Невеста лорда Кэрью - Мэри Бэлоу Страница 16

– До свидания, мисс Ньюман, – сказал Хартли. Он ждал, что она протянет ему руку, но она этого не сделала. Быть может, ей неприятно касаться его правой руки, мелькнуло у Хартли в голове, но он тут же отбросил эту мысль.

Она легко, на цыпочках, перебежала но камням через ручей, приподняв достаточно высоко юбку, так что он успел увидеть тонкие лодыжки над изящными башмаками. Он ждал последней минуты, приготовив улыбку и левую руку, если она все-таки захочет обменяться рукопожатием.

Но она не обернулась и мгновенно исчезла меж деревьев.

У него было такое чувство, что его обокрали – лишили чего-то бесконечно дорогого. Чего-то, что невозможно ни возместить, ни заменить. Чувство пустоты, страх и боль пронзили его. Такой боли он никогда прежде не испытывал. Даже в тот год, когда упал с пони и страшно разбился. Тогда ему было шесть лет. Сейчас была не физическая боль, и он не знал, как такую боль лечить. И можно ли ее как-то излечить.

Горло сжало, и ему пришлось трижды сглотнуть слюну, прежде чем он отправился в обратный путь в «Хаймурское аббатство».

* * *

Она обняла и перецеловала детей и оставила их в детской на попечении няни. Она сжала в объятиях Розали, хотя Альберт предупредил ее, чтобы она была осторожна и не слишком давила на его потомка, за что получил укоризненный взгляд от зардевшейся жены. Саманта обменялась рукопожатиями с ним и с Габриэлем и подставила Габриэлю обе щеки для поцелуев.

Он задержал ее руку в своей и сказал, что, как только ее поклонники отпустят ее, она должна вернуться в Челкотт и жить здесь столько, сколько ей захочется.

– Дорогая моя, – сказал Габриэль. – ты для Дженнифер ближе родной сестры. Ты не должна забывать ее, убеждая себя, что злоупотребляешь нашим гостеприимством, – это будет твоей непоправимой ошибкой.

– Спасибо. – Саманта крепко сжала руку Габриэля.

Она просто не переносила прощания. Ненавидела эту церемонию!

Уже подойдя к экипажу, Саманта увидела, как Дженни поцеловала тетю Агги, а Габриэль заботливо устроил ее на сиденье. Наконец Саманта обняла Дженни.

– Мне было у вас очень приятно и весело, – сказала она. – Спасибо, что приютили меня, и как было бы хорошо, если бы вы приехали в город, когда начнется сезон. Вы, кажется, уже целый век не бывали в свете.

– Я полагаю, Сэм, – шепнула кузина, – что этой весной у меня есть вполне, серьезный предлог остаться вдали от городской суеты. Сложи-ка крест-накрест пальцы и пожелай мне, чтобы все было благополучно.

– Секретничаете? – Габриэль погрозил жене пальцем. – Дженни рассказывает тебе, что мы намереваемся увеличить население Земли, не так ли? – Габриэль весело хихикнул, а обе дамы покраснели. – Позволь тебе помочь, – продолжал он, предлагая Саманте руку и подсаживая ее в экипаж.

Тетушка Агги прикладывала к глазам платочек и изо всех сил старалась не всхлипывать. Саманта погладила тетушку по колену, утешая ее.

Экипаж тронулся. Саманта и тетя Агги наклонились к дверце, чтобы помахать на прощание рукой. Дженни и Габриэль стояли на террасе, Габриэль одной рукой обнимал жену за талию. Альберт и Розали стояли в дверях, Розали держала мужа под руку. «Иногда я не понимаю, почему я не верю в любовь и счастливые браки», – подумала Саманта. Впрочем, наверное, потому, что наблюдала больше пар, в которых супруги испытывают друг к другу в лучшем случае безразличие, а в худшем – откровенную враждебность, чем вот таких союзов, как эти два. А вообще-то любовь – это она знала по собственному опыту – очень мучительное и неприятное чувство.

Она откинулась на спинку сиденья и закрыла глаза. Глубоко вздохнула. Она ненавидела расставания, даже если впереди ждет новая встреча.

– Ну вот и все, – бодро сказала тетушка, громко шмыгнув носом и пряча носовой платок в ридикюль. – Право, же, испытываешь облегчение, когда все прощальные слова сказаны и экипаж уже отъехал на порядочное расстояние. Мы замечательно погостили, не правда ли, дорогая? Жаль только, что во всей округе не оказалось ни одного мужчины, который мог бы тебя заинтересовать.

Тетя Агата пребывала в полной уверенности, что в жизни племянницы с минуты на минуту появится прекрасный принц и завоюет ее сердце, как это бывает в волшебных сказках.

– Мне было очень весело, когда в Челкотте гостил Фрэнсис, – сказала Саманта. – Мне нравится проводить с ним время.

– А он тебя просто обожает, – заметила тетя Агата. – Однако не могу представить, что ты выйдешь замуж за джентльмена, который наряжается в сиреневые фраки.

Саманта рассмеялась.

– Ужасно жаль, – продолжала тетя, – что маркиза Кэрью и на сей раз не было в его «Аббатстве». Он не женат и еще не впал в детство, так я, во всяком случае, слышала. Но я никогда не встречала его в свете, что, согласись, очень странно. Похоже, он предпочитает вести затворническую жизнь. Хотя, если это так, он должен бы постоянно жить в своем поместье. Но его там нет.

– Может быть, он писаный красавец, – сказала Саманта, – и, повстречай я его, я бы тут же в него влюбилась, а он в меня, и не прошло бы и месяца, как мы бы поженились.

Саманта не могла удержаться, чтобы не подшутить над тетушкой, которая и не подозревала, что над ней подшучивают.

– Ах, дорогая, – вздохнула тетя Агги, – должна тебе признаться, что, с тех пор как Дженнифер вышла за лорда Торнхилла, я только об этом и мечтала – ведь поместье маркиза граничит с Челкоттом. Ну, может, в следующий раз… Однако вполне возможно, что к тому времени ты уже найдешь мужчину твоей мечты. Каждый новый сезон в светских гостиных появляются новые джентльмены.

В эту минуту они проезжали массивные воротные столбы – за ними начинались хаймурские владения. За столбами смутно виднелся домик привратника, а в миле от него или немного дальше находилось «Хаймурское аббатство». За ним, довольно далеко от самого дома, среди деревьев, – ручей и пороги. Направо от них – холмы и озеро и снова появляется ручей, в том месте по нему проходит граница между Челкоттом и Хаймуром.

Что-то тяготило Саманту, на сердце было тяжело, эта тяжесть не покидала ее со вчерашнего дня. Что-то с ней происходит странное. Впрочем, причину она знала. Но не могли же эти события привести ее в такое состояние – казалось бы, не столь уж они важны.

Она провела прекрасные четыре дня в прогулках и непринужденных беседах с джентльменом, который, как ей показалось, был близок ей по духу. Их мнения, вкусы во многом совпадали. Красивым этого джентльмена не назовешь, во всяком случае, физически он нисколько ее не привлекает. Так почему же она в таком подавленном настроении, почему испытывает такую горечь от сознания того, что никогда больше не увидит его, никогда не повторятся эти замечательные дни?

Она не оглянулась вчера, чтобы помахать ему, когда перешла ручей. В другие дни она делала это. Глупо, но на сей раз она боялась, что заплачет.

Ах, если бы она могла вернуться и помахать ему! Взглянуть на него в последний раз.