У любви законов нет - Оливия Дарнелл Страница 16

Могу ли я, в отчаянии думала Зоэ, могу ли я доверять Оливеру?

— Можете, — ответил тот. — Вы можете мне доверять. Скажите все как есть.

Она снова начала мыслить вслух! Ну что ж, похоже, это к лучшему. Зоэ зажмурилась, чувствуя себя человеком, который прыгает с обрыва в воду.

— Мне звонил вымогатель.

— Кто?

— Вымогатель. Он потребовал выкуп за украденные вещи. — Зоэ открыла глаза и схватила Оливера за руку, изо всех сил сжав пальцами его мощное запястье. — Вы Должны мне поверить! Я ничего не знаю, не представляю, где мои драгоценности, все это было для меня полнейшей неожиданностью!

Несколько секунд он молчал, вглядываясь ей в лицо. Потом медленно кивнул. Зоэ почувствовала огромное облегчение, с ее плеч словно свалилась гора. Оливер поверил ей, она увидела это по его глазам! Молодая женщина готова была взлететь, такой легкой себя вдруг ощутила.

— Продолжайте, — сказал полицейский. — О вымогателе.

— Я нашла записку на следующее утро после ограбления. Ее подсунули под дверь. Там говорилось, чтобы я пришла в кафе «Две канарейки» и ждала телефонного звонка. И чтобы я ни в коем случае не обращалась в полицию, иначе драгоценности будут проданы. Владельца кафе я немного знаю, поэтому рассказала ему ту же историю о перерубленном кабеле, что и вам, и попросила разрешения пользоваться время от времени его телефоном. Он не стал возражать… Грабитель позвонил и потребовал у меня двести тысяч франков. Потом звонил еще раз, во вторник, и поинтересовался, собрала ли я деньги. Вы спросите, откуда я узнала, что похищенное в самом деле у него. Так вот он описал мне несколько украшений и альбом…

Зоэ прикусила губу, чуть не сказав Оливеру об Элен. Сестру в это впутывать было никак нельзя. Разве она хочет, чтобы глупышка попала в тюрьму за соучастие в ограблении? Кроме того, полной уверенности, что Элен замешана в ограблении, у нее еще не было.

— А потом, — продолжила Зоэ после паузы, — вымогатель просто повесил трубку и больше не пытался со мной связаться. И вот, пожалуйста, теперь я вижу, что он начал продавать украденное!

Оливер внимательно следил за сменой выражений на ее лице и не сомневался, что Зоэ говорит правду. Однако что-то осталось недосказанным. Что-то важное, и молодая женщина не собиралась этим с ним делиться. По крайней мере, пока.

Впрочем, полученной информации было достаточно на первое время.

— Так вот почему вы все время уходили от ответа на мои вопросы, — пробормотал Оливер задумчиво. — Из-за требования вора не вмешивать в дело полицию.

— Ну да. Я боялась, что он вынет из украшений камни и начнет их продавать и я больше никогда не увижу бабушкиного наследства. Честное слово, я очень хотела вам сказать, но опасалась сделать еще хуже.

— Голоса вымогателя вы не узнали? У вас есть предположения, кто это может быть?

— Нет.

— У вас сохранилась его записка?

— Записок, в общем-то, было две, — вспомнила Зоэ. — Вторую он оставил для меня в кафе, в среду утром. Она, наверное, так и лежит в кармане рабочей юбки.

— Он сам принес письмо?

— Да, и велел передать мне.

— Вы его видели, хотя бы мельком?

— Нет, его видел повар Люсьен. И, судя по его описанию, именно вымогатель отнес кольцо в ломбард.

— Это уже больше чем ничего. Нужно будет послать ребят в ломбард снять отпечатки пальцев. А кольцо мы проверим по приезде. Надеюсь, на нем что-нибудь осталось после того, как его трогал оценщик, а потом еще и вы. Хотел бы я знать, почему вор не пытался связаться с вами еще раз.

Оливер не ожидал ответа от Зоэ и не удивился, когда та промолчала. Он удовлетворенно кивнул и запустил мотор.

Некоторое время они ехали молча. Оба испытывали огромное облегчение. Волнение всегда вызывало у Оливера здоровый аппетит, а если учесть, что последний раз он ел часов в шесть утра, то не было ничего удивительного, что у него начинало подводить живот. При этом он чувствовал себя моложе лет на десять — как ни странно, от радости. То, что Зоэ оказалась не причастна к ограблению, было для него лучше любого подарка.

Придорожный указатель оповестил, что в сотне метров впереди находится ресторан. Скрещенные ложка и вилка вызвали у Оливера видение ароматного жаркого, обильно приправленного острым соусом. Он обернулся к Зоэ и озорно подмигнул, чувствуя себя подростком на первом свидании. Когда он последний раз приглашал девушку в ресторан?

— Не хотите ли перекусить?

— Нет, спасибо, — улыбнулась Зоэ. — Я так переволновалась, что у меня нет ни малейшего аппетита.

— Зато у меня есть. И именно оттого, что я переволновался!

— Видно, волнение действует на женщин и на мужчин совершенно по-разному, — пошутила она. — К тому же мне нужно открывать музей и я боюсь опоздать.

— Ничего, успеете, — заверил ее Оливер. — Я могу водить машину очень быстро… после хорошего обеда! Домчу вас как раз вовремя. Даже если опоздаете на полчаса, ничего страшного не случится. Старушки и студенты немного подождут. Если вы не будете хорошо питаться, вскоре музей станет некому открывать, потому что вы попросту истаете от голода.

Зоэ стало легко, как в беззаботные дни детства. Тогда она считала себя вправе изредка совершать безрассудные поступки. Делать что-то потому, что ей так захотелось, а не потому, что так поступать правильно и должно.

Почему бы и нет? Вполне возможно, что сегодня в музее вообще не будет посетителей. А если кто и явится, то прочтет записку на двери и подождет, пока она приедет. Может она раз в жизни позволить себе опоздать?

— Хорошо, я согласна, — кивнула она. — Поехали обедать. Я не хочу, чтобы из-за моей обязательности умер от голода новый начальник полиции Пюилорана!

— Вот это я называю настоящим чувством долга! Если не захотите есть, посидите возле меня, пока я буду поглощать еду целыми горами.

— Для меня в этом зрелище не будет ничего нового, — усмехнулась Зоэ. И смирно сложила руки на коленях, хотя ей хотелось запеть от радости или вытворить что-нибудь совершенно несуразное и детское.