Родственные души - Дженнифер Рэй Страница 16

– А ты с норовом, малышка.

Она ненавидела, когда ее называют малышкой, впрочем, эпитет «с норовом» тоже не был по душе. Несмотря на то что все это правда. Подобное поведение казалось грубым и неуместным, особенно после того, как Джек с восхищением оглядел официантку. От этого злость в душе лишь нарастала.

– Да, я с норовом. Потому что твое предложение провести здесь вечер кажется мне подозрительным. Но не принимай все на свой счет, Джек. Я одинаковая со всеми.

И всегда была такой. Иногда хотелось быть более легкой в общении и уметь доверять людям, как ее сестра Мелоди. Она хотела бы надеть розовые очки и ждать, что люди станут относиться к ней с уважением и вниманием. Однако люди совсем не такие. Они эгоистичны и большую часть времени озабочены тем, что происходит в их собственном мире, их не беспокоит, что они ранят и обижают окружающих.

Джек улыбнулся, откинулся на спинку и положил ногу на ногу. Брук опять обратила внимание на мышцы его ног, но поспешно отвела взгляд. Красивое тело ничего не значит. Она много часов провела в спортивном зале среди атлетов и знала, что в черепной коробке у них информации меньше, чем в самой тоненькой книжке. Впрочем, она сомневалась, что Джек из тех, кто часами торчит в тренажерном зале. Он производил впечатление вполне эрудированного человека. Что делало его только опаснее.

– Как интересно. Может, расскажешь что-то еще?

Брук улыбнулась:

– С чего ты взял, что я собираюсь что-то тебе рассказывать?

– Ну, скажем, потому, что сестер нет рядом и тебе одиноко. Ты чувствуешь себя оторванной от семьи и хочешь с кем-то поговорить.

Брук попыталась возразить, но не находила аргументов. Он так точно описал ее состояние. Откуда он знает?

– Пожалуй, мне стоит брать пример с тебя и ни с кем ни о чем не говорить. Оградиться от всех. Превратиться в остров в океане людей.

Взгляд Джека стал напряженным.

– Ни один мужчина не может стать таким. Разве ты об этом не знаешь?

– У тебя получилось.

– В этом ты ошибаешься, Брук.

Что-то в его голосе заставило ее насторожиться. Что-то изменилось. Он изменился. Словно хотел о чем-то рассказать, но не мог, не знал как.

– Ты ненавидишь, когда к тебе прикасаются, – продолжила Брук.

– Что?

– Это сразу бросается в глаза. Ты напрягаешься, когда к тебе подходят слишком близко. Скрещиваешь руки на груди и отступаешь. А если к тебе кто-то прикасается, волосы на руках буквально встают дыбом.

Джек фыркнул и заерзал, оперся на стол. Прежде чем взять стакан, несколько секунд внимательно смотрел ей в глаза. Допив содержимое, он жестом подозвал официантку:

– Бутылку текилы, соль и лимон. И еще пиво. Много пива.

– Я не пью.

– Пьешь. И сегодня вечером ты будешь вдрызг пьяной.

– Почему?

– Потому что в твоем присутствии мне неуютно, Брук. И сказать тебе все, что хочу, я могу только за бутылкой текилы.

Похоже, искреннее признание. Она даже опешила от его неожиданной откровенности. Он признал свою слабость, а это немало для мистера Сдержанность. Ему с ней некомфортно. Пораженная, Брук даже не заметила, как выпила с ним две рюмки текилы.

Он потягивал пиво. Она наблюдала за ним, откинув голову на спинку кожаного дивана. Внезапно он поднял голову и посмотрел ей в глаза.

– Значит, не собираешься рассказать, зачем пригласил меня сюда?

– Я знаю, по какой причине ты появилась в шоу, Брук. Ты хочешь рекламировать продукцию фирмы.

– Об этом ты уже говорил.

– У каждого участника свой скелет в шкафу. Среди девушек есть бывшие наркоманки, просто жаждущие внимания дамочки, но найдется и парочка таких, кто действительно ищет любовь. Твои мотивы мне удалось понять не сразу. Все стало понятно только в тот день, когда ты появилась на пляже в красном бикини. Кстати, купальник тебе очень идет.

– Я для него слишком тощая.

– У тебя прекрасная фигура и тело изумительное. Сильное. Спортивное.

– У меня нет сисек.

Джек повернулся и уставился на предмет разговора. Брук опять почувствовала, как жар поднимается от шеи к щекам. Он склонил голову, прищурился и, к ее огромному удивлению, протянул руку и отодвинул край рубашки. Вздрогнув, она ударила его по руке и стрельнула испепеляющим взглядом. Однако Джек продолжал смотреть ей в глаза. Так, ведя немой разговор, они просидели несколько секунд.

Как ты посмел прикоснуться ко мне?

Ты же сама хотела услышать откровенное мнение о своей груди? Мне надо сначала посмотреть.

Но мы чужие люди, кроме того, я тебе не доверяю. Ты ведешь себя безобразно.

Ничего безобразного в этом нет.

Не смей прикасаться ко мне!

Не буду.

И не надо похотливо смотреть на меня.

Этого обещать не могу. Но прикасаться не буду.

Брук вздохнула, что означало: «Ну, хоть это уже хорошо».

Он и не прикасался, но ей было жарко от одного его взгляда. Она все еще ощущала тепло его пальцев, по-прежнему смотрела ему в глаза, которые оказались очень близко, темные, словно бездонные, ничего не выражающие. Губы его разомкнулись, у нее в груди все сжалось в тугой узел. Сейчас она мечтала, чтобы он прикоснулся к ней. Пусть случайно. Присутствие Джека напомнило, как давно у нее не было мужчины. С той поры, как из ее жизни исчез Митч. Прошло почти двенадцать месяцев. Двенадцать месяцев она не чувствовала прикосновений мужской руки к своему телу. Двенадцать месяцев не знала вкуса мужских губ. Слишком долго.

Джек покачал головой и откинулся на спинку.

– Как это понимать? – пролепетала Брук, с трудом справившись с волнением. Что это значит? Ему не понравилась ее грудь? Что с ней не так?

– Да. – Джек пожал плечами и опрокинул очередную рюмку.

– И это все? Все, что ты можешь сказать о моей груди? Да? Да, она не большая. Однако лучше, чем просто «да». Хам. Женофоб. Неандерталец.

Брук схватила рюмку и вылила содержимое в рот, наслаждаясь тем, как алкоголь обжег горло. Голова стала заполняться туманом. Последнее время она почти не пила. Была слишком занята работой и учебой. Очень хорошо. Теперь она сможет сказать все, что думает.

– Хочешь знать мое мнение о тебе? – Она подалась вперед, намеренно перейдя границу его личного пространства, желая сделать больно. Наплевать! В груди клокотало возмущение.

– Вообще-то нет, Брук. Дело в том, что мы с тобой разные. Мне не нужны люди. Не нужно их одобрение, постоянные доказательства, что меня любят.

– Это мне ясно. Скажи, есть хоть кто-то, к кому ты относишься хорошо? У тебя есть друзья? А как насчет семьи? Ты хамишь им так же, как мне?