Разлуки и радости Роуз - Изабель Вульф Страница 16

— Трев — гений, — кивнула Беверли. — Но он прошел специальное обучение. И если тебе любопытно, а тебе наверняка любопытно, я оказалась в инвалидном кресле из-за неудачного прыжка с парашютом.

— Ой… мне вовсе не было любопытно, — солгала я и взяла печенье.

— Ничего, — ответила она. — Меня это не волнует. Это же естественно, поэтому я сразу же всем рассказываю, и тогда лишних вопросов уже не возникает. Это произошло два с половиной года назад.

— Мне очень жаль, — пробормотала я. Бедняжка.

— Никто не был виноват, всякое в жизни случается. Я рискнула — это была благотворительная акция, — прыгнула, и парашют раскрылся слишком поздно. Удар о землю был слишком силен. Но самое забавное, — добавила она с добродушной усмешкой, — что деньги от этих благотворительных прыжков должны были пойти на постройку новой больницы для тех, кто перенес травмы позвоночника!

— Ну надо же, — промямлила я. Господи, неужели она думала, что я рассмеюсь?

— Такая ирония! — беззаботно продолжала она. — И кстати, мне удалось собрать кучу денег. Я выписала чек, лежа на больничной койке. Десять месяцев провела в больнице, — добавила она. — Потом пришлось думать, как жить дальше. Я даже рада, правда, я очень рада, потому что все могло быть намного хуже. Во-первых, я жива, а могла бы разбиться насмерть. Во-вторых, у меня паралич только нижних конечностей, а не всех четырех. В-третьих, мне уже не нужен катетер, и я могу жить самостоятельно. К тому же врач сказал, что я смогу иметь детей.

— У тебя есть бойфренд?

— Нет. После несчастного случая он продержался девять месяцев. Но я всегда знала, что он уйдет. — Беверли весело продолжала свою историю. — В ту самую минуту, когда меня вывезли из операционной, я поняла: Джефф смоется. Так и произошло. Конечно, было подло сбежать с моей любимой медсестрой, но подумай, чего в жизни не бывает!

Черт, что-то она разоткровенничалась. Признания выскакивали у нее изо рта, как шарики из автомата для игры в пинг-понг. Я как будто попала на телешоу.

— Хмм… Мне очень жаль, — бессильно повторила я.

— Но я решила не раскисать. Мне понравился этот дом, и мне идеально подходит его ранняя викторианская архитектура — нет лестницы к входной двери и нет подвала. Туалет у меня на первом этаже. И есть специальный подъемник в спальню — там у меня еще одна коляска. Дом пришлось слегка модифицировать. К примеру, стол на кухне чуть ниже, но внутренние двери я не расширила, поэтому и ношу перчатки. Не хочу жить в «доме для инвалида». Но у меня есть специальный въезд в душевую кабину, и я переделала двери на веранду, чтобы легче было выезжать на улицу.

— Ты меня поражаешь. — Я была ошеломлена ее мужеством. — Но, наверное, тебе часто об этом говорят.

— Я смирилась, только и всего. Раньше я была озлоблена, но полгода назад взяла Тревора из приюта. Он обучался по программе «Лапа помощи». Его выбросили на улицу, — добавила она. — Нашли на шоссе трехмесячным щенком.

— О! Бедняжка, — сказала я. — Бедный маленький щеночек, — добавила я, хотя на самом деле собак не люблю.

— Раньше он был поводырем, — объяснила Беверли, — но у него плохо получалось.

— Как это?

Она взглянула на Тревора и понизила голос.

— Он совершенно не умел переходить дорогу. Вообще-то, — мрачно добавила она, и Тревор потупился в пол, — до меня у него было три хозяина. Но ему гораздо больше нравится быть собакой-помощником, верно, Тревор?

— Гав!

Я наблюдала, как он смотрит на Беверли и ждет следующей команды. Как будто она была кинозвездой, а он — ее самым преданным поклонником.

— Он так тебе верен, — вздохнула я. — И любит тебя по-настоящему.

— Но я люблю его вдвое сильней. — Тут раздался телефонный звонок. Тревор поплелся в прихожую и вернулся, сжимая в зубах беспроводную трубку. Беверли взяла телефон, коротко с кем-то переговорила и положила трубку. — Извини, — сказала она. — Это с местной радиостанции. Хотят взять у нас интервью. Я не против, ведь у меня куча свободного времени, и лишняя реклама обществу «Лапа помощи» тоже не повредит. Это совсем новый благотворительный фонд, — объяснила Беверли. — И им нужны хорошие отклики в прессе. И мы не против, правда, Трев? Кстати, можно я запишу твой телефон? — спросила она. — Так, на всякий случай.

— Конечно. — Я назвала ей свой номер, она записала его в электронную телефонную книжку, и Тревор отнес трубку на место.

— Ты работаешь? — спросила я, поднимаясь и направляясь к выходу.

— Конечно. Секс по телефону.

— Правда?!

— Нет! Пошутила! — Она рассмеялась. Даю дистанционные уроки английского для иностранцев. Скучно до одури, но помогает платить по счетам.

— А раньше чем занималась?

Беверли покачала головой, и впервые за этот час ее улыбка потускнела.

— Была учителем физкультуры, — ответила она.

Это объясняет таинственное сожжение хоккейных клюшек, подумала я, открывая дверь своего дома несколькими минутами позже. Встреча с Бев одновременно вдохновила меня и высосала из меня силы. Я с ужасом обнаружила, что к одежде прилипла шерсть Тревора. Я осторожно сняла все волоски до одного щеточкой, потом пинцетом и прослушала автоответчик.

— Привет! Я увидела ваше объявление в газете, меня зовут Сьюзен… Привет, меня зовут Том, и я работаю фармацевтом… Добрый день, это Дженни, я мать-одиночка…

Меня не было всего час, и за это время я получила три отклика. За выходные набралось еще двенадцать, и я назначила встречи с пятью претендентами. Первым был унылого вида инженер по имени Стив. Он осмотрел весь дом, облазил все мои шкафчики на кухне — чертов хам! — как будто собирался покупать дом, а не снимать комнату. Потом пожаловал Фил, выглядел он многообещающе, но все время пялился на мои ноги. Актер по имени Квентин оказался ничего себе, но ненавидел птиц и курил. Потом появилась Энни, двадцати трех лет, у которой все было «зашибись». Дом был «зашибись», комната «зашибись». Энни работала в маркетинге, и это тоже было «зашибись». Через пять минут мне захотелось заколоть ее, но вместо этого я улыбнулась и сказала, что «обязательно позвоню».

— Это будет зашибись, — ответила она.

Я помахала ей на прощание, скрипя зубами. Еще был Скотт из секты «Рожденные заново», который намеревался проводить молитвенные собрания по понедельникам вечером, и студентка художественной школы Кэмбервелла с двумя кошками. Разочаровавшись во всех претендентах, я отправилась в местный спортзал, куда совсем недавно записалась на занятия по кикбоксингу.

— ВДАРИМ! И ВМАЖЕМ! И ВДАРИМ! И БЛОКИРОВКА! — кричал наш инструктор Норман по прозвищу Бешеный. — ВДАРИМ! И ВМАЖЕМ! И ВДАРИМ — и ВДАРИМ!! Вперед, девочки!

Я мутузила боксерскую грушу в зеркальной студии и представляла себе, что это Эд. В воображении я вламывалась в его дом одним ударом ноги и давала Мари-Клер Грей пинок под зад, от которого она улетала аж в Бэттерси. Если бы не эта вероломная маленькая сучка, мы с Эдом были бы до сих пор женаты и мне не пришлось бы делить свой дом с каким-то незнакомцем, которого я, возможно, возненавижу.