Три метра над небом. Трижды ты - Федерико Моччиа Страница 16

Я сажусь за стол и решаю приняться за работу. Проверяю документы, читаю сюжет новой дневной программы. Я отвлекаюсь, с удовольствием читая фрагменты сценария. Неплохо. Это игра, посвященная школе, – с темами и вопросами по общей культуре. Тут есть директриса, учителя и, естественно, ученики, которые в этой игре становятся соперниками. Они уходят за классную доску, если три раза дают неправильные ответы, и идут к директрисе за последним вопросом. Участников всего шесть, потом их становится четверо и, наконец, двое. Мне кажется, эта передача идеально подходит для показа в прайм-тайм на Втором канале, после окончания новостей. Кьяра Фаланьи, референт директора, сообщила Джорджо о том, какие проекты они отклонили и что ищут; похоже, им нужна программа именно такого типа. На завтра у нас назначена встреча. Сила Джорджо именно в этом: он использует деньги с умом. Сорок процентов от полученной прибыли он вкладывает в дальнейшее развитие: в отношения, связи, приобретения, доли в компаниях, доли от новых проектов, возможных мобильных приложений, возникающих каналов, небольших студий видеопроизводства.

«Нам никогда нельзя останавливаться. Идти вперед – вот будущее „Футуры”». Именно так мы назвали нашу компанию. Джорджо изучал рынок, рассчитывал риски и инвестиции; он планирует открыть одну фирму в Майами, другую – в Марбелье и еще одну – в Берлине: «небольшие фирмы, которые будут продвигать наш продукт…» – говорит он. И вот результат этой шестилетней методичной работы: несколько наших программ уже показывают, а две даже проданы за границу. Мне не на что жаловаться. Джорджо Ренци – лучший партнер, о котором я никогда не мог и помыслить. Мне его посоветовал Маркантонио Мадзокка, графический дизайнер, с которым я начинал работать на «Рэтэ». Мы время от времени встречаемся и остались в хороших отношениях. Странно, что Ренци не захотел стать акционером «Футуры», когда я ему это предложил. Может, не решился. Речь шла о том, чтобы внести начальную часть капитала. Если бы у него хватило смелости и было желание, то он бы вернул себе эти деньги совсем скоро – учитывая, как пошли дела. Но он предпочел остаться свободным; самое главное, он не хотел рисковать. Зато такой человек, как Ренци, смог бы прекрасно создать «Футуру» сам по себе; он наверняка во мне не нуждался, и все-таки, когда я познакомился с ним благодаря Мадзокке, его твердость меня изумила. «Я знаю про тебя, и хочу с тобой работать», – сказал мне он. А когда я спросил его, почему, он просто ответил: «Это как заниматься кайтсерфингом или виндсерфингом. Ты не ждешь ничего, кроме ветра…»

Я кивнул, делая вид, что понял, но на самом деле мне было не совсем ясно, что он имел в виду. Должен сказать, что в тот день я был в недоумении и подумал: «А правильно ли я делаю, объединяясь с этим типом? Он напоминает мне одного из тех парней с мышцами, накачанных анаболиками, которых я встречал в тренажерном зале». И тем не менее иногда нужно довериться тому, кто доверяется тебе. Отогнать страхи и предрассудки. Самое лучшее всегда делается в паре. Два – это положительное число, как две руки, которые завязывают шнурки на ботинках, или которые стискивают руки какого-нибудь другого человека, чтобы его спасти: попробуй сделать это только одной рукой! И тогда я думаю о тех, кто составлял мою жизнь прежде – о моей компании. Нас было много, но иногда среди всех я чувствовал себя одиноким. Они понемногу мне вспоминаются: Сицилиец, Хук, Скелло, Банни, Луконе и, конечно же, Полло. Невероятные прозвища для трудных парней с мощными мотоциклами, своеобразным чувством юмора, шершавыми и короткими руками, отлично приспособленными для драк. Как же я смеялся с ребятами из этой компании! Мы не чувствовали времени. Утром, ночью, днем, мы всегда были вместе, в абсурдном несоответствии. Если бы они увидели меня сейчас, чего бы они мне только не наговорили! Шесть лет назад я представлял, что стану, в лучшем случае, темным дельцом, одним из тех адвокатов, которые, чтобы как-то перебиться, ведут мелкие дела, связанные с автомобильными авариями, в которые попадают их родственники или друзья.

Мне интересно, чем сейчас занимается каждый из них. Может, они открыли какие-нибудь захудалые закусочные на одном из многочисленных нелегальных пляжей в Италии или за границей, или мини-гостиницы, или работают в какой-нибудь мастерской. Какое-то время назад я проезжал мимо клуба «Пайпер» и увидел у входа Хука. Он улыбался, и у него все еще была та повязка на глазу, из-за которой ему подарили эту кличку сопляки, которые приходили на вечернюю дискотеку. Я не поверил своим глазам: он по-прежнему там, в своей кожаной куртке, такая же деревенщина, как и раньше, если не больше, потому что теперь у него небольшое брюшко и чуть меньше волос. Может, кто-то из них даже завел семью. И тогда меня внезапно поражает как молнией, рассекающей ясное небо. Случилось неожиданное, удивительное. У меня есть сын. Я даже не знаю, когда он родился, крестили ли его, где он живет, кто его отец. Его отец? Его отец – это я, а другой – всего лишь отчим, муж Баби. Но знает ли все это Массимо? А Баби? Что планирует делать Баби? Неужели она ему об этом никогда не скажет? Он прожил шесть лет без меня, столько всего произошло… Я достаю из кармана ее визитку, смотрю на нее. Она выглядит изящно, на ней вытеснена четкая надпись: Баби Джервази. Здесь же указаны номера телефонов, личный и рабочий. Мне следовало бы написать ей. Стоило бы попросить у нее больше информации. Но хочу ли я знать больше? И пока я беру телефон и в нерешительности смотрю на него, не зная, что делать, приходит сообщение. Это она.