Нервных просят утопиться - Маргарита Южина Страница 16

– Вот! Еще от самовара осталась. Токо сам самовар не дам, дорог он мне, я в ем бигуди парю, а трубу бери, все одно никто ей не пользуется.

– И все же, нам бы хотелось узнать про мужчину…

– А я вам так скажу, – встала возле дверей хозяйка. – Ступайте-ка вы отсель, уж больно надоели. Нет у нас мущщинов! Ступайте, мне скотину кормить надо.

Женщины растерянно переглянулись. Только Аллочка сообразила, чего от них требуется, ловко ухватила трубу и выскользнула в двери, остальные же пытались вразумить Малаиху.

– Мы понимаем, вас запугали… – прижимала руки к груди Светлана.

– А хотите, мы вам денег дадим? Много! Сто рублей! – наседала Ирина.

– Да чего там говорить, вызову сейчас по сотовому милицию, и начнут ее допрашивать по всем правилам! – кипятилась Ниночка.

Малаиха вдруг потемнела лицом, уперла руки в бока и тихо проговорила:

– А ну бегите отседова! Я ить умом слабая, контуженная, я щас как страуса свово натравлю, он вам мигом волосья повыдергиват! Эй! Фельшер! Где ты там затаился! Не вишь – чужия!

В соседней комнате и впрямь что-то заворочалось, но дамы уже не стали выяснять, кто там. Визжащей толпой они кинулись из избы, отталкивая и перегоняя друг друга.

– Эй! Стойтя!! – кричала им вслед Малаиха, когда их каблуки уже мелькали возле дачи Светланы. – Самовар-то куда поташшили?!

– И впрямь дура! – задыхалась от бега Ирина. – То страус, то самовар…

– Не-а, не дура, – фыркнула Ниночка. – Посмотри вперед.

Впереди сизым пароходом неслась Аллочка. Над ней возвышалась ржавая труба, а к животу она крепко прижимала сворованный самовар. Дама разумно подсчитала, что чем больше меди, тем больше любви она завоюет у Терентия.

– Алисия!! Какой срам!! – заверещала Гутя и от стыда даже всхлипнула. – Отдай женщине чайник!! Ты преступаешь закон!!

– Ни за что!! Он ей не нужен! Она его не чистит! А мне надо!!

Ниночка кинулась к похитительнице и принялась отбирать у нее вещь силой. Аллочка противилась. Весовые категории у обеих дам были равные, поэтому потасовка завязалась длительная. Подруг невозможно было разнять вручную, а речь они воспринимать отказывались. Проблему решила Малаиха. Она подбежала к барышням, щедро огрела одну и другую самоварной трубой и силой выдернула домашнюю утварь.

– Ишшо раз споймаю!.. – погрозила она женщинам кулаком.

– Трубу! Трубу отдайте! – крикнула растерзанная Аллочка.

К ее ногам тут брякнулась труба, Малаиха жадной не была, мусора она не жалела.

– Ну и что вы скажете? – спрашивала Гутя у подруг, когда они уже спокойно расселись на даче у Светланы и попивали горячий кофе. – Почему, интересно, эта Малаиха так старательно притворялась какой-то дурочкой?

– А по-моему, она и не притворялась вовсе, – задумчиво возразила Светлана. – Я как вспомню, как она в прошлый раз нам про чертей рассказывала, то мороз по коже… Ночь, черти пляшут и над вашим Севастьяном измываются, брр. Мне она еще тогда контуженной показалась.

– Нет, ну нормально! – вскочила Ниночка. – Значит, они еще тогда знали, что мы к контуженной отправляемся, а нас потащили! И мне вот еще интересно – она страусом мужа своего называла, да? Все его на нас натравить хотела.

Гутя расстроенно поболтала ложечкой сахар и покачала головой:

– Нет, мужа у нее Егором зовут. У нее вроде как настоящий страус. Правда… Правда, его никто не видел, – проговорила она.

– Ну вот! Значит, на самом деле с головой трагедия! – успокоила Ниночка и тихо кивнула в сторону веранды.

Там, никем не замеченная, бродила Аллочка и пыталась открутить медные ручки.

– Алисия!! – рявкнула Гутя и, багровая от стыда, выскочила из-за стола.

Она силком затащила сестру в комнату и утолкала в кресло. Сестрица вскакивала ванькой-встанькой и сидеть не хотела. В доме было полным-полно меди, и, на ее взгляд, никто в таких украшениях особенно не нуждался, самое время было прибрать.

– Прямо хоть под землю провались от стыда! – долбила ее по голове старшая сестрица. – Приехали, называется, в гости!

– А вы ее в сарай заприте! – тут же посоветовала Ниночка.

– Нельзя меня в сарай!! – отбрыкивалась Алла Власовна. – Я больной человек! У меня клептомания!! И вообще – я не знаю, чего вы на этой Малаихе зациклились! Она все равно ничего не скажет, потому что ее запугал кто-то! Так что вы здесь только просиживаете штаны!

– Ты уж и вовсе бы помолчала! У больного, нетрудоспособного человека единственную радость сперла – самовар! – снова взорвалась Ниночка. – Дали тебе трубу, сиди вон и дуди теперь!

– А пойдемте сами в лес, может, чего и найдем, – предложила Ирина. – Чего ж мы, зря тащились?

Они поплелись в лес. Их поиски скорее напоминали прогулку, потому что даже примерное направление – где искать, им было неизвестно.

– Все. Хватит. Поехали домой, – заявила Алла.

Она ни на минуту не забывала о предстоящем свидании – надо было еще привести себя в порядок, а то парадная кофта ее уже была щедро украшена репейником, а комары выпили всю дурную кровь и взялись за здоровую. И теперь все лицо прелестницы покрывали красные шишки от комариных укусов.

– Точно, а то меня уже какая-то оса так домогается, – махала руками, как мельница крыльями Ниночка. – Только сразу говорю – с Аллочкой и с ее трубой я в одной машине не поеду!

– Ирочка! Не отговаривай! Пусть пешочком прогуляется, – тут же сориентировалась Аллочка.

Однако ехать все-таки пришлось всем вместе.

Варвара сегодня умудрилась прийти домой пораньше – начальник отбыл в очередной круиз с очередной же дамой сердца, и сотрудники устроили себе укороченный день.

В квартире царил хаос. В гостиной была навалена целая гора старых тряпок, откуда-то появились древние валенки, в которых Варя бегала еще в садике, туманилась пылью сломанная люстра, и зачем-то на журнальный столик была водружена цинковая детская ванночка.

– Правильно, – ворчала Варя, берясь за веник. – Дамы наши опять пропадают в поисках преступников, а мне достаются ягодки. Сейчас приедет Фома, а дома – ступить некуда. А ему еще с больным возиться…

Варя осторожно прокралась к комнате, где лежал покалеченный Севастьян, и прислушалась – оттуда доносился богатырский храп.

– Ну и славно, храпит – значит, на поправку пошел.

Закинув рыжую косу за плечо, девушка с азартом накинулась на кучу тряпья. Когда дом сиял чистотой, на плите исходила ароматом жареная курица, а кот Матвей уже сыто жмурился, лежа на телевизионном пульте, вернулись старшие дамы.

Аллочка немедленно кинулась к зеркалу, и стены содрогнулись от ее возмущенного визга.

– Гутя!! Ты посмотри, что со мной сотворил этот варвар!! Этот комар обезобразил меня!! Где моя мраморная кожа, я вас спрашиваю?!! Дай мне немедленно бинт! Мне надо перевязать лоб! И щеки!