Влюбленный джентльмен - Барбара Картленд Страница 16

— С его стороны было весьма любезно опубликовать книгу неизвестного автора, — сказала леди Кавершем. — Но эта книга так не похожа на твое произведение, и я думала, что ты уж скорее напишешь роман!

— Я не Джейн Остин, — рассмеялась Тэлия. — А мистер Хэтчард заверял меня, что эта книга произведет фурор в высшем обществе. Я держу пальцы крестиком, мама, надеясь, что она принесет нам денег, и одним прекрасным утром я проснусь знаменитой, как лорд Байрон!

Леди Кавершем разглядывала книгу.

— С трудом верю своим глазам, — сказала она. — Кажется, еще вчера я учила тебя алфавиту, а ты сама пыталась читать по складам. А теперь ты уже написала свою собственную книгу, и мне остается только жалеть, что на обложке нет твоего имени.

— Мне тоже жалко, — ответила Тэлия. — Но мистер Хэтчард сказал, что многим покажется непозволительным для женщины критиковать джентльменов. К тому же, по его мнению, книга может лучше продаваться, если она будет окружена ореолом тайны.

— Я прочту ее до последнего слова, — заверила леди Кавершем, — и буду думать, что за умница моя дочь!

Она снова бросила взгляд на книгу и спросила:

— Откуда ты можешь столько знать о мужчинах?

— Боюсь, я и вправду знаю немного, но зато я помню папины рассказы и остроумные цитаты из многих других книг.

А идея пришла мне в голову, когда я слушала; что говорят клиентки о своих мужьях и ухажерах.

— Ты хочешь сказать, что они при тебе обсуждали подобные темы? — с ужасом в голосе спросила леди Кавершем.

— Ну конечно, мама, — ответила Тэлия. — Знаешь, многие люди часто ведут себя так, словно у прислуги нет ушей. В конце концов, для покупательниц шляпок я всего лишь служанка.

Мать снова завела бесконечный разговор о том, как невыносимо осознавать, что ее дочери приходится зарабатывать себе на жизнь, но Тэлия не прислушивалась к словам.

Вместо этого она задумалась, зачем граф хотел увидеть ее и отчего он был так настойчив в намерении поговорить с ней?

Когда он вошел к мадемуазель Женевьеве, такой стройный и элегантный, цель его прихода казалась совершенно очевидной, тем более учитывая то, что сама Женевьева незадолго до того упоминала, будто бы ожидает некоего важного посетителя.

Однако, к ее удивлению, сегодня днем граф заходил в лавку вместе с леди Аделаидой, которая, по словам миссис Бертон, была одной из звезд общества и сама являлась законодательницей моды для остальных завистниц.

Если он мог привлечь внимание столь одиозных личностей, о чем ему могло понадобится говорить с ней?

Тэлии пришла было в голову ужасная мысль о том, что граф разоблачил ее, но затем она сказала себе, что это абсурдно.

Кто мог бы подумать, что между Тэлией Карвер, модисткой с Бонд-стрит, и сэром Дензилом Кавершемом существует какая-то связь?

Нет — такого быть не могло, и ей оставалось надеяться, что она обо всем узнает, приняв приглашение графа на ужин.

И хотя, говорила она себе, заставив ее совершить поступок, узнав о котором, мать могла прийти в ужас, граф повел себя возмутительно, собираясь на ужин, Тэлия все же чувствовала себя несколько взволнованной.

Со времени переезда в Лондон Тэлия, привыкла играть свою роль, не допускавшую и мысли о какой-то светской жизни.

Она разделяла точку зрения матери, считавшей, что им не стоит встречаться со старыми друзьями, дабы не только избежать расспросов об исчезновении сэра Дензила, но и не напрашиваться на сочувствие и сожаление.

— Когда вернется папа, — часто говорила леди Кавершем, — мы первым делом поедем за город и будем там жить в тишине и покое, пока не улягутся слухи. А потом уже вернемся к прежней жизни.

— А на что мы будем жить? — спрашивала Тэлия.

— «Быть может, отец привезет с собою денег, — неуверенно отвечала леди Кавершем.

Тэлия в этом не была уверена, зная способности своего отца тратить деньги, а отнюдь не накапливать их.

Но еще больше расстраивать свою мать ей не хотелось, и она просто отвечала:

— Я уверена, папа обязательно сумеет все привести в порядок… и финансовые дела тоже…

Леди Кавершем была так заинтригована книгой, что уделила доставленному ей на подносе ужину больше внимания, чем обычно.

— Ты хорошо поела сегодня, мама, — довольно сказала Тэлия. — Думаю, ты не забудешь поблагодарить Анну за это ее новое блюдо из курицы!

— Так это была курица? — рассеянно переспросила леди Кавершем и быстро сказала:

— Конечно же, я поблагодарю ее. Милая Анна так старается потакать моему аппетиту. Мне даже стыдно за то, что я не испытываю голода.

— Быть может, книга принесет нам денег, — сказала Тэлия. — Тогда мы сможем позволить себе более изысканную пищу. Скажем, как любили римляне — павлиньи язычки.

Леди Кавершем вскрикнула от ужаса:

— Да они просто дикари!

— Я шучу, мама, — улыбнулась Тэлия. — Тебе сегодня намного лучше, но я все же хочу, чтобы ты постаралась поспать, а не читать мою книгу, что, как я погляжу, тебе не терпится сделать.

— Мне доставило бы больше удовольствия почитать ее с тобою вместе.

— Это будет завтра, — пообещала Тэлия. — Но сейчас я хотела бы уложить тебя спать. А потом прочла бы тебе не» сколько отрывков, которые могут тебя развеселить.

К тому времени, как леди Кавершем лежала, ? постели, улыбаясь услышанным фразам из книги, было уже начало десятого.

Пожелав маме спокойной ночи, Тэлия вошла к себе в спальню. Она подумала, что если его светлость ожидает ее появления в вечернем платье, ему придется разочароваться.

У нее не было ни одного.

Ей было пятнадцать, когда ее отец покинул Англию, и с тех пор единственным новым платьем у нее было то, что они сшили вместе с Анной.

Помимо того, у Тэлии имелось несколько простеньких, но симпатичных муслиновых платьев, купленных здесь же, на рынке, а также лент — не дорогих атласных, что во время войны контрабандой доставлялись из Франции, зато вполне приятных расцветок, хотя и из легко мнущегося материала.

Тэлия умылась и переоделась в самое легкое из своих платьев, просто потому, что остальные уже почти превратились в лохмотья.

Оно было сшито из узорчатого муслина, с двумя рядами оборок по низу юбки и одним — на воротнике, что делало ее сильно моложе.

— Если он хочет увидеть Что-нибудь поизысканнее, — сказала она своему отражению, — пускай приглашает на ужин леди Аделаиду.

И тут же она призналась себе, что слишком много думает, будто бы граф пригласил ее на ужин просто как женщину.

Казалось, тут должна была быть совсем иная причина, и Тэлия снова с неприятным волнением задалась этим вопросом.