Снежное дыхание любви - Вера Копейко Страница 16

— Вовсе нет.

— Но трюфель должен им пахнуть, — настаивала она.

— Чесноком пахнет знаменитый пьемонтский трюфель. Подмосковный троицкий похож по запаху на перигорский и бургундский. Но его аромат слабее. Его можно усилить, есть способы, — неопределенно добавил он.

— Посмотрите, какие прожилки на срезе, в точности, как в старых книгах, — тараторила Нина.

— Верно. Светлые — это внутренние вены, прожилки потемнее — наружные вены. Между ними сумки с восемью спорами.

— В каком месте вы нашли его? — Нина подняла на Антона глаза. Они светились азартом.

— Он рос между березами, осинами и рябиной. Потянет не меньше трехсот граммов. Не самый крупный.

— За него дадут хорошую цену, — сказала она. — Мне нужно таких грибов… — Она нахмурилась, — примерно два десятка.

Антон провел рукой по усам, потому что они поднялись над открывшимся от изумления ртом.

— Немало денег вам надо, Нина. Это вопрос жизни или смерти?

— Как говорят, нет. — Она пожала плечами, которые внезапно опустились.

— Говорит кто? — спросил он.

Нина покачала головой, отвечая не ему, а кому-то другому.

— Они ошибаются. — Нина вздохнула. — Потому что моя мама уже выбилась из сил, — тихо добавила она.

— Ваша мама… больна? — участливо спросил Антон. Так вот в чем дело. Поэтому такая девушка, как Нина, милая, домашняя, попала в эту компанию?

— Нет. Она здорова. Физически. Но… В общем, это наше семейное дело. — Нина махнула рукой и умолкла.

— Не смею настаивать. Но если вам на самом деле нужны такие деньги, прямо скажем, немалые, ответьте мне на вопрос: как вам платят за вашу работу? Я думаю, вы из тех, кто… — Он видел, как побледнело Нинино лицо, глаза насторожились. — Вы делаете карту трюфельных полей Подмосковья? — быстро спросил он.

— Откуда вы знаете? — Нина вспыхнула.

— Девочка, ты влезла в такой бизнес… в очень опасный бизнес. — Он поморщился.

— Но я ничего опасного не делаю. Сижу в библиотеке, читаю старые книги. Вы наверняка знаете — в прошлые века в России трюфели не считались чем-то особенным. В Охотный ряд их везли прямо из леса. Они стоили дорого, но любой, кто хотел их попробовать, мог это сделать.

— Сейчас все по-другому, Нина. — Антон поморщился. — Хорошо, я вам скажу. Есть две команды рестораторов. Одна заказывает французские трюфели во Франции. Платит за них сполна. Другая — покупает подмосковные и превращает их во французские. Понимаете, какая разница? При этом она хочет стать единственным хозяином всех подмосковных трюфелей. Негласных. Вы — делаете карту для них. Могу я спросить, сколько вам обещано?

Нина поморщилась. Она уже думала не раз, что деньги, которые Кирюшка обещал ей за работу, не приблизят ее к цели слишком быстро. И сам Кирюшка начал сомневаться, иначе он не сказал бы, что им стоит потянуть время и не отдавать карту. Еще он сказал — конкуренты их найдут. Выходит, это случилось? Антон — из конкурентов? Он нашел ее, выловил в реке. Нина назвал сумму, которую ей обещали за карту.

— Вы не шутите? — Антон крутил головой.

— Нет.

— Понятно. Нина, вы делаете подарок на много тысяч евро. Между прочим, сильно рискуя… собой.

Она смотрела на него, на лице читалось недоумение.

— Несколько тысяч, вы сказали?

Она никогда не имела дела с такими деньгами, ее родители тоже. Даже бабушка, которая позволяла себе отдыхать в Турции и Египте. Бабушка произносила иногда крупные суммы, когда говорила, за сколько купил зоопарк ее очередного дорогого хищника.

— Хотите получить столько, сколько это стоит? — тихо спросил он. Нина не ответила. — Хорошо, мы это обсудим, — сказал он.

Нина спросила:

— Мои вещи высохли? — Ее голос звучал спокойно, как будто она не слышала его вопроса.

— Сейчас взгляну, — он вернулся и сказал: — Еще немного, и вы можете переодеться.

Филька, который до этого спал на коврике, заворочался, потом встал, потянулся.

— А давайте-ка дадим ему немного размяться, — сказал Антон и взял с тумбочки Филькину поноску.

Он бросил кусочек гриба в угол, Филька быстро стряхнул с себя сон, метнулся следом. Он вернулся и отдал… Нине.

— Молодец, — похвалил Антон. — А я надеялся, что он отдаст мне. Я даже приготовил награду. — Он вынул из кармана крошечное печенье-рыбку.

Нина покачала головой.

— Филя мой воспитанник. А был бабушкин щенок.

— Подержите его так, чтобы он не видел. Я спрячу трюфель.

Антон ушел за шкаф, вернулся и скомандовал:

— Филя, трюфель!

Филя не двинулся с места.

Нина тихо повторил:

— Филя, трюф!

Пес на миг замер, а потом кинулся в угол, в который Антон положил кусочек свежего трюфеля.

Он вернулся с довольной мордой, подал находку Нине.

— Вы талантливый дрессировщик. А ваш пес — настоящая трюфельная собака. Такая стоит… Боюсь вам сказать…

— Не надо. Филя не продается. Но его щенки, когда они будут, конечно.

— Уж не хотите ли вы открыть питомник трюфельных собак?

— Может быть. Но сейчас у меня другие проблемы.

— Значит, так, — теперь вы мне расскажете о ваших проблемах. — Голос Антона звучал по-новому. Нина снова почувствовала напряжение.

— А если нет?

Как может она рассказывать незнакомому мужчине о себе? Какое ему дело до ее пятна, до тех мучений, страданий ее матери и собственных? Может, еще рассказать, что Дима ее бросил из-за пятна? Да-да, бросил. Это так. Мама сделала главное — она нашла доктора, у которого операция стоит дешевле, чем у других. Поэтому ей нужны деньги.

— Если нет, — Антон вздохнул, — значит, вы останетесь здесь.

— Надолго? — она наклонила голову на бок, стараясь не показать, как задрожало все внутри.

— Пока не расскажете.