Яблоко раздора - Ирина Щеглова Страница 16

– Как хотите, – легко согласился папа.

Небо закрылось облаками, сначала легкими, белыми, постепенно они сгущались в серые низкие тучи, и начал накрапывать дождик.

Мы с Галкой прильнули к окнам в дождевых потеках и пытались разглядеть зеленые холмы, огромные валуны, березовые рощи…

Поселок нам показался маленьким и унылым. Низкие домишки, разбросанные вдоль дороги, железные мокрые крыши, серый штакетник покосившихся заборов.

– Что-то не похоже на курорт, – шепнула Галка.

Мы доехали до конца улицы, и наша машина уткнулась в мелкую гальку пляжа. Дальше дороги не было.

Попутчики остановились рядом. Они прямо-таки преследовали нас.

Мы надели куртки и выбрались под дождь. Перед нами по серой воде озера пускал пузыри ленивый дождь. Несколько старых лодок лежали у кромки воды. На крыльце маленького магазина стояли двое мужчин и без особого интереса наблюдали за нами.

– Что мы здесь будем делать? – спросила я у родителей.

– Здесь очень красиво, будем гулять, вам понравится, – ответила мама. Я пожала плечами.

– У нас путевки, – радостно сообщила мама Эдика, – здесь рядом чудный пансионат, все удобства! Вы с нами?

Мама, Галка и я умоляюще взглянули на папу.

– Нет, спасибо, у нас здесь знакомые живут, – соврал он, – они нас в гости пригласили.

Разочарованные попутчики забрались в машину и медленно отъехали. Эдик, высунувшись в окно, махал нам рукой.

Я помахала в ответ.

– Если я его еще когда-нибудь увижу, умру! – пообещала Галка.

– Хорошие же люди, – задумчиво произнесла мама, – но какие нудные!

Потом мы поехали по адресу, который был у папы, и поселились на частной квартире. Кроме нас, там еще жили какие-то люди с маленькими детьми. По двору бродили мокрые куры, с навесов капала вода, мы с Галкой стояли у входа и тоскливо все это рассматривали.

– Ничего, – пообещала мама, – завтра погода наладится.

Погода не наладилась. Правда, дождь на время прекращался, из облачных разрывов ненадолго появлялось солнце, а затем снова затягивало голубые прогалины и сеяло дождем.

Чтобы чем-то себя занять, я взялась описывать свои впечатления о заповеднике. Кто знает, вдруг пригодится. Я думала: сделаю потом статью, отдам в школьную газету.

Галке было скучно, и она все время отрывала меня от работы:

– Женя, что ты делаешь?

– Пишу о своих впечатлениях…

– Зачем?

Мне пришлось отложить ручку и блокнот. Я терпеливо объяснила Галке, для чего пишу. Рассказала о первом журналистском опыте. О своей мечте поступить в университет на журфак. Галка слушала с ленивым интересом. Просто потому, что ей нечего было делать. Чтоб как-то оживить нашу беседу, я спросила:

– Ты уже знаешь, куда будешь поступать?

– А что тут думать, – без промедления ответила Галка, – у нас в городе есть политех, мои родители там учились, и сестра, и ее муж. Конкурс маленький, я запросто поступлю.

– Ты уже выбрала факультет?

Галка небрежно качнула головой:

– Подам документы туда, где будет недобор.

Я немного растерялась:

– Тебе все равно?

– Абсолютно!

– Но кем ты хочешь быть? – не отставала я.

– Да ну тебя, – разобиделась Галка, – можно подумать, кто-то работает по специальности. Главное – получить диплом. А с дипломом я точно не пропаду, устроюсь куда-нибудь, где платят побольше и работы поменьше. Я реалистка, – добавила Галка, – стою на земле, а не витаю в облаках, как твоя подружка Элька с ее внеземными цивилизациями.

– Древними, – машинально поправила я, вспомнив, как рассказывала Галке об Элькиных планах на будущее.

– Ну, древними, какая разница, – отмахнулась Галка, – кому они нужны? Вот хорошо бы в какой-нибудь банк на работу устроиться. Там зарплаты хорошие, ну и работа не пыльная.

– Так иди учиться на экономический, – посоветовала я.

– Нет, там конкурс большой, – вздохнула Галка, – лучше я потом курсы закончу.

Не понять мне ее. Вроде бы моя ровесница, девчонка, а рассуждает, как тетка какая-нибудь. Я сделала последнюю попытку:

– О чем ты мечтаешь?

Галка наморщила лоб, подумала несколько секунд и ответила:

– Денег хочу много. Все вокруг считают деньги, говорят о деньгах, жалуются, что их не хватает. Надоело слушать. Хочу заработать и тратить в свое удовольствие.

Она прикрыла глаза и мечтательно призналась:

– Машину куплю, длинную, серебристую, с открытым верхом, и буду гонять по городу, наравне с парнями… уж я им спуску не дам!

– А дальше? Что будет потом? – напомнила я.

– Потом? – Галка словно очнулась. – Потом будет видно…

Статью я так и не написала.

Весь следующий день мы гуляли по холмам и рощам. Набрели на чьи-то очень красивые дачи или дома. Они были за высокими заборами с наглухо закрытыми воротами. Из-под ворот грозно рычали сторожевые собаки. А людей почему-то не было видно. Как будто дома специально построили для того, чтоб держать сторожевых собак…

Потом мы даже искупались в одном из озер, но вода была холодная, да и на берегу не очень-то тепло.

Зато мы наелись настоящей лесной земляники, в лесу ее было великое множество, она была крупная, сладкая и такая пахучая, что ее жалко было есть, хотелось нюхать и наслаждаться одним только запахом.

Я снова звонила Илье, и снова безуспешно. Это меня расстроило. Я злилась на весь белый свет, на родителей, на Галку, на поселок, заповедник – на все вокруг!

Наши соседи – две женщины и мужчина все время вяло ссорились. Я никак не могла понять, которая из женщин жена и чьи дети бегают по двору. А потом Галка доложила:

– Обе женщины – жены…

– Да ну тебя, – отмахнулась я, – он же не султан. – Я имела в виду мужчину.

– Ты не поняла, – пояснила Галка, – одна нынешняя жена, а другая – бывшая.

– Как это?

– Не знаю, – она пожала плечами, – родители разговаривали, а я подслушала.

– А дети чьи?

– Общие, – фыркнула Галка.

– А зачем они все вместе приехали?

– Ну и вопросики ты задаешь! – возмутилась сестра. – Пойди и спроси у них.

Конечно, я не пошла и не спросила. Но те несколько дней, что мы находились в этой деревушке, я наблюдала за странным семейством почти с ужасом. Причем я так и не поняла – кто же нынешняя жена. Женщины были похожи, как родные сестры. Рыжеволосые и некрасивые. Они постоянно что-то требовали от своего мужа, а он раздражался, общаясь с обеими. Я смотрела на него и думала: «И что в нем нашли эти женщины?» Он был худой, сутулый, с очень неприятным лицом, с навсегда застывшим выражением брезгливости.