Всего лишь каприз - Марион Леннокс Страница 16

— Он просто очень предан хозяину. Он переживет это. Должен пережить.

— И это говоришь ты, которая все еще испытывает боль от предательства своего босса?

— Я пытаюсь забыть эту историю. И я же не вою на пляже! Делаю все, что в моих силах. По-моему, мы все в одинаковом положении, не так ли?

Она поднялась и отряхнула песок со своих брюк. Ошейник Коняшки слегка ослаб, и пес неуверенно шагнул в сторону моря. Рука Никки опустилась на ошейник одновременно с его рукой. Их пальцы соприкоснулись. Оба вздрогнули, но ни один из них не попытался убрать руку. Так они и стояли рядом, соединенные этим чуть заметным, но очень волнующим соприкосновением.

Все налаживалось.

— Коняшке нужен хозяин, — сказал Гейб.

— У него уже есть я, — попыталась она защищаться. — При чем тут половая дискриминация? Почему именно хозяин?

— Я имею в виду, — продолжил он терпеливо, — он должен подчиниться вожаку стаи. Он потерял своего вожака. И все еще надеется, что тот за ним вернется. Если он не найдет старого хозяина, ему понадобится новый.

— Отлично, — сказала она. — Вожак стаи. Могу я купить его в супермаркете Банксия-Бэй?

Гейб улыбнулся. Его рука все еще прикасалась к ее руке. Наверное, ему следовало убрать ее, но он не торопился это сделать. Многое менялось — точнее, уже изменилось. Что-то такое было в этой ночи, в этом лунном свете, отражающемся на поверхности воды, в собаке между ними…

— Дело в том, как ты себя поставишь, — сказал он.

Она прищурилась:

— Как я себя поставлю?

— Именно. Кто принял решение спуститься на пляж? Ты или Коняшка?

— Ему было очень плохо.

— И ты пошла за ним?

— Я крепко его держала. Он был готов бежать очень быстро.

— И он шел впереди тебя, правильно я понимаю? Вожаки всегда идут впереди. А за ними идет их стая.

— Ты имеешь в виду, что я должна рычать на него? Заставить его подчиняться? Но ведь Коняшка и без этого глубоко несчастен.

— Он будет продолжать страдать, пока ты не прикажешь ему перестать делать это и он не решит, что ты достойна его преданности.

— Мне не следовало позволять ему спускаться на пляж?

— В пребывании здесь я не вижу никакого смысла, а ты как считаешь? — Он взглянул в ее лицо и на выражение морды Коняшки.

Гейб готов был поклясться — собака слушает их разговор, наблюдая за ними полными отчаяния огромными глазами.

— Раньше его хозяином был мерзавец. Как можно помочь псу, позволяя смотреть на пустынное море? Теперь от тебя зависит, сможешь ли ты занять это место в его сердце.

— Место мерзавца?

— Именно это я и имею в виду.

— Но у меня нет особого опыта в игре в мерзавцев, — сказала Никки. — Я не привыкла быть лидером. Скорее я всегда шла за лидером. Что мне нужно для того, чтобы превратиться в вожака стаи? Кнут и одежда из кожи?

— Дисциплина. Ты должна отдавать приказы Коняшке, а он — выполнять их. Должна быть очень последовательной. Например, пес голоден. Воспользуйся ситуацией. Подзови его и поощри, когда он подойдет. Научи его сидеть, стоять — всему тому, чему обычно обучают собак. Но самая главная команда, которую должен знать пес, — «нет». Например, он мчится навстречу тебе галопом, а на пути у него шоссе. Ты должна поднять руку, прокричать «Нет!» и заставить его остановиться на полпути. То же самое касается и прихода сюда. Ты можешь водить его на пляж на своих условиях. Возьми с собой мяч или что-то еще, чтобы занять его. И в тот момент, когда он попытается снова посмотреть на море, вспоминая своего прежнего хозяина, ты должна сказать «нет». Резко и быстро, не оставляя ему повода для сомнений.

— Ты умеешь тренировать собак?

— У меня была замечательная собака. Умная, как Эйнштейн. Это она тренировала меня. Дочка Генриетты проводит персональные тренировки для собак. Странно, что Генриетта еще тебя ей не представила.

— Генриетта оставила ее визитку.

— Это то, что тебе нужно.

— А ты не хочешь помочь мне сам?

— Нет! — Это прозвучало слишком жестко. — У меня слишком много дел. Сегодня — мой первый полноценный выходной с тех пор, как…

— Как умерла Джемма?

— Никки…

— Хорошо. Говори, что мне нужно делать.

— Возьми его за ошейник и скажи: «Идем».

Гейб снова обрел землю под ногами. Тренировка собаки. С этим он справится.

— Идем, — сказала она и потянула, но Коняшка не сдвинулся с места. Он продолжал преданно смотреть на море. — Идем! — Последовал очередной рывок.

Гейб вздохнул:

— Ладно, пока не получается. Попробуем устроить ему встряску.

— Не поняла…

— Он должен научиться подчиняться, иначе проведет остаток своей жизни, тоскуя по хозяину-мерзавцу и ожидая, когда тот вернется забрать его. Скажи «Лежать!».

— Лежать!

— Скажи так, будто ты действительно имеешь это в виду.

— Лежать!

— Твой голос еле слышен. Представь себе — тонет лодка. А на другом конце лодки стоит малыш с глупым выражением лица, держащий в руках жестяную банку. Он должен начать вычерпывать воду, или вы утонете. Ты собираешься кричать ему «Черпай!» тем же голосом?

— Речь идет о брошенной собаке, которая чуть не умерла. Она ранена, она страдает. И ты хочешь, чтобы я на нее кричала? Покажи мне сам, как надо крикнуть.

— Я не собираюсь быть его вожаком. Это должна сделать ты, Никки, или тебе предстоит неделями слушать его вой под дверью и наблюдать, как упоенно он сам себя губит. Ты скажешь «Сидеть!».

— Сидеть! — вскрикнула она голосом, в котором прозвучала такая властность, что и Гейб, и пес одновременно вздрогнули.

Гейб держал Коняшку за задние лапы, а Никки — за ошейник. Гейб подвернул его лапы и завалил назад, прежде чем Коняшка понял, что с ним пытаются сделать.

Огромный пес сидел на песке. Удивленный, но подчинившийся команде.

— Скажи ему, что он хороший пес, но не позволяй ему вставать, — сказал Гейб.

— Это жестоко. Нельзя…

— Он этого очень ждет. Сделай это.

— Хо… хороший пес.

— Теперь позволь ему встать.

Пес поднялся на лапы.

— Теперь снова сесть.

— Сидеть!

Гейб снова повторил трюк с подворачиванием лап. Пес опять оказался сидящим на песке.

— Хорошая собачка, — сказала Никки, удерживая Коняшку в сидячем положении, и пес восторженно завилял хвостом.

— Еще раз.

— Сидеть!