Ирония любви - Алена Любимова Страница 16

Утром обнаружилось, что Людочкину лекцию придется отложить из-за непредвиденных обстоятельств — до выходных моя подруга была чрезвычайно занята. В сердцах швырнув трубку на рычаг, я откинулась на спинку кресла, внезапно осознав, что до субботы мне придется в одиночку «наслаждаться» плодами своей победы над Лёней в виде его настойчивых ухаживаний. И даже поговорить не с кем. Правда, была еще Нина…

Едва я подумала о ней, Нина вошла в кабинет с мокрым зонтом наперевес и, раскрыв его, поставила сушиться у окна.

— Привет. — Я обрадовалась, что Нина пришла первой. Оставаться с Лёней наедине, пусть даже и на несколько минут, не хотелось. Что, если ему взбредет в голову «наверстывать упущенное», не отходя от кассы?

— Привет. — Нина сняла куртку и повесила ее в шкаф. После этого она обернулась ко мне и спросила: — Что такое кислое выражение лица?

Я шумно выдохнула, не зная, что ответить. К счастью, от необходимости отвечать меня избавил Лёня. Он буквально ворвался в кабинет, подскочил к моему столу и смачно чмокнул меня в щеку.

— Привет, солнце, — громко шепнул он мне в самое ухо, — жутко по тебе скучал. — После этого он повернулся к Нине и гораздо сдержаннее произнес: — Привет.

— Привет, — спокойно ответила Нина и устроилась за своим столом, послав мне оттуда какой-то странный взгляд.

— Это тебе. — Как фокусник из шляпы, Лёня выудил из-за спины букет хризантем и плюхнул передо мной на стол. Во все стороны разлетелись мелкие капельки воды.

— Спасибо. — Я поспешила за вазой. Отчего-то даже вид Лёниного светящегося лица навевал мысли о самоубийстве.

— Не за что, — улыбнулся он, смерив меня собственническим взглядом с головы до ног, под которым я сразу почувствовала себя голой.

Стиснув зубы, я подавила нарастающее желание врезать Лёне по уху и достала из шкафа вазу.

— Пойду наберу воды, — сказала я Нине и вышла из кабинета.

Оказавшись вне досягаемости Лёниного взгляда, я облегченно вздохнула. Если он теперь всегда будет с таким пылом таращиться на меня, долго я не выдержу.

В туалете я медленно открыла кран и набрала воды. Возвращаться в кабинет не хотелось. Я долго стояла перед зеркалом и смотрела на свое отражение. Почему-то оно не казалось счастливым. Усталые глаза, плотно сжатые губы…

Теперь, когда Лёня готов был разделить со мной то светлое всепоглощающее чувство любви, которое съедало меня не так давно, выяснилось, он — совсем не то, что мне нужно. Да и любовь, которая казалась незыблемой, как скала, куда-то испарилась подобно утренней росе.

Я не могла поверить, что такое возможно, но это было действительно так.

— Хорошо, что я не пошла к ворожее, — криво усмехнулась я. — Вот потеха была бы. Так хотя бы есть шанс, что со временем Лёня остынет и оставит свои ухаживания.

Шанс, что рано или поздно это произойдет, конечно, был, но пока не слишком большой. Это я поняла по тому взгляду, который Лёня послал мне, едва я вернулась в кабинет. В нем было столько страсти и огня, что мне стало жарко.

Господи, Лёня всерьез собирается сделать меня счастливой!

Поставив цветы в воду, я плюхнулась в кресло, все еще чувствуя на себе этот Лёнин взгляд, прожигающий кожу до костей. Кажется, он вознамерился съесть меня глазами, идиот.

Повернувшись к Лёне, я скривилась, намекая на то, что пора бы заняться работой, но он намека не понял. Все утро я провела под перекрестным огнем его взглядов.

В обед, схватив сумочку, я решила пройтись по магазинам, так как оставаться в кабинете было невыносимо. Если так пойдет и дальше, мне придется менять работу. Нужно как-то осторожно, не задевая чувствительного мужского достоинства, объяснить Лёне, чтобы он оставил меня в покое.

Представив, как стану объясняться с ним, я сморщилась. Пожалуй, это будет не так просто. Лёня, привыкший к всеобщему женскому поклонению, скорее всего, воспримет все как шутку, и, по правде говоря, я не могла его в этом упрекнуть. Ведь еще неделю назад смыслом моей жизни было его хорошее настроение…

Как быстро все меняется…

К концу дня Лёня, успевший намозолить своим взглядом мою спину, перешел к решительным действиям. Дождавшись, когда Нина выйдет из кабинета, он подошел ко мне, пристроившись сзади, и хозяйским жестом обнял за плечи.

— Что делаешь сегодня вечером?

— Вечером? — переспросила я, чуть отодвигаясь в сторону.

От Лёни пахло мятной жвачкой и обещанием страстной ночи.

— Ага, — кивнул он, сильнее стиснув мои плечи.

— Вечером я занята, — выдавила я и попыталась сбросить Лёнину руку.

— Брось, крошка, — ухмыльнулся Лёня. Он не воспринял моих слов всерьез. — Мы же оба знаем, что ты от меня без ума. Не ломайся.

Его тон и улыбка заставили меня стиснуть зубы. Мне жутко захотелось проучить этого самоуверенного нахала и плевать на его чувствительное достоинство. Грубо сбросив Лёнину руку со своего плеча, я встала из-за стола, повернулась к нему лицом и отрывисто повторила:

— Сегодня вечером я занята.

У Лёни отвалилась челюсть. Он не верил своим ушам, но достаточно быстро справился с собой. Лицо его приняло прежнее выражение.

— Предлагаю тебе изменить свои планы, — улыбнулся он обаятельной улыбкой пожирателя женских душ. — Я собираюсь пригласить тебя в ресторан.

— Пригласи кого-нибудь другого, — посоветовала я и вышла из кабинета, оставив Лёню в полной растерянности.

В дверях я столкнулась с Ниной, которая возвращалась от шефа. Я нечаянно задела ее плечом, и она выронила папку, из которой посыпались листы бумаги.

— Ты куда так несешься? — спросила Нина. Она присела на корточки и стала собирать разлетевшиеся во все стороны документы.

— Извини, я тебя не заметила. — Я бросилась помогать ей.

— Ты бежишь так, будто за тобой по пятам гонятся собаки.

— Что-то вроде того, — невесело ухмыльнулась я, вспомнив Лёнину плотоядную улыбку, и добавила: — Лёня пригласил меня вечером в ресторан.

— Это же здорово, — обрадовалась Нина, запихивая бумаги в папку. — Ведь об этом ты и мечтала. Поздравляю. — С опозданием она заметила, что на моем лице нет ни малейших признаков радости, и нахмурилась: — Только, кажется, ты не рада этому приглашению.

— Вот именно, — вздохнула я. — Если бы он пригласил меня месяц, неделю назад, я прыгала бы от счастья, но сейчас…

— А что сейчас?

— Сейчас я никуда не хочу с ним идти.

— Ну-ка, пойдем, расскажешь обо всем по порядку, — предложила Нина и потащила меня в курилку, расположенную в конце коридора.

— Нечего рассказывать, — протестовала я, но Нина была непреклонна. Протащив меня за руку через весь коридор, она села на подоконник в курилке, где в этот час никого не было.