Романтические сны - Энн Брок Страница 16

— Да уж лучше так, чем если бы со мной обошлись, как с бедной Харриет.

— Вот, возьми-ка лучше это, Аллегра, — засуетилась миссис Кланси, впихивая ей поднос, на котором стояла большая миска с только что сваренной брокколи и цветной капустой. — Когда это было! К тому же здесь нет Харриет и…

— А что случилось с Харриет? — спросила заинтригованная Либ.

— Не бери в голову. — Миссис Эдертон дала Либ огромное блюдо с картофельным пюре. — Отнеси это в столовую. Ну что, девочки, идем за стол?

На столе, покрытом кружевной скатертью, был кокетливо расставлен лучший китайский сервиз миссис Эдертон, а в центре красовалась чаша с мастерски составленным букетом.

Дамы расселись вокруг стола и после небольшой молитвы приступили к еде. Все, начиная с домашней ветчины, которая просто таяла во рту, и заканчивая печеньем из пахты, было невероятно вкусным. Либ не ела ничего подобного с… ну, наверное, с того самого лета, когда у Харриет случился удар.

«Так что же все-таки произошло с Харриет?» — собиралась уже было спросить Либ, когда к ней наклонилась миссис Прайс.

— Имей в виду, у этого Фултона всегда только одно на уме, — с неодобрением поджав губки, предупредила она.

— Аллегра, старая ты крыса, — вмешалась миссис Эдертон. — По-моему, о Люке Фултоне сказано уже достаточно.

— Но кто-то же должен рассказать ей обо всем.

— За последнее время мальчик, похоже, остепенился, — ласково произнесла миссис Кланси. — Может, он действительно влюбился в Либерти.

Все трое устремили свои взгляды на Либ.

— Это так?

— Мы просто друзья, — ответила Либ. — Соседи. Вот и все.

— Тоже самое Харриет говорила о Треворе Фултоне, — пропела миссис Прайс.

— Нет, не говорила, — слегка повысив голос, возразила миссис Эдертон.

— Дамы, прошу вас, — шепнула миссис Кланси. Либ отложила вилку.

— Так что же произошло с Харриет?

Молчание.

Три пары глаз из-под очков с толстыми линзами не мигая уставились на Либ.

— Ну?

— Она влюбилась, — тихо произнесла миссис Кланси.

— В этого ужасного Тревора Фултона, — добавила миссис Прайс.

Миссис Эдертон улыбнулась.

— Он был красив, как дьявол. — Она подмигнула Либ. — Кстати, очень похож на твоего Люка.

— Он не мой, — пробормотала Либ, зная, что ей все равно никто не поверит.

— Тревор с ума сходил по Харриет, — вздохнула миссис Кланси. — И она действительно сначала говорила, что они всего лишь друзья.

— Ничего себе друзья, — фыркнула миссис Прайс. — Учитывая, что Харриет забеременела от него.

— Что?! — Либ от удивления открыла рот.

— Они собирались пожениться, — поспешила добавить миссис Эдертон. — Харриет рассказала мне, что перед отъездом он подарил ей кольцо.

— Но он ведь так и не вернулся, разве не так? — заметила миссис Прайс.

— Я уверена, что он хотел вернуться, — возразила миссис Кланси.

— Этого мы никогда уже не узнаем.

Миссис Эдертон с осуждением посмотрела на Аллегру Прайс.

— Ты хочешь сказать, что Тревор Фултон нарочно погиб на войне?

— Ну конечно, нет, — вспыхнула Аллегра, но на лице ее явно читалось: «Как знать…»

— А ребенок?

— Выкидыш, — осуждающе покачала головой миссис Прайс. — И слава Богу!

— Харриет была в полном отчаянии, — заступилась за подругу миссис Эдертон, бросив на Аллегру испепеляющий взгляд. — Ей, как раз только сообщили, что Тревор героически погиб где-то в Нормандии. Она не смогла перенести этот удар, но, видит Бог, она хотела этого ребенка больше всего на свете!

— Да, это была настоящая трагедия, — эхом отозвалась миссис Кланси.

— А я и не знала ничего.

Либ и представить себе не могла, что Харриет была когда-то влюблена. «Слушай сердце», — говорила она. Лишь однажды тетушка обмолвилась, что когда-то, оказавшись перед выбором, приняла решение, следуя велению сердца, и не устает благодарить за это Бога. Четыре месяца ее жизни были наполнены неземным счастьем, испытать которое суждено лишь избранным.

Теперь все стало понятно — она, должно быть, говорила о своем романе с Тревором Фултоном.

— Время подавать пирог, — объявила миссис Кланси, вставая. — Кто будет кофе?

— Эй, отбивающий! Давай, давай! Размахнись!

Либ сидела на корточках и подзадоривала игрока, стоявшего с поднятой битой в руке. Едва глянув на нее, Люк задрожал от желания: узкие велосипедные шорты, короткая футболка, едва прикрывающая гладкий загорелый живот. Даже такая, вся в пыли, с растрепанными волосами и пятном на носу, она кипятила его кровь, заставляя терять самообладание.

С трудом взяв себя в руки, Люк сосредоточил все внимание на мяче и ударил. Бросок получился отличный, прямо в зону. Отбивающий размахнулся и, попав точно по мячу, отправил его Либ. Она легко подпрыгнула и поймала его. Игра закончилась.

— Отличная игра, — сказал Люк, подходя к скамейке.

— Удачный бросок. — Либ кинула ему мяч.

На нем была кровь.

— Ой! — Она выхватила у него мяч и вытерла его о землю. — Прости.

Вокруг них прыгали товарищи по команде, празднуя конец полосы неудач, но Люк взял Либ за руку и отвел в сторону к ярким фонарям стадиона. Ее локоть был рассечен и кровоточил.

— Я поранилась, когда упала, — слегка поморщилась от боли Либ.

Глаза Люка потемнели. Влажные от пота волосы вились сильнее обычного. Либ осторожно высвободила руку.

— Тебе нужно в душ, — сказал Люк. — Поехали приведем тебя в порядок.

Он взял Либ за руку и проводил до грузовика. Открыв дверцу, он помог ей забраться наверх.

— Знаешь, люди думают, что между нами что-то есть, — заметила Либ. — Подруги Харриет уже предупредили меня сегодня за обедом, что тебе доверять нельзя. — Она улыбнулась. — Ты пользуешься чертовски плохой репутацией у местных.

Люк раздраженно мотнул головой и захлопнул дверцу. Обходя грузовик, он снял с себя футболку и, вытерев ею лицо, швырнул на заднее сиденье.

Мотор с ревом завелся. Прежде чем посмотреть в зеркало заднего вида, Люк бросил взгляд на Либ.

— Боюсь, что о нас говорят не только пожилые дамы. Полгорода ставит на то, что все окончится вынужденным браком, другая же половина считает, что никакого брака не будет — ты меня пристрелишь раньше.

Либ рассмеялась.

— Из этого можно и песню сочинить, — заметила она, стараясь не слишком разглядывать его обнаженный торс. — А мы всего лишь друзья. Ловко мы их дурачим.