Покоренное сердце - Барбара Доусон Смит Страница 16

– Вспомни, о чем вы с ней говорили перед тем, как она отправила тебя за мороженым?

– Черт возьми, да о какой-нибудь чепухе… – Вспомнив, что за ними могут наблюдать посторонние, Саймон оборвал себя на полуслове. – Мы говорили о погоде, о парке, о пейзажах.

– Очень расплывчатый ответ для человека, который привык уделять внимание деталям.

– Ну, хорошо, я объяснял ей, откуда появилось название Роттен-роу. Название пошло от французского «Route du Roi», что означает «Королевская дорога». С годами звучание претерпело сильные изменения и превратилось в Роттен-роу подобно тому, как Вифлеемская больница превратилась в Бедлам.

– Ага! – Гарри ткнул в его сторону рукояткой кнута. – Ты читал ей лекции. Бедняжка! Неудивительно, что она попыталась избавиться от тебя. Ты наскучил ей.

Саймон крепче сжал вожжи, пытаясь сдержать свою злость так же, как он сдерживал пару серых лошадей.

– Моя будущая жена должна уметь поддерживать беседу не только о платьях и погоде.

– Ах, но вот беда: чтобы завоевать сердце женщины, нужно позволить ей самой выбрать тему.

– Я не собираюсь меняться, чтобы угодить ей.

– Но ожидаешь, что она изменится в угоду тебе, – улыбнулся Гарри. – Брось, старина. Признай, наконец, что девушка не щенок и не поддается дрессировке.

– Через две недели она станет у меня шелковой, – пообещал Саймон. – А сейчас мне надо найти ее. Не хочешь – не помогай.

И он решительно тронулся вперед. Однако дорога была плотно забита экипажами, и просвета в обозримом пространстве не наблюдалось. Повсюду пестрели разноцветные шляпки, и платья дам и цилиндры джентльменов. И где-то в этой толпе должна быть леди Розабел.

Потому что где же еще ей, черт возьми, быть?

Сидя в своей спальне в мансарде, Клер занималась починкой белья. На полу у ее ног стояла корзинка. Она пыталась сосредоточиться на работе, но мысли постоянно отвлекали ее. Вот и сейчас она задумчиво смотрела перед собой, опустив на колени гигантскую ночную сорочку леди Эстер, разорванную по шву. Взгляд ее блуждал по крышам домов, видневшихся сквозь маленькое окошко ее комнатки. В потоках ветра кружили голуби, трубы извергали дым прямо в яркую синь неба.

Клер продолжала вспоминать свою встречу с дедом. Она была потрясена до глубины души, когда поняла, что он читал книгу ее отца. Он явно выбрал ее не случайно, и уж точно не потому, что питал к ее отцу нежные чувства. Уоррингтон ни разу в жизни не сделал попытки связаться с родителями Клер. Он даже не присутствовал на похоронах ее матери четырнадцать лет назад.

Значит, он читал книгу из злорадства. Он наслаждается достигнутым успехом. Его коварный план привел к тому, что Гилберт Холлибрук попал за решетку. Должно быть, маркиз нанял человека, который занимался кражами и оставлял записки. Возможно, эту грязную работу выполнил его пронырливый камердинер Оскар Эддисон. А сам Уоррингтон подбросил счет из лавки на место последнего преступления.

От этой мысли у нее вскипела кровь. Она горела желанием бросить ему обвинение в лицо. Но до тех пор, пока у нее не будет железных доказательств его виновности, она не может позволить себе такой роскоши.

Клер яростно заработала иголкой, накладывая стежок за стежком. Когда она зашила сорочку и завязывала узелок, в дверь комнаты просунул голову лакей и сообщил, что в Голубой гостиной ее дожидается джентльмен.

Клер вздрогнула и поправила соскользнувшие на нос очки.

– Вы хотите сказать, что к леди Розабел пришел визитер?

– Нет, джентльмен спрашивал вас. Сказал, чтоб я больше никому, кроме вас, не говорил, что он пришел.

Лакей посмотрел на нее с подозрением и удалился.

Клер нахмурилась. У нее было только три знакомых джентльмена: лорд Рокфорд, который сейчас должен быть на прогулке с Розабел, лорд Фредерик, который не нуждался в подобных ухищрениях, поскольку жил в этом доме, и сэр Гарри Мастерсон, у которого нет никаких причин скрывать свой визит.

Правда, оставался еще один человек – мистер Мэнди, адвокат ее отца. Он был единственным человеком, который знал, что она нанялась на работу в этот дом. Но она предупредила мистера Мэнди, чтобы он не приходил сюда к ней, разве что в случае крайней необходимости.

У нее екнуло сердце. А вдруг что-то с папой?

Уронив шитье, Клер выскочила из комнаты и побежала на лестницу для слуг. Нельзя думать о плохом. Это могут быть и хорошие новости. Например, мог объявиться свидетель, показания которого обеспечили папе алиби.

Спустившись на первый этаж, Клер побежала по широкому мраморному коридору. В доме было тихо, лишь раздавалось эхо ее шагов. Алебастровые статуи холодно провожали ее взглядом из своих ниш, недовольные тем, что она нарушила священные границы их владений.

Какая злая ирония! Ведь она тоже могла бы ходить по этим коридорам на правах члена семьи. А вместо этого должна опасаться, как бы леди Эстер не узнала, что она осмелилась принимать гостя в хозяйской гостиной. Мистеру Мэнди следовало зайти с черного хода, надо будет сказать ему, чтобы в следующий раз он имел это в виду.

Клер распахнула створчатые двери и вошла в роскошно обставленную гостиную. Каждая вещь в этой комнате, от каминной полки, украшенной тонкой резьбой, до позолоченных стульев, обитых тканью в бело-голубую полоску, кричала о богатстве своих хозяев. На окнах висели легкие кружевные занавески, поверх которых опускались тяжелые парчовые шторы. В комнате пахло воском и чем-то терпким.

Клер мгновенно узнала этот запах еще до того, как увидела посетителя.

Она встала как вкопанная. Он стоял у окна и смотрел на улицу. При виде его высокой стройной фигуры Клер напрочь забыла о мистере Мэнди и об отце.

– Лорд Рокфорд! – От волнения она даже забыла удивиться. – А где же леди Розабел?

Если Розабел поднялась по главной лестнице, они могли разминуться.

Граф приблизился к ней, надменно вскинув голову. Эту его манеру она терпеть не могла. Казалось, этот человек возомнил себя владыкой мира и ждет от всех окружающих полного подчинения. Без сомнения, найдется множество людей, готовых поклоняться ему словно божеству за его богатство, титул и слишком красивое для простого смертного лицо.

К счастью, Клер была не склонна обманываться этим блестящим фасадом. Похоже, сам дьявол создал этого мужчину с красивым чувственным ртом, темными горящими глазами и неотразимым обаянием, чтобы увлекать наивных женщин.

С мрачным лицом он прошел мимо Клер, закрыл за ней дверь и обернулся.

– Я надеялся, что вы это знаете.

Она смотрела на него, решив, что ослышалась. Потом смысл сказанного дошел до нее, и самые черные ее подозрения возродились с новой силой. Она бросилась к нему со стиснутыми кулаками.

– Негодяй! Что вы с ней сделали? Если с ее головы упал хоть один волосок…