Незнакомцы у алтаря - Маргерит Кэй Страница 16

Как мало ей известно об Иннесе! Здесь он рос, здесь складывался его характер, однако, похоже, он уехал отсюда, все бросил, ни разу не оглянувшись, и начал совсем другую, самостоятельную жизнь. Почему? Конечно, можно и дальше убеждать себя в том, что ее это не касается, но… нет, никаких «но»! Его прошлое ее совершенно не касается, хотя все очень странно и… притягательно. Как и он сам.

– Эй, ты где? – спросил Иннес, прерывая ход ее мыслей. – Насчет привидений я тебя только дразнил. Не собирался тебя пугать.

– Ты меня совсем не напугал. – Эйнзли с легким удивлением огляделась по сторонам. Они повернули за угол, и перед ней открылся захватывающий вид. Замок стоял на холме, прямо над бухтой, в которой они вчера высадились. – Боже, какая красота!

– Видишь полоску воды с маленькими островками? Это пролив Бьют, по которому мы плыли вчерa. – Иннес показал рукой. – А дальше виден песчаный полумесяц; там залив Эттрик и другой берег, на котором мы сели в лодку. Остров побольше, который виднеется вдали, называется Арран.

– По-моему, я такой красоты в жизни не видела. Именно такие виды приходят в голову, когда представляешь горную страну… Как в романах Вальтера Скотта.

– Хотя Йоун в чем-то прав. Эти места расположены совсем ненамного севернее Глазго, а Арран даже южнее.

– «Если по прямой», – вспомнила Эйнзли. – Не важно, похоже, мы здесь в другом мире, а вид в самом деле очень живописный. Наверное, еще живописнее он выглядит из замка. – Она оглянулась. Ряд длинных двустворчатых окон на втором этаже выходил на когда-то красивую террасу на верхней площадке лестницы.

– Там гостиная, – сказал Иннес, проследив за ее взглядом.

– Наверное, одно удовольствие пить там чай в летний день! Так и представляю, как в старину там сидели дамы в кринолинах и париках, – мечтательно сказала Эйнзли.

– Кринолины и парики, скорее всего, до сих пор пылятся где-нибудь на чердаке. Мои предки ничего не выбрасывали. Тебе в самом деле нравится?

– Здесь просто чудесно! Неужели тебе не нравится?

Иннес пожал плечами:

– Вид действительно красивый. Я уже забыл об этом…

Не дожидаясь ее, он круто развернулся и начал подниматься по склону холма к центральной лестнице.

– Как человек, который решил как можно быстрее проглотить горькое лекарство и покончить с этим, – буркнула Эйнзли, ковыляя за ним.

– Это еще что такое?

– Иннес, возможно, для тебя замок в самом деле «безобразие», но для человека, привыкшего к домам с общей стеной в Эдинбурге, Строун-Бридж – настоящее чудо.

Иннес резко остановился:

– Извини. Наверное, я кажусь тебе настоящим брюзгой, который вечно всем недоволен! Ты ни в чем не виновата.

В самом деле, во всем виноват Строун-Бридж. Эйнзли распирало любопытство; ее мучили вопросы, но она сдержалась, видя, что ему не по себе.

– Если хочешь, на сегодня закончим осмотр… Или я погуляю здесь сама.

– Нет! – решительно возразил Иннес. – Дело есть дело! – Взяв ее за руку, он натужно улыбнулся. – И потом, ты приехала сюда, думая, что станешь хозяйкой поместья, – ты имеешь полное право оглядеть свои владения. Предупреждаю, тебя ждет разочарование.

– Я ехала сюда, не ожидая ничего подобного. Вот только я понятия не имею, как управлять таким огромным замком, и не сомневаюсь, что твои домашние сочтут нищую вдову из Эдинбурга без капли голубой крови в жилах всего лишь выскочкой.

Иннес сдавленно усмехнулся:

– Эйнзли, неужели ты всерьез беспокоишься и боишься, что здешние жители начнут задирать перед тобой нос?

– Немножко, – смущенно призналась она. – На самом деле я ни о чем таком не думала до вчерашнего дня, когда мы сюда приехали. Наш провожатый…

– Провалиться бы этому Йоуну! Слушай. Во-первых, если кого здесь и считают выскочкой, то меня. Во-вторых, как бы там ни было, пока я здесь, я владелец поместья, а пока ты здесь, я не потерплю, чтобы кто-нибудь задирал перед тобой нос. В-третьих, состояние твоих финансов здесь никого, кроме тебя, не касается. – Он притянул ее к себе и убрал с ее лба прядь волос. – И наконец, я вовсе не собираюсь разыгрывать помещика, а тебе вовсе не обязательно изображать хозяйку замка, но раз уж мы сюда приехали… По-моему, у тебя все прекрасно получится. Если ты не поняла, о чем я, – поспешно добавил он, – я хочу сказать, что тревожиться тебе не о чем.

Как ни странно, после его слов ей захотелось плакать.

– Спасибо, постараюсь тебя не подвести.

– Вот и хорошо. – Иннес быстро поцеловал ее в щеку. – Ты постараешься, а больше я ни о чем не прошу. Кстати, тебе-то не приходится вставать на место мертвеца… Моя мать умерла, когда мне было восемь лет.

– Твой отец больше не женился?

Иннес хмыкнул:

– Зачем? Он ведь уже произвел на свет наследника и еще одного сына, так сказать, запасного.

– А твой брат… он не…

– Нет.

Ответ снова сопровождался выражением «не смей спрашивать». И Иннес тоже не женился бы, если бы не завещание его отца. Неужели в семье Драммонд все мужчины – женоненавистники? Или, может быть, у них в роду какое-нибудь тяжкое наследственное заболевание? Но Иннес выглядит совершенно здоровым. Тогда… может быть, проклятие? Ей очень хотелось все разузнать. Наверное, все дело в здешней атмосфере… Эйнзли пробила дрожь.

– Что ж, давай осмотрим твой замок и попробуем понять, что нужно сделать, чтобы он стал обитаемым.

В замке все оказалось сработано прочно, крепко, на века. Парадные комнаты шли анфиладой; они оканчивались большим залом, обитым панелями, выложенными геометрическим узором. Резной потолок напоминал глазурь на торте или сахарное украшение, какое подают на банкетах. Массивные камины и каминные полки казались вдвое больше обычного размера. Эйнзли заметила, что хозяева замка пользовались любой возможностью, чтобы разместить повсюду гербы. На пилястрах, перилах и фронтонах стояли на задних лапах драконы и львы. Карнизы украшали щиты и мечи; они же были вырезаны на мраморных каминах; над окнами развевались флаги. Зрелище получилось по-своему красивым и захватывающим, хотя и несколько гнетущим.

В угловых башнях было довольно сыро. Наверх вели сомнительные с виду винтовые лестницы. Эйнзли решила, что подниматься ей не хочется.

– Никакой практической пользы от башен нет, – пояснил Инне с. – Каприз отца, больше ничего.

Через два часа, осмотрев лишь небольшую часть из ста тридцати комнат, Эйнзли поняла, что на сегодня с нее достаточно.

Когда они вышли во внутренний двор, она задрала голову и посмотрела на центральную башню, квадратную, а не круглую, окна которой выходили на залив. Центральная башня была выше угловых; судя по широким окнам по фасаду, внутри находились обычные по размеру жилые комнаты. Эйнзли тронула тяжелый засов. Дверь оказалась заперта на ключ.