Как продать душу. Краткое руководство для светской львицы - Кэтлин О'Рейли Страница 16

Блин.

Но разве моя помощь действительно требуется? Помощь в глобальном смысле слова? Вряд ли. Наверняка все можно уладить принципиально иным способом.

Что, если Марв и Кимберли погибнут в автобусной аварии? Нет людей — нет проблем.

В этом случае у Бланш не выдержит сердце.

Или, к примеру, Марв признает себя виновным по всем пунктам, его приговорят к пожизненному заключению без права подачи прошения о досрочном освобождении и поместят в одну камеру с непривередливым, изголодавшимся по женщинам амбалом?

И в этом случае у Бланш не выдержит сердце.

Возможен и другой расклад: Кимберли в приступе гнева пронзит Марва чернильной ручкой. Тогда проблемы бывшего мужа исчезнут автоматически, а маленькие радости тюремного секса выпадут на долю бывшей подруги.

И в этом случае у Бланш не выдержит сердце.

Нет, так не пойдет. Перьевые ручки, тюремный секс, аварии… Детский сад какой-то. Я делаю большой глоток бренди, все еще надеясь успокоить желудок, который непонятно почему живет своей жизнью. Вот если бы Марв и Кимберс наконец поняли, что за птица нынешняя Ви, насколько она могущественна и влиятельна! Да, это была бы настоящая месть! Пара бывших могла бы основать клуб фанатов Великой Ви. Пожалуй, я даже взяла бы их продавцами в бутик, конечно, с минимальной зарплатой. Все, решено. Я вздыхаю — остается примириться с необходимостью делать добро.

Кимберс принимает мой вздох за отказ.

— Ви, ты должна мне помочь. Мне больше не к кому идти. Мы ведь были подругами, разве ты забыла?

— Подругами? И это говорит женщина, которая спала с моим мужем? Ким, ты, по-моему, преувеличиваешь.

— Связь с Марвом была ошибкой.

Я презрительно вскидываю брови. Связь с Марвом была ошибкой не только для Кимберли — все женщины, что на него западали, потом горько раскаивались.

— Кимберли, ты сейчас пожинаешь плоды своего легкомыслия. Шла бы ты подобру-поздорову.

— Прости меня, Ви. Я сваляла дуру.

— Еще какую.

— А помнишь, как мы пошли прибарахлиться в «Тиффани» и я сказала продавщице, что ты — графиня из Туниса?

— Зря стараешься, Ким, тебе меня не растрогать.

— А как мы выбрались в «Плаза» выпить чаю, а у меня была дырка на чулке и официантка к нам даже не подошла? Ты потом два месяца надо мной трунила. Ви, мы ведь хорошо почудили в свое время, скажешь, нет?

— Ким, как ты могла так со мной поступить?

Кимберли смотрит мне прямо в глаза.

— Одиночество надоело, только и всего.

Черт, как ей это удается? Нет, у меня, конечно, получается лучше, но если бы она еще потренировалась… Вот бы втянуть Кимберс в Программу! Тогда я бы перешла на третий уровень и смогла бы во время суда много чего внушить присяжным, используя передачу эмоций на расстояние.

Гм… Как вы думаете, почему Люси столь могущественна? Потому, что она любит парадоксальные решения вроде вот этого. И я такая же противоречивая: прикидываю, есть ли хоть малейший шанс спасти душу, и в то же время строю планы, как бы отправить бывшую любовницу мужа в ад на веки вечные.

— Я, право, не знаю, как тебе помочь, — говорю я.

На самом деле мне просто хочется подольше помучить Кимберс.

Она шмыгает носом, глаза наполняются натуральными слезами. Очень трогательно.

— Поговори с Марвом. Его показания могли бы меня обелить, но он наверняка будет врать, что мне была известна вся информация и я даже разболтала кое-что своей парикмахерше.

А вот это уже лучше. Голову даю на отсечение, Кимберли хорошо себя проявит в Программе улучшения качества жизни и Люси ее отмажет. Люси собаку съела на судебных разбирательствах. Помните, я говорила о помощнике прокурора? Ну, первом моем клиенте? Так вот, его обвиняли во взяточничестве, а теперь он баллотируется на пост губернатора Коннектикута.

Так что если Кимберли с помощью Люси выкрутится, Марв загремит за решетку.

А у Бланш не выдержит сердце.

От плана с вербовкой Кимберли придется отказаться. Я поговорю с Марвом, я спасу его трубкозубью задницу, моя же собственная обожаемая задница так и останется жирной, и не носить мне больше стрингов. Нашел с кем спутаться — со стриптизершей! О чем только этот кобель думал? Вопрос чисто риторический — мне ли не знать, о чем думают кобели?

— Ладно, Ким, расскажи, как все было. Ты, говоришь, вляпалась? И не вздумай юлить — я тебя как облупленную знаю.

— Да, я вляпалась. Марв сказал, что можно быстро срубить бабки.

— Не поверю, что ты так легко повелась, — возражаю я, вспомнив, как Марв уговорил меня смухлевать при заполнении налоговой декларации за 1995–2001 годы. Тогда он тоже сказал, что можно быстро срубить бабки. — А от меня-то что требуется?

— Я хочу, чтоб Марв забыл, что я тоже участвовала. Пусть соврет. Он же и так все время врет. Знаешь, сколько я в результате «срубила бабок»? Тридцать восемь долларов сорок семь центов. И за это я должна сесть за решетку?

— Ладно, не парься. Попробую помочь. Марв под арестом?

В голосе — плохо скрываемая надежда.

— Нет, его отпустили на поруки.

Я одним глотком приканчиваю бренди в бокале Кимберли.

— Завтра вечером зайду к нему. С тебя причитается. Ты вообще мне кругом должна.

— Знаю, Ви, знаю. Я этого никогда не забуду.

Я выпроваживаю Кимберс и мысленно засчитываю очко в свою пользу. Вообще-то я думала, что буду больше нервничать. Мысленно я передергиваю плечами. Помочь бывшей потаскушке избежать тюрьмы только потому, что она когда-то разделяла мои сомнительные вкусы на мужчин, — это вам не семью хлебами народ накормить. Ладно хоть с моей испорченностью все в порядке. А что касается спасения Марва, можете мне поверить: если бы не Бланш, ему светило бы ежедневное бритье своих трубкозубьих ног в тюремном душе, потому что амбал сокамерник становился бы все привередливее…

Пора и сумками заняться. В бутик вплывает нечто квадратное, увешанное бриллиантами — постоянная покупательница. Натянув услужливую улыбку, я устремляюсь к квадратной даме. Она покупает две сумки и солнечные очки в стиле Джеки О. Улыбка у меня с каждой секундой становится все нежнее. Обожаю свою работу.

Днем посыльный приносит приглашение (бумага с тиснением) на благотворительный аукцион, который состоится в пятницу в Уильямсбурге в пользу голодающих художников, недавно эмигрировавших из какой-то третьей страны по причине гонений за религиозные убеждения. Можно подумать, у нас в Америке мало голодающих художников, которые даже не знают английского.

Я принимаю приглашение: мероприятие пройдет в день открытия нового клуба, обещающего стать модным местечком; интересно посмотреть, каково там. Звонит мобильник — это Люси, кто же еще. Не влезть ли в «Настройки» и не заменить ли слово «Люси» на изображение рожек? Пожалуй, лучше не надо. Я нажимаю «Прием».