Самая прекрасная роза - Кэролайн Андерсон Страница 16

Сэму стало не по себе. Сжав губы, он отвернулся и уставился в окно, представляя Эмелию в объятиях другого мужчины.

«Ты окончательно свихнулся. Она не твоя женщина, чтобы ее ревновать! И у нее нет никакого…»

— Сейчас такой мужчина имеется? — спросил он и упрекнул себя за неуместный интерес к ее любовным отношениям.

— Не твое дело, но мужчины, несомненно, нет. Откуда ему взяться? Посмотри на меня, Сэм! Я беременна и с каждой минутой становлюсь все беременнее! Какой мужчина меня захочет?

Он посмотрел на нее, понимая, что хочет Эмелию, но ни за что ей об этом не скажет. Он решил все перевести в шутку.

— Не думаю, что ты можешь стать беременнее. Ты либо беременна, либо нет.

Она рассмеялась немного неохотно, как ему показалось, потом вздохнула, отвела волосы от лица и тряхнула головой.

Он закрыл глаза и с трудом поборол стон. Когда Сэм открыл глаза, то увидел, что Эмелия как-то странно на него смотрит.

— Итак, до чего мы договорились?

— Почему бы не пойти на кухню и не найти чего-нибудь поесть? — поспешно предложил он и задался вопросом, как ему удастся выжить в следующие двадцать лет рядом с такой соблазнительницей.

— Насколько ты проголодалась?

— Умираю от голода, — честно призналась Эмелия.

Пока Эмили и Эндрю были у них в гостях, она почему-то не поела печенья. Сэм хмурился, разглядывая содержимое холодильника, потом закрыл его и повернулся к ней.

— Слушай, сейчас восемь часов, я голоден, и мне неохота готовить. Пойдем в деревенский паб? Там хорошая еда, я несколько раз там обедал. И у них есть вегетарианское меню. Можно поехать и в ресторан, но до него несколько миль. Выбирай!

Эмелия медлила. Поход в паб меньше походил на свидание, но ведь Сэма здесь знают, и пойдут разговоры, если он появится на людях с беременной женщиной…

О чем она вообще думает? Если ей придется здесь жить и он станет воспитывать ребенка, скоро об этом станет известно всем, верно?

— Ты готов появиться на людях? — спросила она, и он неохотно усмехнулся:

— Иногда нам придется это делать.

— Жаль, что Эндрю и Эмили уехали, мы могли бы пойти все вместе.

Честно говоря, Сэм радовался тому, что они уехали и он имеет возможность поговорить с Эмелией наедине.

— Может, все-таки в ресторан? — искушал он ее. — Изысканная еда, безупречное обслуживание…

— Насколько он пафосный? У меня не так много приличной одежды.

— Совсем не пафосный, ты будешь отлично смотреться в том, что у тебя имеется. Мы просто собираемся поесть. — Он улыбнулся Эмелии. — Только возьми кардиган, вечером может быть холодно. Я жду тебя внизу.

Кивнув, Эмелия отправилась в свою комнату, открыла гардероб и стала выбирать наряд. Так как выбор оказался невелик, она надела шелковую блузку со вставкой на животе, бусы, накрасилась и снова взглянула на себя в зеркало.

Глупо, ведь она одевается для себя, а не из желания произвести на Сэма впечатление.

Она спустилась по лестнице в тот момент, когда он выходил из кухни. На нем была белая рубашка, облегающие джинсы и повседневные туфли, как и прежде, но он накинул на плечи свитер из тончайшего кашемира под цвет своих глаз. Посмотрев на Сэма, Эмелия поняла, что лжет сама себе.

Взглянув на нее, он секунду медлил, потом улыбнулся и протянул ей руку, выводя из двери. Внезапно ей показалось, что он ведет ее на настоящее свидание.

Сэм оказался прав. Эмелия в отчаянии снова и снова перечитывала меню.

— Столько всего вкусного! — простонала она.

Сэм рассмеялся.

— Не волнуйся, мы еще придем сюда, — сказал он, и ее сердце дрогнуло.

Похоже, у них будет еще одно свидание.

— Как по-твоему, я не покажусь навязчивым, если внесу предложение?

Она удивленно заморгала, затем вспомнила их разговор и рассмеялась:

— Не покажешься. Говори.

Он улыбнулся.

— Попробуй мясное филе в перечном соусе, оно изумительное. Ну а если это для тебя слишком калорийно, то возьми вкуснейшего морского леща.

— Все равно. Заказывай сам.

— Ладно, возьму и то, и то. Попробуешь оба блюда, а потом выберешь. Только не забудь оставить местечко для пудинга.

Она усмехнулась:

— О, поверь мне, местечко останется.

Официант принял заказ, а Сэм, опершись локтями о стол, задумчиво посмотрел на Эмелию:

— Расскажи мне о себе.

Она удивленно моргнула, будто он сказал нечто сверхъестественное:

— Я?

— Ну, я сейчас не к официанту обращался, — пробормотал он.

Она слегка покраснела:

— Ну и что ты хочешь услышать?

— Не знаю. Что-нибудь.

Она едва слышно вздохнула:

— Мне почти двадцать восемь. Родилась и до девяти лет росла в Оксфорде, потом мой отец получил работу в Эдинбургском университете, и мы прожили там до его смерти. Потом мы с мамой отправились в Ланкашир, потом она познакомилась с Гордоном, и мы переехали в Чешир. Я жила с ними до тех пор, пока не уехала в университет в Бристоле, где на втором курсе встретилась с Джеймсом. Он изучал математику, а я английский. После университета я продолжала учиться и получила диплом учителя, а он — степень магистра. Мы поженились, когда нам было по двадцать два года, а через два года брака выяснилось, что у него рак. Еще через два года он умер. — Секунду помолчав, она подняла глаза и мягко улыбнулась Сэму: — Твоя очередь.

— Что ты хочешь узнать?

— Все, что ты сочтешь нужным мне сказать.

— Мне тридцать три, я родился в Эшере, графство Суррей, в возрасте двадцати одного года я организовал свою первую компанию и купил еще одну фирму. Я все еще учился в университете на факультете бизнес-администрирования, занимался торговлей, когда… — Он умолк.

— Когда? — произнесла она мягко, и он вздохнул.

Следующий блок информации был не слишком приятным, поэтому Сэм выдал его в очень-очень отредактированной версии.

— Кое-кто меня обманул, — уклончиво произнес он. — Это оставило у меня дурной привкус. Я погрузился в работу, а потом оказался в больнице, где понял, что бизнес меня больше не радует, и решил отойти от дел. Именно тогда я увидел этот дом. Два с половиной года я занимался его реконструкцией. Но как только местные проектировщики и Фонд английского наследия придут к согласию по поводу того, что мне можно переделывать внутри дома, а что нельзя, я закончу ремонт. — Он резко замолчал и пожал плечами. — Вот и все обо мне.

— Это была женщина?

— Прошу прощения?