Когда торжествует любовь - Элизабет Моул Страница 16

— Мисс, к вам посетитель… Проводить его сюда?

Да, это он! Сильвия снова чуть не выскочила в коридор. Но, взяв себя в руки, спокойно, насколько это было возможно, произнесла:

— Да, Сэм, пожалуйста. Пусть проходит прямо сюда.

Пока гость не появился, она судорожно вытерла следы слез, сгребла в ящик трюмо лишние вещи и глубоко вздохнула несколько раз. Вихрем пронеслись мысли: я не должна скрывать от него моих чувств, пусть будет, что будет, единственное, чего я сейчас хочу, — видеть его, прижаться к его груди, почувствовать вкус его губ…

— Здравствуй, Сильвия, — раздался хрипловатый, низкий голос.

Туман перед глазами рассеялся, и она увидела перед собой… Луиджи Стронцо. Он заметно постарел, но былая стройность и подтянутость все еще придавала его облику некий шарм. Он опирался на свою вечную трость, в руках держал шляпу с широкими полями. На нем был длинный черный плащ, мягкие темные брюки и темная рубашка. А волосы почти полностью поседели. Только глаза горели все тем же огнем, в котором Сильвия узнала прежнюю страсть и силу.

— Боже, Луиджи!.. Неужели? — Она всплеснула руками и села на пуфик. — Как ты здесь оказался?

Все ее сомнения и терзания вдруг отошли на второй план. Сейчас Сильвия была вновь очарована своим бывшим возлюбленным, заинтригована его загадочным появлением и оказалась во власти нахлынувших воспоминаний.

— Сколько лет прошло с тех пор, как ты сказала, что мы расстаемся навсегда? — Вместо ответа с иронией спросил Луиджи, затем прошел в комнату и сел в кресло, стоящее в углу, под торшером.

Его лицо оказалось на свету, и Сильвия заметила глубокие морщины на лбу и в уголках глаз. Он похудел, отметила она. Щеки впали, нос больше выдался вперед. Теперь Стронцо походил не на грозную птицу, а на большую ящерицу, что ползают в песках в поисках пищи… Усмехнувшись пришедшему на ум сравнению, актриса приняла непринужденную позу, решив не выдавать своих эмоций, и вновь спросила:

— И все-таки, что же привело тебя ко мне? Как ты правильно заметил, ведь мы расставались навсегда. И я никогда…

— Никогда не говори «никогда», дорогая, — обольстительно улыбнулся Луиджи, блеснув белыми зубами. — Просто мне вдруг захотелось посмотреть, какая ты стала. Все только и говорят: Сильвия Даймонд, блистательная мисс Даймонд! А помнишь, как я тебя… Ну да не об этом речь.

Он встал с кресла и подошел вплотную к Сильвии. Она, вскинув голову, вызывающе посмотрела на мужчину.

— Ну и как? Что же ты видишь? Я сильно изменилась?

— Ты стала моложе, — серьезно произнес Луиджи, и в глазах его сверкнул недобрый огонек. — С кем ты теперь? Я слышал, с Отто Бротбергом ты тоже развелась? Признаться, я ожидал увидеть усталую, постаревшую, пресытившуюся жизнью женщину. Но что я обнаружил?! Ты цветешь, точно фиалка…

Сильвия вздрогнула и отвела взгляд. Неужели за прошлую ночь она и впрямь стала другой? Чувствуя себя не лучшим образом, разве могла она выглядеть так, как говорит Луиджи? О, Мартин!..

— Спасибо за комплимент, — попыталась отшутиться она. — Ты тоже выглядишь неплохо!.. Послушай, Лу. Думаю, нам есть что рассказать друг другу. Давай поужинаем сегодня? Ты объяснишь мне свое появление, я поделюсь секретом моей вечной молодости. О'кей?

— Узнаю малышку Сильвию! — Стронцо зашелся каким-то металлическим смехом. — Ты всегда любила брать инициативу в свои руки. А я надеялся, что ты избавилась от привычки командовать мужчинами… Ну хорошо, жду тебя у подъезда.

Он ушел, оставив в душе Сильвии неприятный осадок. Зачем Луиджи вернулся? Почему именно сейчас? Что он хочет от нее?.. Стронцо сильно преувеличивал, намекая, что она когда-то командовала им. Он был единственным человеком, способным обуздать непокорную мисс Даймонд. Только с ним Сильвия чувствовала себя глупой и неумелой, слабой и покорной. Только он мог приказывать ей, повелевать ею… Женщина обреченно вздохнула: если этот мужчина позовет теперь меня с собой, мне придется бросить все и покориться! Потому что Луиджи Стронцо знал лучше других и лучше самой Сильвии, что ей нужно в этой жизни.

Они приехали в уютный ресторан, где когда-то любили проводить вечера. Луиджи сам привез сюда Сильвию, которая вдруг сделалась кроткой и покорной. Он удовлетворенно поглядывал на нее, загадочно улыбаясь и молча щуря черные как уголь глаза. Принесли вино. Он собственноручно разлил его по бокалам. При этом взору Сильвии открылось его крепкое запястье, на котором блеснули золотые часы. Почему-то эта деталь привела ее в трепет. Она на секунду закрыла глаза, погружаясь в сладостные воспоминания о том, как они с Луиджи занимались любовью…

О нет! С чего это я замечталась? — одернула себя актриса. Она, как не кто другой, знала: с этим итальянцем необходимо быть настороже! Что было — прошло. Он изменился, она тоже уже не та девушка-простушка. Неизвестно, чего добивается Луиджи. Больше нельзя так безоглядно падать к его ногам. В конце концов, от него она уже не зависит!

— За тебя, моя дорогая Сильвия! — Стронцо поднял бокал и сверкнул глазами.

— За тебя… — Сильвия отпила немного вина, приятное тепло разлилось по телу.

— Я хочу, чтобы ты всегда оставалась моей дорогой Сильвией, — добавил Луиджи, но женщина сделала вид, что не вполне поняла смысл его слов.

— Разумеется, Лу. Ты навсегда остался для меня самым близким человеком, который…

— Но почему ты говоришь обо мне в прошедшем времени? — Он пристально посмотрел на Сильвию, и в его голосе послышались резкие нотки. — Я рассчитывал, что ты повиснешь у меня на шее, а наткнулся на холодную сдержанность.

— Прости, Лу… Я сама не понимаю, почему так вышло. Знаешь, сколько раз я представляла нашу встречу, несмотря на клятву не видеть тебя никогда! Я думала, что задушу тебя в объятиях, зацелую… Наверное, прошло слишком много времени и мы уже не те. — Сильвия грустно улыбнулась.

— Возможно. Но ведь мы можем все вернуть? Или… у тебя кто-то есть? — нахмурившись спросил Луиджи.

Да он все такой же ревнивец, подумала актриса. Пусть помучается в догадках…

— Может, и есть. Только тебе до этого нет дела, потому что твои слова — абсурд, — спокойно сказала она. — Между нами не может быть ничего. Неужели ты всерьез полагал, что я буду клясться в вечной любви, стоит тебе лишь возникнуть на пороге моей гримуборной? Мой дорогой Лу, мне тридцать пять лет, тебе пятьдесят. Давай останемся добрыми друзьями. Зачем пытаться вернуть молодость таким нелепым способом? Разве вокруг мало молоденьких девушек, готовых прыгнуть в твою постель по первому зову? — Сильвия внимательно следила за тем, как меняется выражение лица Луиджи: он хмурился, словно отказывался принимать правду. — А может, ты, как Отто, просто хочешь заполучить мое имя? Может, тебе льстит, что твоя женщина — не кто иная, как сама Сильвия Даймонд?

Услышав ее последние слова, Луиджи взорвался:

— И ты смеешь говорить это мне? Ты, которую я вытащил из помойки, отмыл и одел, научил жить! Так ты действительно считаешь, что я, Луиджи Стронцо, захочу поправить мое положение за твой счет?! Скорее Небеса упадут на землю, чем я попрошу тебя о милостыне!