала, что они общаются.

— Противостояние закончилось, Кирюшенька, — криво усмехается мой милый. — Теперь только мир и любовь. Мир и любовь… Иначе мне придется рассказать Кате и Мише всю правду о «Рупоре».

— Зачем, Леша? — со стоном спрашиваю я. — Зачем?! Ты совершенно спокойно можешь уехать в Москву или в Питер и жить своей жизнью. И никакие родственники тебя не достанут. Зачем тебе я? Этот дурацкий фарс с браком? — бурчу я, стараясь вырваться.

— Спасаю твою глупую ж. пу, Кира, — рычит мне в ухо Воскобойников и, покосившись, замечает двух старушек-сплетниц, с интересом наблюдающих за нами. — Пойдем, — тянет прочь. — Дома поговорим. Чувствую я, к вечеру на мыло зет-зет-двенадцать придет не одна тонна фотографий.

— А откуда ты знаешь название почты? — изумляюсь я и, догадавшись, шепчу яростно: — Ты что-то отправлял нам, да? Хотел таким образом найти нас?

— Тебе сейчас нужно думать о другом, Кира, — помрачнев, отрезает Леха. — Подумай, как тебя мог вычислить Пирогов. Вот самая главная задача!

— А спросить ты у него не пробовал? — огрызаюсь я и, войдя во двор, замедляю шаг.

На моем законном месте снова стоит Мазда Нефертити. А она сама сидит под подъездом.

— Кажется, у нас гости, Леша, — вздыхаю я театрально. — Сейчас начнется представление.

— Нет, — мотает башкой Воскобойников. — Симона — девочка спокойная.

— Трусливая и истеричная дура, — морщусь я и уже хочу добавить, чтоб разбирался сам, когда Симона подскакивает с лавки и во всю прыть несется в нашу сторону.

На автомате я успеваю остановить ее, прежде чем эта идиотка врежется в больную руку Алексея. Шиплю раздраженно:

— Какого на людей прыгаешь, Нефертити?

— Лешенька, — театрально заламывает руки царица Египта, — мне передали, что ты женишься… На этой старой кошелке! Я не стала верить сплетням и приехала сама. Скажи мне, что это неправда, — в надежде смотрит на него Симона.

— Правда, — кивает Леха, как ни в чем не бывало продолжая продвигаться к подъезду. — Это моя любимая женщина, Симона. Боюсь, нам с тобой теперь не по пути…

— Но как же, — лопочет она непонимающе и бежит, словно собачка, следом. — Вы же только вчера познакомились… И то случайно…

— Мы давно знаем друг друга, — бросает на ходу Леха.

— С детского сада, — сварливо встреваю я в разговор.

— Да нет же, — отмахивается от меня Воскобойников. — Я ходил в «Василек», а ты — в «Солнышко».

— А потом «Василек» закрылся, и всех детей к нам перевели!

— А-а, точно, — кивает Леха. — В последний год перед школой…

— Лешенька, — пищит рядом Симона, о которой мы в одночасье забыли, — зачем тебе эта пожилая и неухоженная женщина? Я же лучше и красивее!

«Истинная правда, — хочется заорать мне. — Молодая девка, в самом соку. Сиськи, попа, все на месте. Она моложе меня и явно опытнее. И спортивное платьишко от Армани выигрывает сто очков вперед против моего серого офисного платья. Балетки, пусть и от Гуччи, не идут ни в какое сравнение с летними узорчатыми сапожками в тон платья. Как и сама старая ведьма Шакира Мансурова проигрывает Нефертити».

— Все кончено, Симона, — привычно бросает Воскобойников. И девочка разом поникает. Плечики опускаются вниз, а из груди вырывается всхлип.

— Ты еще пожалеешь, — шипит она ядовитой змеей.

«Тебе хоть официально дали отставку», — думаю я, бросая на девчонку жалостливый взгляд. И заходя в подъезд вслед за опытным сердцеедом, шепчу раздраженно:

— Мог бы как-то цивилизованно отказать. Объяснить ей, что наша помолвка временная.

— Обойдется, — фыркает Леха, поднимаясь по лестнице. — С такими людьми делиться секретами — себя не уважать…

— Тогда зачем связываешься? — огрызаюсь я. — Еще вон кольцо купил…

— Но его носишь ты, — отрезает он жестко и, поднявшись на площадку, с ужасом смотрит на входную дверь.

— Етить-колотить, — рычит он, а я рефреном повторяю привязавшееся «Твою мать!».

Все стены около квартиры и сама дверь расписаны фломастерами. И смысл наскальной живописи сводится к пяти словам «Лешенька, я тебя очень люблю!».

И если с двери удается сразу стереть весь этот ужас, то стены вообще не подлежат восстановлению. Только перекрашивать.

Войдя в квартиру, я стремительно несусь в кухню и, выпив стакан воды для успокоения, звоню своему прорабу.

— Виталя, — прошу слезно. — Мне нужно срочно перекрасить две малюсеньких стеночки. Пришли человека, пожалуйста!

— Кира Михайловна, милая, — пыхтит в трубку Виталий. — Конец рабочего дня… я даже не знаю…

— Двойной тариф, — пресекаю я его стоны. Волшебная фраза творит с прорабом чудеса. Голос мгновенно меняется, и тон становится деловым.

— Да при чем тут тариф, — будто нехотя, отмахивается он. — Сейчас постараюсь прислать к тебе человечка. Если никого не найду, приеду сам.

— Спасибо тебе, друг, — воркую я, прекрасно зная, что Виталя, жадный до денег, заявится лично.

И точно, не успеваю нацепить джинсы и белую рубашку, как в дверь звонят.

Толстый мордатый Виталя по-свойски заходит в дом и сразу же натыкается на сидящего на диване Воскобойникова.

— Здрасьте, — бормочет благоговейно. — А я ваш поклонник. Все фильмы смотрел, — замечает добродушно-дурашливо.

— Я очень рад, — вздыхает звезда экрана и, поднявшись с дивана, демонстративно удаляется в мою спальню. В мою спальню, мать вашу!

— А это правда Воскобойников? — все еще не веря, что по моей квартире босиком разгуливает знаменитость, шепчет Виталя. — Я даже не знал, что вы знакомы…