Сапфир для моей невесты - Никола Марш Страница 16

Он доверительно взял ее руку, которую она не отняла.

– Я тогда, в школе, и понятия не имел, что ты такая горячая штучка.

Она недовольно поджала губы при этих словах, и он торопливо добавил:

– И наверное, это было хорошо для меня, потому что иначе я вообще не закончил бы школу. Но вчера у нас с тобой случился фантастический, невероятный секс…

Кажется, наконец, он угадал ее настроение, потому что она неожиданно погладила его руку.

– Ты меня действительно доводил в школе, без конца дразнил и не давал прохода.

– Надеюсь, тот поцелуй после выпускного бала немного сгладил неприятное впечатление от моего назойливого внимания?

Она поморщилась:

– Об этом я тоже не хочу говорить.

– Я сразу это понял, ты не отвечала на мои звонки и письма.

– Я испытывала стыд и унижение.

– Почему? Потому что явилась на бал с идиотом, который напился?

Она энергично тряхнула головой, и из безукоризненной прически выбилось несколько прядей.

– Нет, не поэтому. Мне было стыдно, мучила совесть – ведь я всегда к тебе плохо относилась, грубила и придумывала обидные прозвища, а ты выручил меня, спас от неприятностей.

Он увидел ее глаза, и от их выражения у него вдруг сжалось сердце. Этого только не хватало. Какая теперь разница, почему она не ответила ему десять лет назад?

Он просто хочет с ней спать. И только это имеет значение. Но неожиданно для себя вдруг заявил:

– А знаешь, мне нравились твои придирки и твоя грубость в ответ на мои шуточки. Ты ставила меня на место. Это только подхлестывало желание продолжать к тебе цепляться.

– Поэтому ты и поцеловал меня? Чтобы поддразнить?

Он замешкался с ответом.

– Я тогда думала, что ты поцеловал меня из жалости.

Она произнесла это так тихо, что он едва расслышал.

– О чем ты?

– Я думала, тебе стало меня жалко, когда Мик бросил меня на танцах. Ты решил меня подвезти. Но зато потом всю дорогу, пока вез меня домой, дразнил и издевался надо мной, говорил, что у меня дурной вкус, раз я выбрала такого придурка, смеялся над моим скромным платьем, говорил, что оно, как и моя прическа, отпугнули моего кавалера. Я готова была расплакаться, и вдруг при расставании ты неожиданно меня поцеловал. Я подумала, что ты сделал это из любопытства, чтобы увидеть мою реакцию. Одна из твоих выходок, ты просто воспользовался моим удрученным состоянием.

– Ты считала меня таким подонком?

– А что еще я могла подумать?

Она как будто оправдывалась, чтобы смягчить удар.

Но он не мог рассказать, почему он так себя вел в школе, почему так легкомысленно относился к сверстницам, был так безудержно нахален. Причина была глубоко запрятана, его грызли комплексы ребенка, брошенного родителями, предоставленного самому себе. Детская обида на родителей заставляла его самоутверждаться другим способом.

– Ты же понимаешь, почему парень целует девушку, – небрежно бросил он. – В парне бушуют гормоны. В основном причина в этом. – И рассмеялся, пытаясь скрыть свое смущение.

Но она была права. Он поцеловал ее из жалости. Но он никогда не скажет ей этого. Боится вызвать бурную реакцию, тогда вряд ли он дождется от нее полноценного секса, на который так теперь рассчитывает.

– Послушай, – заговорил он, – какая разница теперь, почему я поцеловал тебя в тот вечер. Сейчас имеет значение одно – я хочу тебя безумно. Готов прямо сейчас и здесь заняться с тобой любовью. Этого мало? Хочешь прямо на столе, только сброшу с него бумаги?

Глаза ее широко раскрылись, сразу утратили затравленное выражение. Надо вести себя с ней осторожно и не поддаваться жалости, потому что ему действует на нервы, когда женщина, которую он считает просто равным партнером, независимым и нетребовательным, становится вдруг такой уязвимой.

Поэтому он стал рассказывать, как ему хочется сейчас любить ее, если она позволит, описывать это в таких подробностях, что она забыла, где находится, теряя остатки благоразумия. Она часто дышла, прикрыв глаза, щеки стали пунцовыми, а он все говорил до тех пор, пока она не посмотрела умоляюще. Тогда он спросил:

– Продолжать? Скажи, я жду.

– Продолжай, – простонала она.

И он продолжал, вдаваясь в такие интимные детали, что сам уже еле сдерживался.

– Патрик… Прекрати…

Но было поздно. Он уже перешел от слов к действию. Она позволила ему делать с собой все, о чем он говорил, хотя в любую минуту кто-то мог войти и застать их, но это только усиливало его фантазию. Поглядывая на дверь, он довел ее до оргазма.

Когда дверь распахнулась и появились Серж и девушки-модели, они отшатнулись друг от друга, и она пробормотала что-то, похожее на ругательство. А он поспешно стал перекладывать на столе бумаги. Он и сам был потрясен. И все повторял про себя: «Секс и больше ничего», как заклинание.

А Сапфир, собрав последние остатки воли, выпрямив спину, смотрела на дефилирующих мимо моделей. Только румянец и блестящие глаза выдавали, что несколько минут назад опять растаяла снежная королева Сапфир Сиборн, явившаяся на встречу с холодным, деловым видом, полная чувства превосходства над мужчинами.

* * *

Сафи с детских лет научилась скрывать свои чувства. Ожидания матери, связанные всегда со старшим ребенком, она оправдывала как никто – хорошо училась, получая высшие баллы по экономике и менеджменту, была ответственной, вполне отвечая требованиям, предъявляемым к наследнице и продолжателю семейного бизнеса. Это было ясно еще в старших классах средней школы.

А может быть, и раньше, когда ее дорогая мамочка проводила каждую субботу за просматриванием счетов компании и рядом сажала Сафи, подробно объясняя, как это делать, и требуя внимания. Пока ровесники катались на скутере, играли в волейбол по выходным, она обсуждала рынки, взвешивала возможности приобретения или продаж, посещала чайные вечера с мамой, где опять слушала разговоры взрослых о делах.

Конечно, она любила свою мать и училась охотно, но раннее приобщение к делам родительской фирмы оказало влияние на ее характер и поведение. Она научилась быть рассудительной и спокойной, хотя бывали дни, когда ей, как всем детям, не хотелось идти в школу.

Теперь выдержка пригодилась, надо было сидеть рядом с Патриком, смотреть на вышагивающих по дорожке моделей и делать вид, что ничего не произошло.

Как она позволила ему… И как он посмел…

Она не была готова к приключениям такого рода, привыкла довольствоваться скучными отношениями со скучными мужчинами, и, когда такой искушенный плейбой, как Патрик, обратил на нее внимание, она с готовностью прыгнула в его объятия.

Теперь, когда появилась возможность работать с такой известной фирмой, как Дом моды Фоурдов, что наверняка поможет восстановить пошатнувшееся финансовое положение Сиборнов и доказать себе и другим, что она готова вновь встать во главе своего бизнеса, что сделала она? Пустилась во все тяжкие с Патриком Фоурдом!