Королева Виктория - Виктория Холт Страница 16

Празднование дня рождения тети Аделаиды требовало соблюдения определенных правил, которых даже король не мог избежать, хотя мама и говорила, что никогда еще ни один король не вел себя так не по-королевски. В известной степени так оно и было. Король то и дело вскакивал с трона, подходил к кому-нибудь из своих подданных и разговаривал, а когда стали уезжать гости, он провожал каждого до кареты, помогал им усесться и махал рукой вслед — чего ни один король никогда не делал. Он был простой моряк и не желал изменять свои манеры только потому, что стал королем. Перед тем как нам отправиться на празднество, мама наставляла меня:

— Король будет стараться отодвинуть тебя на задний план. Ты должна занять свое законное место. Люди не должны забывать, что ты наследница престола. Не будь слишком экспансивна, по своему обычаю. Ты не должна выглядеть так, будто для тебя большая честь представиться королю. Для него такая же честь, что я позволяю тебе прийти. Не улыбайся всем и каждому. Покажи всем, что ты серьезна… что ты сознаешь свое достоинство…

В результате получилось так, что всякий раз, когда король смотрел на меня, я опускала глаза, потому что опасалась улыбнуться слишком по-дружески, и в то же время, если бы я не улыбалась, сочли бы, что я дуюсь. Я была рада, когда наконец все закончилось. Но мое поведение было замечено, тетя Аделаида казалась озадаченной и грустной, а король хмурился. Я слышала, что он очень рассердился и сказал:

— Этот ребенок и не взглянул на меня. Я этого не потерплю. Она начинает походить на свою мать.

Маму это позабавило, и она сказала, что я вела себя с достоинством. Я была совсем недовольна и жалела, что невольно обидела короля и тетю Аделаиду.

Мама сказала, что я должна путешествовать понемногу, чтобы показываться народу и дать ему возможность познакомиться с будущей королевой.

Сэр Джон Конрой и мама составляли подробные планы, куда следует поехать, где останавливаться, когда встречаться с народом. Везде, где бы мы ни появлялись, нас бурно приветствовали, и это было очень приятно. Однако главную роль играла мама, именно она обращалась к народу. А когда она демонстрировала меня, то все равно рассказывала больше о себе: о том, как она посвятила мне всю свою жизнь, начиная с моего рождения.

Правда, меня это не беспокоило, а беспокоило другое — где бы мы ни были, сэр Джон приказывая давать королевский салют. Я как-то сказала Лецен:

— Я думала, что это делается только для правящего государя.

Лецен покачала головой. Она еще не оправилась от испуга, который мы пережили, когда сэр Джон и мама предприняли попытку отослать ее. Лецен стала более сдержанна, но тем не менее она согласилась со мной, что нельзя настаивать на королевском салюте.

Вскоре до меня дошел слух, что король был очень раздражен, узнав об этом. «Пушки палят повсюду, — сказал он, — надо положить этому конец, и поживее». А сэр Джон якобы ответил, что Виктория — наследница престола и салют полагается. Мне кажется, он становился опрометчив, думая, что конец короля близок, и уже воображал меня на троне с мамой в качестве регентши и самого себя, управляющего мамой.

Как люди любят власть! Еще недавно моя жизнь была в опасности, потому что Кумберленд хотел устранить меня, чтобы очистить себе дорогу; теперь сэр Джон шел на риск, потому что, что ни говори, дядя Уильям — король, и сэр Джон наносил ему оскорбление. Однако Конрой на этом не успокоился и стал подстрекать маму на еще большие безрассудства.

Мы были в замке Норрис на острове Уайт. В Портсмуте гремел салют в мою честь, когда за мной прислали, чтобы присутствовать на коронации.

— Ты пойдешь непосредственно за королем, — сказала мама. — Это твое место как наследницы престола.

Но у короля было на этот счет другое мнение. Из Виндзора сообщили, что мое место было за братьями короля.

— Никогда! — вскричала мама.

— Разумеется, нет, — отозвался сэр Джон. — Наша малютка должна занять подобающее ей место. Я поговорила об этом с Лецен.

— Какое это имеет значение? Главное, что я там буду…а то, что я буду следовать за дядями, не умаляет моих прав престолонаследницы. Лецен сказала, что герцогиня считает очень важным, чтобы я шла сразу за королем.

— Он рассердится, — сказала я. — Он уже рассердился, так как я не улыбнулась ему, когда мы виделись последний раз. А мне так хотелось! Лецен, я люблю его и тетю Аделаиду, но это так трудно.

— Жизнь часто трудна, дорогая, — отвечала Лецен. Пререкания продолжались. Король настаивал на своем. Не думаю, что это его волновало всерьез, но он так не любил маму, что не желал ей уступить.

— Она будет на ее законном месте или ее вообще там не будет, — сказала мама.

Так оно и вышло. Я плакала от огорчения. Мне так хотелось быть на коронации, к тому же я терпеть не могла ссор.

Однако единственное, что мне осталось благодаря маминому упрямству, — это наблюдать за коронационной процессией из Мальборо-хаус.

После коронации по стране шло много споров из-за билля о реформе [6]. Лецен была об этом хорошо осведомлена и все мне объяснила.

— Все началось с так называемых «гнилых местечек». Население этого «местечка» менее двух тысяч, но они могут избрать своего члена парламента, в то время как другие, с гораздо большим населением, могут послать в парламент тоже только одного представителя. А у некоторых вообще нет права голоса.

— Мне это кажется очень несправедливым, — сказала я.

— Ваше мнение совпадает с мнением большинства, — заметила Лецен.

Я понимала, что происходившее в стране очень серьезно, и начала беспокоиться, когда услышала о разразившихся бурных волнениях. Когда мы выходили на прогулки, я видела на стенах плакаты: «Дайте нам наши права».

— Люди верят, что, если закон будет принят, все их мечты исполнятся, — объясняла мне Лецен.

«Каждый получит все» — прочла я на другом плакате. Я не представляла себе, как это может быть.

— Когда люди одержимы какой-то идеей, они предъявляют нереальные требования. Они верят всему, что им говорят, — сказала Лецен.

— Я бы не поверила, — заявила я.

— Конечно, нет. Вы хорошо воспитаны. Я научила вас думать самостоятельно… смотреть правде в лицо, какой бы неприятной она ни была.

— Народу не понравится, если закон примут и они обнаружат, что не получили всего.

— Это будет им уроком, — сказала Лецен. — Я слышала, как одна из горничных говорила, что, если закон будет принят, ее Фред женится на ней и они купят домик в деревне.