Райский берег - Мелани Морган Страница 16

А это означает только одно: этот достойный представитель семейства Лавджоев действительно хотел вывести ее из себя. Но ничего не вышло.

Она-то уже давно не играет в эти детские игры. Хотя завтра у нее будет возможность отомстить и она ею воспользуется.

Бродить по острову в одиночку он наверняка тоже будет с этим злобно-растерянным видом.

— Я потеряла заколку. Ты ее не видел? — тоном светской беседы спросила она.

Брайан забрался внутрь и вставил ключ в замок зажигания.

— Сделай себе приятное, постригись.

— Да, как-то раз я едва не остригла волосы.

У них чисто деловые отношения, которые не предполагают бесед личного характера. Но надо же поддержать разговор! К тому же она знает, чего на самом деле стоят ее волосы, так что он не обидит ее, как бы ни старался.

— Что же остановилась на полпути? — спросил Брайан, выруливая на дорогу.

— Это не моя вина. Все Джим виноват. Или Джек. — Она покачала головой. — Не помню, как его звали.

— Что, мужчина? — вырвалось у Брайана.

Конечно, не собака! Он ласкал своими длинными пальцами ее волосы, говорил, что это не волосы, а шелк, лучше самого дорогого шелка на свете, что он никогда не видел ничего подобного. И попросил не стричь волосы.

Уж перед ним она никогда не появлялась непричесанной. Или с мокрыми волосами. Для него волосы должны были быть пышными, переливаться на свету.

И каждый день, причесываясь, она вспоминала нежные слова, которые он ей говорил.

И давала себе слово: никогда, никогда больше не верить мужчинам.

— Ладно тебе, Брайан, у тебя аж челюсть отвисла. Это даже некрасиво.

Насчет челюсти она преувеличила, конечно, но удивленное выражение, написанное на его физиономии, и впрямь выходило за рамки приличий.

— Ты не так меня поняла, — начал оправдываться Брайан. — Вполне естественно, что я поражен; надо же, Патрисия Кромптон — и вдруг собирается делать то, что ей сказал мужчина.

— Тогда я была еще совсем юной.

Юной? Это сколько же тебе было — шестнадцать? Двадцать? Интересно, как она выглядела в том возрасте? Невинной дурочкой, сердце которой разбил заезжий ловелас?

Брайан отогнал от себя навязчивые мысли.

— Тогда все понятно, — заявил он.

Но его поведение так и осталось необъясненным. Хотя кое-что ей должно быть ясно: так или иначе, но она могла сделать над собой усилие и хотя бы попытаться довести свой внешний вид до общепринятых стандартов.

Все-таки они в ресторан идут, а не на лошадях кататься!

Брайан думал, что у него хватит выдержки быть вежливым — по крайней мере в течение часа, что они будут обедать. И он сможет забыть про ее чертовы волосы. Но куда там!

Она даже губы не накрасила. На ногах допотопные черные туфли, вместо элегантного вечернего платья — мышиного цвета костюм. Судя по фасону, купленный еще ее бабушкой.

А ведь ногти на ногах она все-таки покрасила лаком, об этом он не забыл!

Ради кого? Того мужчины, имя которого она якобы не помнит?

Мне-то какое дело, разозлился на себя Брайан. Чего я так волнуюсь? Наверное, из-за того, что не привык к отказам. Естественно, с женщинами обычной разновидности — из тех, которые не чураются косметики и модных платьев, — все очень просто. Достаточно включить на полную мощь обаятельную улыбку — и они готовы поведать все свои самые сокровенные секреты.

А на Патрисию Кромптон его улыбка совершенно не действует. Видно, я так привык к легким победам, подумал Брайан, что разучился использовать свой шарм. Надо срочно наверстывать упущенное.

Для начала он взглянул на нее. Патрисия ответила ему заученной улыбкой. Так улыбаются американцы, которым с детства внушают: улыбка города берет. Брайан лишь нахмурился и перевел взгляд на дорогу, благо она и впрямь требовала его неотступного внимания. В честь предстоящего праздника на улицы высыпала уйма местных жителей, и им, разумеется, было не до соблюдения правил дорожного движения.

Брайан тихо чертыхнулся.

— Может, поставим машину и пойдем пешком? — предложила Патрисия. — Так будет быстрее, чем пробираться через толпу в час по чайной ложке. Вот там как раз свободное место, ты сможешь поставить машину? Это не просто, я не смогла бы. Мужчины намного превосходят женщин, когда дело касается парковки.

Брайан рассмеялся.

— Что тут смешного? — удивилась Патрисия.

— В таких случаях не мешает смотреть на собеседника, слегка прищурив глаза с длинными накладными ресницами. Так это больше впечатления производит. — Брайан точно вписался в пространство между двумя «мерседесами». Не бери в голову. — Он посмотрел на нее. — Не то чтобы я против женщин-водителей, мне вообще не нравится, когда кто-то ведет машину. — И, вынимая ключ зажигания, добавил:

— Видно, я люблю все держать под контролем.

— Не прикидывайся, что тебе стыдно. Я же вижу, этого и в помине нет. Вы и вся твоя семейка — как мамонты. Или пещерные люди, которые никак не могут понять, что наступили новые времена.

— Мамонты вроде вымерли, а я упорно цепляюсь за жизнь. Или ты поможешь мне перестроиться?

— И не мечтай! — Она остановила его жестом. — Ты надеешься проявить благородство: вот сейчас протянешь мне ключи и заявишь, что на обратном пути машину поведу я. Но ничего не выйдет! Если ты думаешь, что я позволю тебе перепробовать все местные марки виски, а сама буду пить только минералку, то глубоко заблуждаешься.

У Брайана и в мыслях не было заказывать виски, но… Пусть думает, что хочет! Если ей кажется, что в этом словесном поединке за ней осталось последнее слово, — ради Бога!

— Ты раскрыла мой коварный план! — со смехом произнес он. — Идем, найдем, где тут кормят, сядем и ты перечислишь все мои грехи.

— Тогда, боюсь, мы до завтра не управимся.

— Ну что ты! Не такой уж я ужасный! Просто ты должна срочно заняться спасением моей души.

Заодно расскажешь, зачем покрасила ногти.

— На руках или на ногах?

— Сама знаешь где. — Он взял ее под руку: теперь они шли в толпе наряженных туземцев.

Патрисия, естественно, тут же устранилась. — Не бойся, просто мне не хочется, чтобы ты заблудилась в этой толпе.

— Ну вот, а еще говорил, что исправишься!

Брайан, я же не ребенок и сама в состоянии найти дорогу. Мне двадцать пять, я возглавляю преуспевающую австралийскую фирму. Обзывай меня как угодно, но я вовсе не беспомощна.

— Прости великодушно, — сказал Брайан. — Ты же знаешь, я мамонт!

Итак, он сама любезность. Даже пытается шутить. Патрисия тут же насторожилась: если у Брайана Лавджоя появились хорошие манеры, жди беды! Но она не выскажет ему свои подозрения. Пожав плечами, она позволила ему держать ее за руку.