Техасская страсть - Ферн Майклз Страница 16

Черт дернул Коула за язык выпалить:

— Послушайте, это похоже на поминки. Что происходит с семьей? Я помню, раньше мы могли веселиться всю ночь напролет и возвращались лишь к завтраку, но и тогда все были полны сил и бодрости. Сейчас всего лишь поздний вечер, два тридцать, если быть точным.

— Прислушайтесь к моему сыну! — воззвала Мэгги. — Мы все устали. А знаете ли, какие мысли приходят в голову после двадцати часов, проведенных на ногах? Все спать, на старт!

В ответ раздался хор согласных голосов, и один за другим члены семьи начали подниматься наверх. Первыми ушли из библиотеки Амелия и Кэри, за ними последовали Тэд с Билли. Сьюзан и Феррис хлопнули Коула по спине и пожелали ему повеселиться где-нибудь в другом месте. Мистер Хасегава с трудом поднялся на ноги, на лбу старика выступила испарина. Он низко поклонился комнате и отправился вслед за Билли и Тэдом. Сойер замыкала цепочку уходивших. Она взяла Коула под руку.

— Если хочешь повеселиться, пригласи меня завтра на ленч, — шутливо сказала она, рассмеявшись, поцеловала Мэгги и улыбнулась Рэнду. — Спокойной всем ночи.

— Позволь мне помочь тебе подняться по лестнице, дедушка, — сказал Райли.

— В этом нет необходимости, внук. Я засыпаю на ходу. Мы поговорим завтра, перед моим отъездом. Ты отвезешь меня в аэропорт?

— Конечно, — Райли положил руку на плечо старика и поразился его худобе. Чувство жалости захлестнуло его. Встретив сочувственный взгляд Коула, Райли кивнул ему с несчастным видом.

— Хочешь я приберу у тебя в комнате или постираю твои вещички? — ухмыльнулся Коул.

Райли усмехнулся ему в ответ:

— Осел. Ты нарочно это делаешь?

— Я чувствую, что ты в беде, — произнес Коул. — Помнишь, когда я разбил статута Кнута Рокни в школе, ты позвонил мне в три часа утра и сказал, будто чувствуешь запах беды? Сейчас то же самое. Давай выкладывай, что случилось?

— Он… Он хочет…

— Он хочет, чтобы ты вернулся в Японию и взял в спои руки семейный бизнес. Если бы я оказался на его месте, то, вероятно, хотел бы того же. Что ты собираешься делать?

— Вот это и есть самое трудное, — вздохнул Райли. — Я не знаю, что делать. Хотел поговорить с тобой утром. У меня как бы две семьи. Что бы я ни решил — одну из них я неизбежно предам.

— Ты проделал чертовски большую работу в «Колмен Ойл Компани». Вряд ли нам удастся заменить тебя.

Райли расцвел от гордости:

— Ты хочешь сказать, я оставлю в истории свой след?

— Если ты уезжаешь, я подчеркиваю, если, то да, оставляешь свой след. В данный момент ты и есть компания «Колмен Ойл».

— Спасибо. Но думаю, что ты немного преувеличиваешь. Есть другие, они смогут делать то же, что и я. Как ты и Сойер — с «Колмен Авиэйшн».

— Наверное, но не сейчас, позднее. Ты собрался в Рио на следующей неделе? Я слышал, как Сойер говорила Сьюзан. Ты улетаешь в пятницу, да? Как долго ты собираешься там пробыть?

— Дней десять, не больше.

* * *

— Никогда не видела столько народу на лестнице, — смеялась Мэгги. — Но мне нравится, когда семья собирается под одной крышей.

Амелия обняла Джулию со словами:

— Нам здесь нужна молодая, свежая кровь.

Ей нравилась эта мягкая, нежная молодая женщина, она напоминала Амелии о Билли, когда та впервые переступила порог Санбриджа.

Кэри наблюдал за Амелией, целующей Джулию в щеку. Он чувствовал гордость и любовь, глядя на жену. Амелия всегда умела делать так, что каждый гость чувствовал себя желанным, а сейчас она словно принимала Джулию в семью. Этим было все сказано. Кэри довольно улыбнулся. Ему нравилась Джулия Кингсли.

— Никто не возражает, если я спущусь вниз и приготовлю чашку горячего шоколада? — спросила Джулия.

— Я против того, чтобы ты готовила его сама, — обернулась Амелия. — Кэри, проводи Джулию на кухню и помоги ей. Знаешь, милая, Кэри превосходно готовит горячий шоколад, — Амелия улыбнулась. — Этот напиток пойдет тебе на пользу. Выпей две чашки, это быстро приведет тебя в норму.

— Да, босс, слушаюсь, босс, — шутливо отозвался Кэри. — Что ж, леди, — продолжал он, обратившись к Джулии. — Мы получили указания, и нам лучше поторопиться их выполнить. Два горячих шоколада, как прикажете, мэм.

Джулия рассмеялась и промаршировала к лестнице, Кэри следовал за ней по пятам. Остальные смотрели на их ребячество, снисходительно улыбаясь.

— А теперь самое время смыть макияж и залезть под одеяло, — сказала Амелия. — Что бы мы делали без замечательной Эсти Лаудер и ее косметики?

— Ужасно выглядели? — предположила Билли.

— Близко к истине, — улыбнулась Амелия. — Спокойной ночи всем.

Рэнд закрыл дверь их с Мэгги комнаты и спросил у жены, кто такая Эсти Лаудер.

— Она — легенда косметологии. Видишь это, и это, и вот это? Ты только понюхай! И все это — Эсти Лаудер. Мама всю жизнь пользуется ее косметикой, а вслед за ней и мы. Мама ведь прекрасно выглядит, правда?

Рэнд усмехнулся:

— А я-то всегда думал, что твоя красота — естественного происхождения. И не перебивай, ты просто хочешь заставить меня признать, что твоя мать выглядит потрясающе, а значит, и ты тоже! Но я не попадусь в эту ловушку!

— Вот как, ловушку? — тихо произнесла Мэгги. — Я — паук, а ты — муха?

— Именно, моя прекрасная леди. Но, кажется, следует напомнить, мы пришли сюда кое-чем заняться.

Мэгги изобразила глубокое раздумье.

— Секс! — внезапно воскликнула она. — Да, мы вернулись в комнату, так как собирались заняться любовью.

И вот она стояла обнаженная, позволяя мужу насладиться созерцанием ее красивого тела.

Горячими, дрожащими пальцами она расстегнула рубашку Рэнда. Когда остальная его одежда оказалась на полу, Мэгги прижалась к мужу. Ее глаза поблескивали в полумраке спальни. Рэнд вздрогнул, когда ее теплые губы прикоснулись к его рту. Он закрыл глаза, целиком отдаваясь чувственному поцелую.

Мэгги почувствовала растущее возбуждение мужа и позволила ему увлечь себя. Руки Рэнда, ласкавшие, успокаивавшие ее, в одно мгновение стали ее тюрьмой, сомкнувшись вокруг нее твердым кольцом, из которого невозможно убежать. Мэгги любила Рэнда в такие моменты, неистового, страстного, и ей нравилось сознавать, что именно она пробуждает в нем эти чувства.

Его руки были повсюду — в ее волосах, на груди. Когда он овладел ею, она застонала от удовольствия, называя Рэнда ласковыми прозвищами, которые ему нравились.

* * *

Шадахару Хасегава с трудом сел на кровати. Он приложил всю силу воли, стараясь держаться прямо. Как бы ему хотелось оказаться дома! Но впереди старика ожидало долгое, утомительное путешествие. Он надеялся, что Райли вместе с ним проделает этот путь. Но он не должен сейчас думать о внуке. Ему нужно приготовиться к новому дню. Принять душ, но прежде выпить две болеутоляющие таблетки. Несколько месяцев тому назад, когда старику сказали о его болезни, он решил не принимать эти лекарства. Японцы встречают боль с достоинством и страдают, как страдали их предки. Никогда самураи не принимали пилюль. Рука старика дрожала, когда он вытряхивал на ладонь из пузырька маленькие таблетки. А что случится, если он проглотит их больше, чем нужно? Убьет ли это боль или его самого? Но если он сделает это, то навлечет бесчестье на своих дочерей и их мужей, и на Райли тоже. Нет, он должен страдать. Так предназначено судьбой. Через несколько минут острая кинжальная боль перешла в тупую и затем постепенно успокоилась. Теперь старик мог почистить зубы, не боясь возвращения боли. Душ освежит его. Когда он брился, рука почти не дрожала. Может, сегодня он будет чувствовать себя не так уж плохо.