Только ради любви - Ширли Басби Страница 16

Лис снова нахмурился. Эта проклятая галстучная булавка с рубином! Он часто носил ее, размер и цвет рубина были довольно редкими, и десятки людей наверняка запомнили эту необычную булавку. Зачем ему понадобилось надевать ее в тот самый вечер, когда Саймон напился и объявил всем, что собирается показать своей жене, кто в доме хозяин. Лис ясно помнил, как поглаживал камень, размышляя над словами Саймона; как решил подстеречь маркиза Марлоу и, ускользнув от пьяных товарищей, стал караулить свою жертву.

Странно, но именно Саймон раскрыл его инкогнито, и у Лиса не осталось иного выбора, кроме как убить болтливого пьянчужку.

Он вспомнил, что очень нервничал тогда. Громовые раскаты разразившейся грозы действовали на нервы, а яркая молния, казалось, осветила весь холл. Но Софи не заметила его.

Лис снова забеспокоился. Может, она и видела, но все эти годы хранила молчание, преследуя какие-то свои цели?

Нет, это нелогично, не надо драматизировать. Он сделал несколько глотков превосходного французского коньяка.

Если бы Софи и видела его, то каким-то образом дала бы ему знать. А что до этой галстучной булавки.., можно сделать дубликат, но… Нет, лучше оставить все как есть. Булавка наверняка где-нибудь в доме Марлоу. Прошло столько времени — разве кто вспомнит, когда она потерялась? И разве можно связать это со смертью Саймона? Не надо беспокоиться о ее потере. А если лорд Харрингтон станет причинять беспокойство, то почему бы просто не избавиться от него?

* * *

Этой ночью Айвес тоже занимал мысли Софи, но она так и не пришла ни к какому определенному заключению относительно лорда. Она честно пыталась внушить себе, что благодарна ему, но к этому чувству примешивались также подозрительность и недоверие. Вот что сделала с женщиной жизнь с таким негодяем, как Саймон Марлоу.

Софи свернулась калачиком в кровати, весьма довольная событиями этого вечера. Анна в безопасности и теперь спокойно спит в соседней комнате. Фибн и Маркус были немного удивлены, когда Софи представила им незнакомую девушку и заявила, что та будет жить с ними. Но после минутного замешательства восприняли эту новость хорошо.

Фиби проявила свое обычное дружелюбие и сердечность, заставив Анну почувствовать себя как дома. Маркус вежливо поклонился и выразил надежду, что Анне понравится у них.

После всего пережитого вчера она спала долго, потом неторопливо вылила поданный в постель чай, а Фиби и Анна сидели рядом на ее кровати. В этот момент служанка сообщила, что Эдвард Сковилль и неизвестная дама ожидают хозяйку в голубом зале.

Анна вскрикнула и резко выпрямилась.

— Я знаю, это моя тетя. Она пришла забрать меня домой. — Ее карие глаза с мольбой смотрели на Софи. — Пожалуйста, я вас умоляю, не отдавайте меня ей!

— Ерунда! — уверенно заявила Фиби. — Софи никому не позволит забрать тебя отсюда. Не бойся, сестра защитит тебя.

— Вы не знаете моей тети, — горько возразила Анна. — Она очень настойчивая, и она привела с собой его. — Девочка заплакала. — Если меня вернут к ней, я пропала! Никто не спасет тогда меня от ужасной участи. Я обречена.

Софи понимала, что она нисколько не преувеличивает, и признавала, что поступила, видимо, необдуманно, привезя Анну в свой дом и, не имея законных прав, удерживая ее у себя. Если тетя потребует возвращения Анны, что, вероятно, и будет, Софи придется подчиниться.

Пытаясь собраться с мыслями, она приободрила Анну и, как только девочки вышли из комнаты, быстро оделась.

Софи спускалась по лестнице, совершенно не зная, как себя вести. Она была уверена только в том, что не бросит Анну.

Воспоминания о своем собственном несчастливом замужестве придали ей решимости. Законно это или нет, но она не будет сидеть сложа руки и не позволит отдать девушку такому мерзавцу, как Эдвард.

Румянец заиграл на щеках леди Марлоу, она выпрямилась. Увидев Эдварда, как всегда модно одетого и элегантно облокотившегося о мраморную каминную полку, Софи ринулась в бой.

— Странно, я хорошо помню, как говорила Эмерсону, что аморальным типам доступ в мой дом закрыт. Что ты здесь делаешь? И как тебе удалось прорваться через моего дворецкого?

— Какой же у тебя скверный язык, дорогуша! Кто-нибудь обязательно укоротит тебе его. Молю Бога, чтобы он позволил мне дожить до этого дня, — язвительно заметил барон Сковилль.

— Это, конечно, будешь не ты. Ты ведь охотишься только на слабых и беззащитных.

Лицо Эдварда перекосилось от ярости, но тут в разговор вступила дама:

— Милорд Сковилль, умоляю, не позволяйте этому несчастному заблудшему созданию увести нас в сторону отдела, по которому мы пришли. — Встретившись с сердитым взглядом Софи, она холодно представилась:

— Меня зовут Агнес Уэтерби. Я знаю, что моя племянница здесь, и хочу, чтобы вы немедленно позвали ее. Вы вмешались не в свое дело, и только по доброте душевной я не стану выдвигать против вас обвинений в похищении ребенка. Если же вы будете чинить препятствия, то знайте, что я немедленно обращусь в магистрат. Итак, где моя племянница?

Агнес Уэтерби была красивой женщиной. Глаза у нее были такого же цвета, как у племянницы, но если у Анны в них светились тепло и нежность, то у Агнес они были холодны как лед. Эта дама прекрасно выглядела для своего возраста, ее темные волосы были блестящими и красивыми, а фигура под модным платьем была пышной и стройной.

Софи не знала, как подойти к Агнес Уэтерби, на стороне которой был закон. По выражению лица этой женщины было ясно, что бесполезно взывать к лучшим сторонам ее души.

Но может, она не знала всей правды? Может, Агнес не такая плохая? Может быть, Эдвард представил ей все по-другому, пытаясь выставить себя в наиболее выгодном свете?

— Мой дядя рассказал вам, что случилось прошлым вечером? — спросила Софи.

— Ну конечно! О чем вы думали, когда вмешались в интимные дела влюбленной пары!

— Влюбленной? Позвольте рассказать вам, что было на самом деле, — резко начала Софи. — Я увидела их, после того как ваша племянница звала на помощь, и они никак не напоминали влюбленную пару. Платье у Анны было разорвано на плече, она плакала и была сильно перепугана. Эдвард Сковилль, с горечью вынуждена признать, был пьян и приставал к ней в самой грубой и вульгарной форме. Меня бросает в дрожь от одной мысли, что он сделал бы с ребенком, если бы я случайно не оказалась рядом. Барон хотел изнасиловать девочку, которая годится ему во внучки. Это было отвратительное зрелище, и я сделала то, что сделал бы любой порядочный человек.

— Мне кажется, вы неверно истолковали увиденное, леди Марлоу, — упрямо заявила мисс Уэтерби. — Барон Сковилль, может быть, несколько.., грубоват в своих действиях, но ведь он зрелый мужчина и влюблен в мою племянницу.

— В ее деньги, — уточнила Софи.

— Это не важно, — парировала мисс Уэтерби. — Главное, что она моя племянница, а я ее опекун. И если я дала барону свое разрешение встречаться с ней, то это уже не ваше дело. А теперь немедленно пошлите за Анной!