Ловкие женщины - Дженифер Крузи Страница 16

— Она ушла, потому что он ни в грош ее не ставил.

— Она много раз уходила, потому что он ни в грош ее не ставил, но возвращалась. А вот в случае с машиной ушла и не вернулась.

— Значит, была сыта по горло. Он постоянно изменял ей и устраивал скандалы.

— Ему не следовало жениться. — Хлоя взяла лопатку. — И, судя по его словам, она много чего вытворяла назло ему, чем только усугубляла положение. Ах, брак бывает такой гнусной штукой!

— Спасибо, — издевательски поклонился Гейб.

Хлоя принялась выкладывать пирожные на блюдо, и Гейб, вдыхая запах, подумал: «Миндаль всегда будет напоминать мне о ней».

— Видишь ли, брак — это азартная игра, — пояснила Хлоя, дождавшись, когда он возьмет пирожное. — По крайней мере для женщины. Мужчина всегда может начать снова. Мужчину ценят по его деньгам, женщину — по молодости и красоте. Мужчина может разбогатеть, но женщина не в состоянии вернуть прошедшие годы. Поэтому при разводе женщина старается ободрать мужа.

— Вздор, — возразил Гейб с набитым ртом. — Ты отказалась от алиментов.

— Хотела быть независимой. Но при этом постаралась, чтобы Лу росла рядом с тобой. Я знала, что ты задумал, покупая для нас дом, но для Лу это было полезно. А потом ты подарил мне кафе, чтобы я чем-нибудь занялась. И это здорово. Но мне следовало бы отказаться и уехать.

Сожаление, прозвучавшее в ее голосе, больно ранило Гейба.

— Если хочешь уехать, никто тебя не держит. Я позабочусь о Лу. Ты еще молода. Закрывай заведение, и вперед.

Хлоя шлепнула лопаткой о прилавок, и Гейб от неожиданности вздрогнул.

— Видишь? Вот почему ты такой сукин сын. Устраивай ты истерики, изменяй мне, веди себя как твой папаша, я бы давно сбежала от тебя, была бы свободной! Но ты всегда и во всем чертовски порядочен, и от этого ужас как трудно… — Она осеклась.

— Ладно, не надо, — прошептал Гейб, обнимая ее. — Я и в самом деле иногда перегибаю палку. Давай лучше поговорим об астрологии.

— Мне нужно убраться отсюда, — прошептала Хлоя, уткнувшись ему в грудь. — Хоть ненадолго.

— Я все устрою, — пообещал Гейб, прижимаясь щекой к ее волосам. — Сколько денег тебе нужно?

Хлоя проворно отскочила:

— Прекрати! Я все сделаю сама!

— О'кей. — Гейб пожал плечами и откусил от пирожного. — У тебя есть деньги?

— Да. Это сейчас в кафе никого нет, а вообще дела идут лучше некуда.

— Прекрасно. Не рассердишься, если я попрошу тебя позвонить в случае чего?

— Рассержусь. Но все равно позвоню.

Сейчас, с раскрасневшимися от жары и досады щеками, она выглядела милой и желанной, как никогда, тем не менее он отчетливо понял: все кончено. И похоже, он знал это давно.

Он в последний раз поцеловал бывшую жену. Она погладила его по щеке:

— Я вправду люблю тебя.

— И я тебя, — кивнул Гейб. — Пожалуйста, выбери себе в следующий раз достойного мужчину. Во всяком случае, не такого, как я. Это уж точно.

— Опять ты! — разозлилась Хлоя. — Да перестань же! Хотя бы раз в жизни поведи себя как твой папаша!

— Астрология — чушь собачья, — объявил Гейб.

Хлоя улыбнулась и покачала головой:

— Скажи мне это, когда я вернусь, а ты безумно влюбишься в Нелл.

— Не дай Бог! — ужаснулся Гейб.

Часом раньше Нелл с грохотом распахнула дверь в страховое агентство.

— Нелл! — с трогательной радостью воскликнула Пегги, старая и верная помощница, судя по всему, изнывавшая от тоски по прежней жизни.

Нелл, не удостоив ее взглядом, без стука ворвалась в кабинет Тима.

— Нелл! — Все такой же красивый. И так же учтиво поднялся при виде прежней жены. — Как приятно…

— Ты лгал мне, — процедила Нелл, и его улыбка мгновенно померкла. — Ты мне изменял.

Удивление Тима сменилось чем-то вроде сочувствия.

— Прости, Нелл. Я надеялся, ты никогда не узнаешь.

— Бьюсь об заклад, так оно и было, сукин ты сын! — рявкнула Нелл.

— Все было не так, — с оскорбленным видом заверил он. — Я не хотел тебя ранить. И вовсе я не лгал. Наш брак исчерпал себя много лет назад.

— Да неужели? В таком случае почему же мы вместе спали, вели дела и…

— Я не осознавал, что может быть по-другому. — Тим присел на угол письменного стола, собранный, хладнокровный, понимающий… одетый в рубашку, выбранную другой женщиной. — Только встретив Уитни, я понял: в жизни есть кое-что кроме страхования, и… — Он беспомощно, с грустной улыбкой развел руками. — Пришлось последовать зову сердца. А у сердца всегда свои доводы.

Нелл оглянулась, ища, что бы расколотить. Чем врезать этому болвану, дабы поколебать его в невозмутимом — «давайте-будем-взрослыми» — ханжестве и заставить хоть что-то чувствовать. Например, ощутить неподдельный ужас.

— Только не принимай это на свой счет. И вообще ты тут ни при чем, — продолжал Тим.

За его спиной на полке стояло четырнадцать «сосулек» — награды «Лучшему страховому агентству года» от штата Огайо.

Нелл неожиданно охватило странное спокойствие.

— В таком случае и ты не принимай это на свой счет, лапочка, — посоветовала она.

Не успел Тим опомниться, как она ринулась к стеллажу, схватила хрустальную статуэтку и шарахнула ею об стол. «Сосулька» с жалобным звоном взорвалась. Осколки брызнули во все стороны.

— Нет! — вскрикнул Тим.

— А вот я сейчас осознала, что ты полнейшее ничтожество, — усмехнулась Нелл. — Полтора года мне пришлось провести в аду из-за лживого подонка, у которого не хватило храбрости сказать правду!

— Нелл, — предостерегающе начал Тим. — Будь справедливой. Ты всегда твердила маленькому Джейсу, что чувства есть чувства и их нужно беречь.

— Это верно. А вот сейчас я чувствую, что немного сердита.

Нелл вознесла вторую «сосульку» над головой и расколотила прежним методом. Тим метнулся к стеллажу и постарался сгрести в охапку как можно больше наград.

— Что тут… — Пегги вошла в кабинет как раз в тот момент, когда Нелл завладела статуэткой, которую Тим не успел спасти.

Пегги уставилась на Нелл, но та не обратила на нее внимания.

— Поверь, если бы я следовала зову своего сердца, то воткнула бы эту дрянь тебе в селезенку.

Тим проворно отскочил назад, и осколки третьей статуэтки его не задели.

— О Господи! — простонала Пегги, когда Нелл подняла над собой четвертую скульптуру из хрусталя.

— Послушай, это же опасно! — взмолился Тим, едва удерживая «сосульки». — Если ты успокоишься, мы поговорим как люди…