Одержимость - Наталья Рощина Страница 16

– Вы всегда рядом.

– И все-таки лучше бы я летел тем рейсом. Волк-одиночка, холостяк-зануда, стареющий ловелас. Мой уход был бы для всех просто форсмажором. Никаких трагедий, никто не осиротел бы.

– Зачем вы так о себе? – Андрона коробило от его откровенности.

– Я говорю правду. Лучше бы я…

– Мы уже говорили об этом. Все случилось так, как должно было случиться. – Заметив удивленный взгляд Леонида Игнатьевича, Некрасов добавил: – Это я цитирую тех, кто пытался подобным объяснением успокоить меня.

– Тщетные усилия.

– Абсолютно.

– И что ты сейчас чувствуешь?

– Пустоту… – Некрасов в задумчивости посмотрел поверх головы Маркова. – Иногда мне кажется, что все это дурной сон. Нужно только проснуться… Реальность жестока. Родителей нет. Это не укладывается в голове. Я бессилен что-либо изменить. Это меня угнетает.

– Деньги – это власть, это огромная сила, но и они не всемогущи, мой мальчик.

– Я готов отдать все, чтобы вернуть отца, мать, но кому мне предложить это «все»?

– Мы не властны над судьбой, Андрон. Иди вперед, не оглядываясь, не останавливаясь. Преумножай то, что досталось тебе по наследству. Это лучшее, что ты можешь сделать для них.

– Цинично. Я всего лишь должен хорошо трудиться.

– Всего лишь? – Леонид Игнатьевич покачал головой. – Тяжелая ноша, Андрон Егорович, весьма, весьма. Ты еще ощутишь это. Но знай, что я всегда рядом.

– Спасибо, дядя Леня.

Андрон пытался найти в своем сердце нечто большее, чем благодарность за участие. Тщетно. Там, где раньше была любовь, хозяйничала пустота. Чем ее заполнишь? Теперь Марков и Маша – самые близкие люди, но Андрону мало их заботы, их внимания. Он привык получать все. У него отобрали то, что принадлежало ему по праву. Как же ему не хватает рассудительности отца, мягкости матери! Казалось, они будут рядом всегда. То, что их больше нет, не укладывалось в голове.

Судьба сыграла с ним жестокую шутку: хотел стать взрослым – получай! Марков деликатно дает советы, смысл которых сводится к тому, что как ни крути, сынок, а сам не потянешь. И все это, между прочим, ненавязчиво. Всезнание Леонида Игнатьевича, ранее восхищавшее, стало раздражать Андрона. Порой Некрасову казалось, что Марков сам хочет занять место отца. Из кожи вон лезет, показывая, насколько он в курсе дел. Андрон злился, но со временем это ощущение стало менее острым. Да и советы Маркова были кстати. На первых порах Андрон не мог обойтись без них.

Шесть лет после смерти родителей пролетели незаметно. Школа выживания. Прежде всего Андрону пришлось бороться с самим собой. Битва, в которой он опирался на мнение опытного бизнесмена Маркова и черпал силы в безграничной любви Маши. Два источника, которые, казалось, не иссякнут.

– Настя! Настя! Постой! – Он задыхался от быстрого бега. Сколько себя помнит, у него всегда нелады с сердцем. Вот и сейчас ему нечем дышать, в груди разрастается что-то огромное, бесформенное, мешающее сделать нормальный вдох.

Погоня отменяется. Он остановился и, согнувшись, тщетно пытался восстановить дыхание. Вид у него еще тот. Ему неприятно, что Настя увидит его таким. Он знает эту пугающую синюшную бледность, от которой его лицо напоминает безжизненную маску. Он закрыл глаза. Черт! Как не вовремя. Но к его удивлению, на этот раз недостаток сослужил ему добрую службу. Он услышал быстрые приближающиеся шаги. Так может двигаться только она. Настя все делает своеобразно, узнаваемо. Он не преувеличивает, потому что она на самом деле необыкновенная девушка. Никто не убедит его в обратном. Не стоит и пробовать. Он видит ее такой, потому что беззаветно влюблен.

– Леня, тебе плохо? – Ее голос возвращает его к жизни.

Да, ему плохо. Невыносимо плохо, но не от этой режущей боли, а потому, что она, его любовь, так бесцеремонно растоптана. Но говорить об этом он не станет. Черт возьми, зачем он вообще бросился догонять ее? Какие слова помогут переубедить ее сейчас? Ей нужно дать время. Пусть свыкнется с тем, что его не будет рядом. Она испугается этих перемен. Они ей не понравятся.

Первое, что он увидел, открыв глаза, были ее босоножки. Испытывая острую боль, он боялся пошевелиться. Так и стоял, согнувшись. Ему было нужно время, чтобы прийти в себя. Неприятная сухость во рту заставила облизнуть губы.

– Леня, что с тобой? Снова сердце? – Проявляет заботу? Логично, ничего не скажешь. Несколько минут назад зарезала его словами, а теперь дрожащим голосом интересуется его самочувствием! Проявляет участие.

Как это по-женски, но он готов простить, только бы она отказалась от своих намерений. Пусть признается, что хотела помучить его. Тогда он снова почувствует вкус жизни. Эта девушка не имеет права ставить точку. Это нечестно. Ведь мысленно он уже попросил ее руки. Только все не решался, боясь непредсказуемой реакции Насти, и оказывается, не без оснований. Как же быстро она представила свою жизнь без него. В голове до сих пор набатом звучат ее жестокие слова.

– Я хочу изменить мою жизнь, понимаешь? – устремив на него пронизывающий взгляд, тараторила она. – Для этого мне не нужен ребенок! Пока я не могу позволить себе то, что случилось. И ни в чем тебя не виню. Только прошу – оставь меня в покое. Доучивайся, устраивайся на работу, а меня забудь.

Она его ни в чем не винит? Какая чепуха! Зачем же все усложнять? Настя беременна, он отец ребенка. Да он просто счастлив, что все сложилось именно так. А вот для нее это ненужные осложнения. Настя в панике, но при этом говорит осмысленные вещи: она не может рожать ребенка от мужчины, который не в состоянии сегодня, сейчас обеспечить ее светлое будущее. Он для нее слишком ничтожен, чтобы решиться стать матерью его ребенка, чтобы дать ему клятву верности.

– Я ведь ничего тебе не обещала. Ты же не можешь заставить меня быть с тобой? – и это сказала Настя. Сказала, зная, какую боль причинит. Сначала поставила перед фактом беременности и тут же сообщила о том, что готова избавиться от ребенка. Другой на его месте обрадовался бы: груз с плеч. Честно говоря, пеленки, распашонки не значились в его грандиозных планах. Но если так случилось, он готов форсировать события. Он любит Настю. Все что угодно, только не аборт. Таким образом он хочет сохранить не столько ребенка, сколько отношения с Настей, ее саму.

Только его мнение никому не нужно. Все решено. Она не боится обидеть, не дорожит его чувствами. Поставлена точка, потому что после такого вряд ли возможно продолжение. Как еще женщина может показать свое равнодушие? Настя пренебрегла им, а это страшнее, чем ее нежелание оставить ребенка. Ребенок – следствие. Причина – равнодушие, нелюбовь. Какой мужчина в сложившейся ситуации захочет начать все сначала? Он хочет. Все понимает, но не может ничего с собой поделать.

Глупость это. Никогда и никому не удавалось ничего начать сначала. Так только говорится: начать с чистого листа. Невозможно. Стирая написанное, все равно оставишь следы. Едва заметные, молчаливые. Память периодически будет совершать экскурсию в прошлое. Для обычного человека, не отягощенного умением жить сегодняшним днем, это станет пыткой. Вот почему он никогда не простит себе, если не предпримет последнюю попытку все исправить. Настя не может стать его прошлым. В его жизни она просто должна быть, иначе стоит ли жить?