Обольстительная леди Констанс - Маргерит Кэй Страница 16

Мне хочется сохранить свободу».

Констанс подавила глубокий вздох. Хотя она не может написать такое письмо, от того, что удалось высказать сокровенное, ей стало значительно легче. Маме не нужно знать, о чем на самом деле думает ее дочь. Если бы маму интересовала правда, она не отправила бы Констанс на корабле на край света. Маме нужно только одно: знать, что дочь благополучно вышла замуж. Констанс решила попросить Кадара, чтобы он написал генеральному консулу Великобритании в Каир. Сама же она подождет с корреспонденцией до замужества. После того как она выйдет за мистера Эджбестона, она напишет маме то, что та хочет услышать.

Было очень поздно. Кадар отодвинул бумаги и принялся разминать плечи и шею, затекшие оттого, что он долго просидел над документами. Скоро он откроет свои замыслы визирям и подданным. Абдул-Меджид держался до странности нерешительно, и, хотя Кадар понимал, как важно привлечь главного визиря на свою сторону, ему не хотелось делиться своими самыми драгоценными и личными замыслами, пока они не созреют до конца.

Последние несколько дней прошлое неизменно давало о себе знать, причем в самые неподходящие моменты. Постоянные разговоры о скорой коронации не могли не напоминать ему о том дне, когда на престол взошел Бутрус. Поразительное предложение Абдул-Меджида объединить две церемонии… Кадара передернуло. Другая невеста, но, по прихотливому капризу судьбы, снова та, которую выбрал его брат.

Хотя на сей раз ни о какой любви не могло быть и речи. Он уронил голову на руки. Неужели главный визирь нарочно бередит рану? Но зачем? Может быть, все просто: повторение прошлого – лучший способ успокоить народ и примирить его с новым правителем.

Кадар потер лоб, посмотрел на многочисленные документы и записные книжки. В них его замыслы. При жизни Бутруса подданные обожали правителя, но их государство не процветало. Маримон постепенно скатывался к упадку.

– Нет, – вслух произнес Кадар. – Настало время перемен!

Он понял: ему давно пора отложить в сторону сложную задачу и поискать прибежище в постели. Однако спать совсем не хотелось. Посмотрев на маленькие золотые часы, Кадар увидел, что уже два часа ночи. Он повернул ключ в своем заводном планетарии и стал наблюдать за тем, как планеты движутся по механическим орбитам. Прошло три дня после того, как они с Констанс совершили конную прогулку. Прошла уже неделя с тех пор, как она попала во дворец. С тех пор он намеренно избегал ее, понимая, что за ним следят тысячи глаз.

Он знал, что проводит в ее обществе слишком много времени. Нового придворного астронома и без того обсуждают все обитатели дворца. В детстве он тяготился придворной жизнью, но прекрасно знал ее. Неужели Абдул-Меджид единственный, кому известна истинная причина его добровольной ссылки? Правда, Кадар нисколько не сомневался в том, что Бутрус пребывал в неведении. Планеты одна за другой замедляли ход. Наконец, с резким щелчком остановился Юпитер. «Звезды Георга» в его модели не было – планетарий сконструировали до того, как Гершель открыл новую планету Уран, как ее предпочитала называть Кон-станс. Планету, названную в честь богини астрономии.

На золотых часах пробило три. Его местная богиня астрономии наверняка уже закончила сегодняшние наблюдения за звездами и освободила телескоп. Кадару очень хотелось провести остаток ночи под звездным небом вместе с ней. Хотелось наслаждаться чарами и зовом восхитительного тела, совершенно не небесного по происхождению. Он позволил себе на несколько секунд представить эту отрадную картину.

Отрадную – и вместе с тем призрачную. Немного свежего ночного воздуха – и звезды приведут его в порядок. Кадар устало поднялся и направился на крышу.

Констанс несколько часов подряд усердно наносила на карту небольшой участок звездного неба. Когда глаза устали, она прилегла на подушки у телескопа, собираясь лишь немного отдохнуть, прежде чем идти в свои покои… Внезапно она проснулась и успела заметить, как отворачивается Кадар.

Она поспешно села, поправила вырез верхнего платья, под которым у нее была лишь тонкая сорочка, и окликнула его:

– Вы хотели посмотреть в телескоп?

Кадар остановился в нескольких шагах от нее.

– Я думал, вы уже спите у себя в спальне.

– Я нечаянно заснула. Если я вам мешаю…

– Нет! – Он нерешительно шагнул к ней. – Рад, что вы здесь.

– И я рада обществу – ведь почти все дни я провожу одна.

– Вам здесь одиноко? Хотите, я прикреплю к вам компаньонку – например, жену одного из моих визирей… К сожалению, никто из них не говорит по-английски, но…

– Мне не одиноко, – возразила Констанс. – У меня есть ваша великолепная лошадь для верховых прогулок по берегу моря. Днем я езжу верхом, а ночью смотрю в ваш чудесный телескоп, который переносит меня к звездам.

– Значит, вы еще не дошли до того, что разговариваете сами с собой?

Она широко улыбнулась:

– Нет, зато у меня вошло в привычку беседовать с телескопом. «Сейчас посмотрим, сумеем ли мы сегодня найти созвездие Персея!» – и прочее.

– А вы его нашли? То есть… Вы сегодня видели Персея?

– Нет, Персей – довольно скрытный герой. Кроме того, он предпочитает зимнее небо.

– Я всегда считал его довольно трусливым героем, – заметил Кадар, опускаясь на подушку рядом с ней. – Если верить мифам, он убил горгону Медузу, когда та спала.

– А потом отрезал ей голову и с ее помощью превратил в камень Кита, хотя мог бы воспользоваться своим волшебным мечом! Да, вы совершенно правы. Персея нельзя назвать благородным героем.

Она скорее почувствовала, чем увидела, как Ка-дар улыбается.

– Алголь, звезда, которая образует голову Медузы в созвездии Персея, на нашем языке называется «Головой демона». Кого же вы видели сегодня, если не древнегреческого труса?

– Созвездия Скорпиона и Стрельца. – На террасе было очень темно. Она видела только тень вместо лица Кадара. В улыбке блеснули белые зубы, сверкнули глаза. Волосы казались более взъерошенными, чем обычно. Он лежал совсем рядом, и Констанс ощущала идущий от него жар: от плеча к руке, от бедра к ноге. Он был одет просто, по-домашнему, в рубаху и штаны из какой-то мягкой ткани. – А вы почему не спите? У вас бессонница?

– Я работал.

– Над планами развития Маримона?

– Да. Они почти готовы; скоро я представлю их моим визирям. Хотите взглянуть?

– Конечно, хочу.

– Скоро увидите. Но сначала я должен показать вам свою библиотеку. Мне давно надо было пригласить вас туда.

Констанс очень хотелось увидеться с ним, но последние три дня ничего не выходило. Дворец был огромным. Когда она поднималась на крышу или когда садилась на лошадь в конюшне, у нее возникало чувство, что она с принцем только что разминулась. Стоило ей куда-то войти, как ей казалось, что он только что вышел. Действительность оказалась гораздо богаче ее фантазий. Он наконец находился рядом, и она всем существом тянулась к нему.