Рыцарь для английской леди - Кэтрин Марч Страница 16

Они долго лежали так, не говоря ни слова, и лишь неровное дыхание выдавало усилия каждого держать себя в руках. Фальк лежал и думал, откуда на ней взялась рубашка. Ему помнилось, что прежде рубашки на ней не было, и еще – что он причинил ей боль. Но с этим ничего нельзя было поделать. Он вел себя максимально осторожно и бережно, как это требуется с девственницей. Она что же, совсем юная, если не знает, что происходит между мужчиной и женщиной? Вроде бы не очень, разговаривает вполне разумно, но… такая тоненькая, и груди такие маленькие и нежные. Сколько же ей лет?

– Скажи-ка, жена, сколько тебе лет?

– Что? – В тусклом лунном свете он увидел, как она подняла голову и смотрит на него. – Сколько мне лет? Двадцать два.

Он удивился.

– Да ты не такая уж и юная, могла бы уже понимать, чего мужчина хочет от женщины.

– Правда? – Джулия пожала плечами. А действительно, почему она ничего не знала? – Ты лучше скажи мне, муж, откуда я могла узнать про это?

– Что? – Фальк в недоумении смотрел на Джулию.

– Насколько я знаю, – ядовитым тоном продолжала Джулия, – Девушка должна быть чистой и невинной до самой брачной ночи. А когда эта ночь наступает, от нее требуют, чтобы она знала хитрости опытной шлюхи. Что, есть какой-то особый манускрипт, в котором я могла вычитать это? Может, монахи держат его на специальной полке под буквой «Б»?

Фальк заметил смех в ее глазах и ямочку на щеке.

– А что это за буква «Б»?

– Блуд, сир, что же еще? – сказала Джулия с невинным видом.

– О! – Он кашлянул. – Я виноват и прошу прощения, если… сделал тебе больно. – Он задумчиво помолчал, поглаживая ее гладкое плечо. – Есть один секрет, который ты должна узнать, малышка, потому что, даст Бог, у нас с тобой впереди долгая супружеская жизнь. И для нас обоих будет лучше, если мы проведем ее без лишних страданий.

Он дотронулся рукой до пушистого треугольника внизу ее живота, но она резко ударила по ней.

– е трогай меня!

– Я просто хотел показать…

– Нет!

– Клянусь, я не стану… я только пальцами…

– Нет, норманн! У меня там все болит. Не надо!

Джулия сжала ноги и вцепилась обеими руками в его запястье. Несколько сконфуженный, он отдернул руку. Никогда еще женщина не отказывала ему, наоборот, все были только рады. Он чувствовал, как она вздрагивает, и слышал, как сопит носом.

– Ладно, успокойся. Я не настолько бессердечен, чтобы приставать к тебе сегодня. Я же вижу, что ты… в потрясении. Я наблюдал подобное у молодых рыцарей после их первого боя. Насмотрятся на кровь и вывернутые кишки, потом плачут, их рвет. Может быть, с девственницей происходит что-то похожее, ведь это тоже своего рода рана, да и кровь была. Хотя ты и не очень молода, тебе многому надо поучиться.

С этими словами он повернулся к Джулии спиной, и вскоре она поняла по его ровному дыханию, что он спит. Джулия еще долго лежала, глядя, как приподнимается и опускается его плечо в такт дыханию. Она не могла решить, хотел ли он ее утешить или обидеть тем, что сказал.

В Фоксборне существовал обычай дарить друг другу подарки между утренней мессой и обедом. Джулия спустилась в холл в своем лучшем платье из зеленого бархата с расшитым золотыми нитями поясом. Ее расчесанные волосы блестели, и пахло от нее чистотой и лавандовым мылом. В обеих руках она несла подарки, которые готовила целый год. Те, что были приготовлены для отца и братьев, остались в сундуке.

Фальк стоял с кубком в руке и смотрел, как она вручает подарки матери и юному Эдвину; даже слуги не остались без подарков. Не было ничего только для него, ее мужа.

Сам он привез подарки для жены и тещи, не подумав о слугах. Зато привезенные им из Лондона припасы заполнили опустевшую кладовую, и еще он пообещал выставить для всех мех с бургундским вином. Этельред и служанки суетливо носились по залу, готовя праздник, какого в Фоксборне никогда еще не было.

Средь этого оживления Фальк подошел к Джулии и, вручив ей небольшой кожаный мешочек, наклонился и, поцеловав в обе щеки, сказал:

– Счастливого Рождества, милая жена.

Джулию покоробило от звучавшей в его голосе фамильярности и от многозначительных взглядов, которые бросали на нее служанки и норманны. Она застыла на месте, глядя на мешочек такими глазами, словно из него вот-вот выползет змея и укусит ее. Неловкое молчание прервала леди Фредесвайд:

– Мне очень жаль, что мы не приготовили подарка для вас, сэр, но я уверена, что Джулия исправит этот промах.

Фальк вежливо улыбнулся, отвесил поклон и устремил взгляд на застывшую фигуру жены.

Неохотно, чувствуя, как мать тычет ее пальцем в спину, Джулия развязала мешочек и высыпала его содержимое на ладонь. Это были две вещи: золотое кольцо – венчальное – и изящное серебряное ожерелье с янтарем.

Не успела она решить, что с ними делать, как темные, поцарапанные пальцы Фалька взяли с ее ладони кольцо. Взяв ее левую руку, он надел его на безымянный палец. Ожерелье Фальк тут же надел Джулии на шею и стал неторопливо застегивать, глядя на ее шею. Джулия вспыхнула и покраснела с головы до ног: он утвердил свои права на нее, и все это видели.

За столом Фальк вел себя деликатно, предложил Джулии первой ветчины и гуся с доски, лежавшей перед ними, ловко отрезав для нее лучший кусок своим ножом с серебряной чеканкой. Он не брызгал слюной, не набрасывался с жадностью на еду, не чавкал и не рыгал, не ковырял пальцем в зубах и не заговаривал с полным ртом.

Сидя между леди Фредесвайд и Джулией, Фальк решил, пользуясь моментом, кое-что разузнать. Его интересовало все: сколько вилланов в Фоксборне и что они выращивают, какова площадь земель и что на них произрастает, сколько в поместье скота и какого. Фальк спросил о соседях и ближайших городах, о местном священнике отце Амброзе, о Джулии.

– Любопытно узнать, – начал он, разделав жареного каплуна и деля мясо между собой и Джулией, – почему ваша дочь до двадцати двух лет не вышла замуж?

– Мой муж, – ответила леди Фредесвайд после долгой паузы, – Был трудным человеком. Он не пожелал дать за дочерью достойного приданого, которое могло бы привлечь приличного жениха. К тому же Джулия своевольна, да и цвет ее волос не всем нравится.

Фальк окинул Джулию оценивающим взглядом, словно кобылу.

– Да, цвет волос необычен, но его не назовешь неприятным, а что касается ее худобы, то это пройдет, надо лишь родить одного-двух младенцев.

Джулия со стуком поставила свой кубок и открыла рот, чтобы сказать что-нибудь язвительное, но мать ударила ее ногой под столом, и она проглотила заготовленные слова. В конце концов, подумала она, сегодня Рождество, надо постараться провести его мирно. Да, нелегко быть женой, но надо вести себя осторожно, чтобы не рассердить норманна, иначе его гнев может обернуться бедой для всех обитателей замка.