Сотвори для себя мужчину - Юлия Михайлова Страница 16

— Мел, что ты делаешь? Мне больно… — Она едва поспевала за его широким шагом.

— Это я должен спросить, что ты делаешь? — прошипел он, бегом спускаясь по лестнице. Вырвав из рук гардеробщика верхнюю одежду, Мел просунул Дашины руки в шубку, накинул на себя длинную дубленку и потащил ее к выходу.

— Найди вначале такси, я подожду здесь, ты видишь, какие на мне туфли…

— Нет, теперь я не выпущу тебя из рук. — Он с омерзением взглянул на ее ноги. — Постарайся не замерзнуть!

По счастью, около ресторана стояло несколько свободных такси. Когда Мел сказал, куда ехать, водитель заломил немыслимую цену, но Мел не стал торговаться, открыл заднюю дверцу, втолкнул Дашу на сиденье и бухнулся рядом.

— Как ты могла, как ты могла… — рефреном негромко повторял он. Потом опомнился: — Кто этот проходимец, которого даже я не знаю?

— Он не проходимец, он — журналист, — тихо и спокойно ответила Даша. Она назвала известную фамилию.

— А-а, новый Константин Симонов! Про Афганистан писал… Заодно по чужим женам решил "пострелять"… О чем он с тобой говорил? — требовательно спросил Мел.

— О французском кино.

— Да что ты говоришь?! Может, он предложил тебе главную роль во французском фильме? — язвительно осведомился Мел. Даша молчала.

— Шеф, давай скорей!

— Скорее не могу, господин, — невозмутимо откликнулся водитель, милиция на каждом перекрестке.

— Ну тогда хоть обогрев включи, у моей жены ноги замерзли!

Водитель, не прекословя, включил обогрев; он явно сочувствовал Даше.

Всю оставшуюся дорогу Мел демонстративно смотрел в окно.

Дома он дал волю своим чувствам.

— Как ты могла! — кричал он, меряя большими шагами гостиную. — Моя жена, мать моих детей…

Даша едва не прыснула над этим забавным: "моя жена, мать моих детей". От ревности Мел совсем потерял голову, даже не может найти подходящие слова! Как это не похоже на него, всегда такого спокойного и уверенного в себе…

— Но, дорогой, я же просто разговаривала! Ты хочешь, чтобы я в обществе молчала?!

— Ты не "просто разговаривала"! Ты выпрыгивала из колготок, чтобы ему понравиться! Ты накидывала на него свои бабские сети! Ну скажи, чего тебе не хватает? Тебе мало меня одного?!

— Побойся Бога, Мел, мне никто не нужен! Невинное женское желание видеть восхищение не только в глазах своего мужа…

Мел даже задохнулся от ярости:

— Ах, невинное желание! У тебя было мало мужиков до меня, и теперь ты решила наверстать?!

— Мел, мне не нравится твой тон! Я устала, замерзла и хочу спать!

— Нет, ты выслушаешь все, что я считаю нужным тебе сказать! Я не позволю тебе флиртовать, даже невинно, ни с кем! Ты должна держать в голове только меня и сыновей. Если такое еще раз повторится, я способен тебя ударить. Я за себя не ручаюсь, а это уже конец нашей жизни!

Он еще долго выкрикивал обидные слова, изливая гнев и ревность. Даша, опустив голову, улыбалась: она испугалась этого взрыва. Но ей было приятно узнать силу его любви и привязанности.

— Что же ты молчишь? — гневно выкрикнул Мел. — Тебе нечего сказать?

— Пойдем в спальню, дорогой. Я хочу тебя… Даша встала с дивана, надела туфли, взяла ошеломленного Мела за руку и повела к лестнице. Растерянный и молчаливый, он покорно потопал за ней.

В ту ночь Мел был особенно страстен и неутомим. Он сажал, ставил, укладывал ее; то вдруг входил в нее яростно и стремительно, шепча неясные проклятия в адрес несуществующих соперников; то, не давая опомниться, обволакивал волнами нежности и раскаяния, лаская и целуя ее тело, словно извиняясь за предыдущее грубое вторжение.

Где-то уже под утро, понимая, что Мел изнервничался и устал, но выйти из игры ему не позволяет мужская гордость, Даша взмолилась:

— Любимый, я больше не могу. После сегодняшней ночи мне месяц нужно спать отдельно, чтобы прийти в себя!

— И думать забудь! Теперь ты поняла, кому принадлежишь? Поняла, что я твой единственный мужчина?! — Он повернул Дашу лицом к себе, крепко прижал к своему большому разгоряченному телу и страстно зашептал: — Малышка, пойми, мне нестерпима даже мысль (!) о том, что ты можешь кого-то предпочесть мне. Без тебя и Жорж-Алекса моя жизнь не имеет смысла. Вы для меня как воздух, как вода! Никогда, моя девочка, слышишь, никогда не экспериментируй подобным образом. Ты моя женщина, я — твой мужчина! Мы созданы друг для друга, это бывает так редко! Более пяти месяцев я соблюдал великий пост, пока ты носила близнецов и лечилась после родов. Ты думаешь, мне было легко? Я ходил как перевязанный бычок, а на меня вешались красивые бабы… Но стоило мне представить, как в мою постель ложится другая женщина, не ты, мне становилось тошно. За все то время, как мы вместе, я не трахнул ни одной бабы. Я хотел и хочу только тебя. У меня есть право требовать этого же от моей жены. Прошу тебя, не повторяй сегодняшнего…

Мел, ты как ребенок! засмеялась Даша. — Удивительно, как уживаются в тебе сладострастный любовник, могучий мужик и большое дитя! Запомни, мне никто не нужен. Я тоже люблю и хочу только тебя! Все, спим, — добавила она, нырнув под его руку.

Мел глубоко и удовлетворенно вздохнул, обнял ее свободной рукой как добычу и тотчас провалился в сон.

А Даша уснула не сразу. Таким беззащитным и в то же время страшным во гневе она видела Мела впервые. Она поняла, что ранила его до "большой крови", до потери здравого смысла. И все из-за чего? Из-за глупого бабского тщеславия испробовать свои чары на чужом мужике. Вот и попробовала, увидела вожделение в глазах самца и добилась первого скандала в своей, наполненной до краев счастьем семейной жизни. И нужно ей это? Мел — восхитительный любовник, уверенный, удачливый мужчина, с которым она чувствует себя во всех смыслах защищенной женщиной. Мел — заботливый отец Жорж-Алекса, хозяин дома, семьи и всей ее судьбы! Никто и никогда не может занять его место. Нет, больше она не позволит себе нарушать душевный покой Мела; ни один мужик не стоит его волнений. Сделав это мудрое заключение, Даша успокоилась и заснула.

Назавтра Мел проснулся оттого, что любимый голос сказал ему в ухо:

— Вставай, Отелло! Завтрак давно готов.

Мел открыл глаза. У кровати стояла Даша в голубом верблюжьем халатике и ласково ерошила его короткие волосы.

— М-м-м… — Он протянул длинные руки и привлек ее к себе. — Ты не простудилась вчера, малышка? Как ты себя чувствуешь?

— Если я и простудилась, то ночью ты меня так разогрел, что простуда вышла…

— Так, — перешел он на шутливо-суровый тон, — с тобой все ясно. А что делают мои сыновья?

— Твои сыновья давно проснулись, поели и сейчас гуляют.

— Ты, женщина, вышла у меня из доверия. Теперь я все буду проверять сам.