Невеста рыцаря - Эми Фетцер Страница 16

Наджар тактично отошел в сторону.

— Если ты опять собираешься говорить о клятвах на верность Ричарду и прочей ерунде, то избавь меня от этого хотя бы до завтрашнего утра. — При этом Шинид продолжала лучезарно улыбаться. Синие глаза ее были сама невинность.

Она всегда готова дать ему отповедь. За словом в карман никогда не полезет.

— Хочешь вытолкать меня отсюда взашей, да?

Шинид спокойно встретила его взгляд.

— Едва ли мне это удастся. Да и кому-нибудь другому тоже.

— А как же твоя магия? — насмешливо спросил он. Шинид покачала головой:

— Долго же ты пропадал, если забыл наши законы.

— Нет, помню. Но как-то раз тебя и законы не остановили.

— Ты намекаешь на детскую шалость, совершенную много лет назад?

— Да нет, я уже давно простил тебе попытку превратить меня… в козла.

Она заметила, что он слегка покраснел, и ей это не понравилось.

— Я была не права и знаю, что тебе было неприятно. В тот день моя мать лишила меня возможности колдовать.

Коннал недоуменно вскинул брови. Шинид прикоснулась к серебряной цепи, что носила на запястье.

— Только пять лет назад мне был возвращен мой дар.

Он продолжал смотреть на нее.

— А потом, когда ты продолжала меня преследовать?

Шинид почувствовала себя униженной. То унижение, какое казалось давно изжитым.

— Вспомни, — низким от волнения голосом проговорила она, — я хоть раз попробовала тебя заколдовать, когда ты кричал на меня при всех? Когда ты вытолкал меня из конюшни и назвал испорченной девчонкой, когда ты сказал, что я ничего для тебя не значу и не буду значить, — разве я навела на тебя порчу? Наслала беду?

Он почувствовал ее давнюю обиду с неожиданной остротой, как свою, может даже, еще сильнее.

— Я был всего лишь мальчишкой, Шинид.

— Ты был мужчиной шестнадцати лет. Без пяти минут Рыцарь.

Коннал кивнул, соглашаясь с ней.

— Я не могу взять обратно свои слова, но… прости неразумного подростка.

Шинид повела плечами, будто стряхнула давящий на них груз.

— Забудь об этом. Давным-давно я смирилась с тем, что я для тебя не более чем заноза в мягком месте. Впрочем, я должна признать, что не всегда делала правильные выводы и, как и все, не застрахована от ошибок в будущем.

Она произнесла последние слова очень грустным голосом, и Коннал невольно спросил себя, а какова в этом доля его вины? Шинид сделала шаг в сторону, но Коннал быстро перекрыл ей путь к отступлению.

— С прошлым покончено, Шинид, но я не уеду отсюда, пока не добьюсь своего.

— Ничего у тебя не получится. Предлагаю тебе уехать поскорее, чтобы заняться более важными делами.

— Мы уедем вместе.

«Он стал слишком уж заносчив, а мозги и вовсе растерял», — подумала она.

— Я не покину Ирландию. Мой дом здесь, Пендрагон. Я не оставлю мой народ, ведь он нуждается во мне. — Шинид обвела глазами зал. Здесь она каждого знала по имени, знала, кто из какой семьи. Она видела свое предназначение в том, чтобы каждая семья, жившая на ее земле, чувствовала себя защищенной. Глаза ее влажно блестели, когда она посмотрела на него. — И если бы мне захотелось выйти замуж, — чего мне сейчас совсем не хочется, — я бы стала прислушиваться лишь к голосу собственного сердца, а не к тому, чего хочет твой король.

— Любовный союз и брак — совсем не одно и то же.

Шинид почувствовала, как болезненно сжалось сердце. В душе его не осталось места для любви. И не хватает тепла даже на надежду. Какой ужасной ценой далась ему верность никчемному королю! Что же выхолостило его сердце настолько, что он и в браке не видит ничего, кроме желания угодить властелину? Служение королю выжало из него все человеческие чувства, и на Шинид навалилась тоска от той зияющей пустоты, что осталась у него вместо сердца. Но вдруг она разозлилась на себя. Почему она скорбит о том, чего лишила его жизнь? Он в ее скорби не нуждается. Как и в ее любви.

— Для меня это одно и то же и все вместе, рыцарь.

Ее упрямое нежелание идти ему навстречу едва вновь не привело к ссоре. Чего она хочет? Красивых слов о любви? Ему же надо было одно — подписать документ для своего короля. Коннал не любил давать обещаний, которых не мог выполнить. Пусть она оценит хотя бы его честность. Он молча смотрел на нее, и по мере того, как длилась пауза, в глазах ее все яснее проступало выражение, которое никак не вязалось ни с ее достоинством, ни с ее красотой. Стыд и отчаяние отвергнутой женщины — вот что он увидел в ее глазах. Конналу стало неловко. Но ведь речь шла не о нем, напомнил он себе. Расторгнутая помолвка! Может, это ему, таинственному несостоявшемуся жениху, Шинид отдала свое сердце?

— Ты любишь другого? — спросил он, повинуясь внезапному импульсу. Коннал напряженно ждал ответа. Он и сам не знал, как поступит, если она ответит утвердительно.

Вопрос удивил ее. Любит ли она другого? Неужели Пендрагон считает, что она так легко способна подарить кому-то свое сердце? Или он думает, что она может выбирать из сотен претендентов? Шинид была не такой, как все женщины. Сильнее. Выше во многих смыслах. А лучшие всегда одиноки. Они обречены на одиночество. Обречены на ненависть. Стоит довериться не тому мужчине, и разбитое сердце тебе обеспечено. Шинид болезненно поморщилась при этом воспоминании. Она намеренно не заталкивала его вглубь, держала на виду, как напоминание о том, что бывает, если забыть о возложенной на твои плечи ответственности. Магия, ее сила, заключена в чистой любви и безоглядном доверии. А без них она существовать не может. Магия была ее сущностью, основой ее жизни, и сама она, чтобы жить, должна любить и верить безоглядно. А без любви и доверия теряется смысл жизни.

— Нет, — с тихим вздохом ответила она наконец, — другого нет.

Сейчас нет, подумал Коннал, но раньше был. Он прочел в ее взгляде, в мелькнувшем отражении давней боли. Он явствовал ее боль, хотя и не знал, откуда она пришла. Он едва и не физически ощущал рубцы на ее душе, оставленные нанесенными кем-то ранами, так до конца и не зажившими. Коннал растерялся, не готовый к такого рода ощущениям, отвернулся, спрятал взгляд. Чувствуя так глубоко и остро, он становился уязвимым, что недопустимо для воина и рыцаря. Сердце не закуешь в латы. Стоит открыть его — и ты погиб.

— Хорошо, — мрачно бросил он, оглядывая зал поверх ее плеча. — Я не хотел бы из-за тебя кого-то убивать.

— Упаси Бог!

Тогда он встретился с ней взглядом, и этот взгляд пригвоздил ее к месту.

— Не сомневайся, Шинид. Надо будет — я это сделаю. В сердце ее нежданно поднялась волна нежности.

— Ты принадлежишь мне! — отчеканил он — и волна обрушилась вниз.

— Я не чья-то собственность! — Шинид гордо расправила плечи.