Красив и очень опасен - Энн Стюарт Страница 16

– Да, это верно, – кивнула Мабри. – В противном случае он бы попытался вызвать сюда и Франческу, – рассудила она. – Сама знаешь – он просто без ума от нее.

– Знаю, – ответила Кэссиди, подавив приступ ревности. Как и все остальные родственники, она обожала младшую сестричку. Жаль только, что Шон никогда не признавал в ней самой подобного ума или привлекательности. – А когда ему втемяшилось в голову пригласить меня? Надеюсь, это не совпало по времени с освобождением из тюрьмы Ричарда Тьернана?

– А какую главную причину он привел, приглашая тебя приехать?

– Чтобы я помогла ему с новой книгой, – ответила Кэссиди. – По словам Шона, он никогда не занимался документальными вещами, и поскольку это слишком сложно для его творческой натуры, то мои профессиональные навыки были бы ему весьма кстати.

– И ты ему поверила? – осведомилась Мабри.

Кэссиди ответила не задумываясь:

– Ни на йоту. Шон не из тех людей, которые взывают о помощи, а я – последний человек на Земле, к которому бы он за ней обратился даже в случае крайней нужды.

– И все же, Кэсси, он не зря тебя позвал. И мне это не по душе. Я ему не доверяю, а фанатическая увлеченность делом Тьернана меня просто беспокоит.

– Фанатическая увлеченность? – переспросила Кэссиди.

– Да, он стал каким-то одержимым. Только о Ричарде и думает. Никогда еще на моей памяти он не отдавался работе с такой страстью, а ведь все из-за этого кошмарного злодеяния. Шон просто бредит этими убийствами. Прямо-таки помешался на крови. Одним словом, мне бы не хотелось, чтобы он и тебя втянул в эту жуткую историю.

– Значит, ты веришь, что Ричард убийца, – вздохнула Кэссиди. – Что он хладнокровно умертвил жену и собственных детей. Тогда как же, черт побери, ты терпишь его под крышей своего дома? Как у тебя хватает духу с ним разговаривать?

– Я вовсе не говорила, что считаю его убийцей, – поправила ее Мабри, откидывая назад пышные волосы.

– А если не считаешь, то почему…

– Я и этого не говорила, – улыбнулась Мабри. – По большому счету, я и сама не знаю, кому верить. Достаточно заглянуть Ричарду Тьернану в глаза, и все внутри переворачивается. Потом этот взгляд будет долго по ночам сниться.

Кэссиди поежилась; по спине ее пробежал холодок. Она знала, что Мабри почти начисто лишена воображения. Именно ее расчетливость и практицизм так высоко ценил Шон. И если даже Мабри разглядела в глазах Тьернана нечто потустороннее, то, значит, оно определенно там присутствовало.

Кэссиди вдруг обуял почти панический страх. Ей хотелось удрать из отцовского дома и бежать без оглядки. Бросить отца, которому она впервые в жизни понадобилась, и спрятаться в каком-нибудь безопасном месте.

До чего жаль, что это невозможно!

– Вы с Шоном женаты уже почти десять лет, – сказала она, стараясь взять себя в руки. – Кому, как не тебе, знать, что лишнего слова из него клещами не вытянешь. Впрочем, я уверена, рано или поздно он сам поделится со мной своим замыслом, – со вздохом закончила она.

Мабри с сомнением посмотрела на нее.

– Что ж, вполне вероятно. Надеюсь только, что он не станет особенно затягивать с принятием решения. В противном случае может оказаться слишком поздно.

Кэссиди резко встала. Ей вдруг захотелось вдохнуть свежего воздуха, побыть на солнышке, увидеть вокруг улыбающиеся лица. Ничего из этого на Манхэттене и днем с огнем не найти. Как, впрочем, и надежного места, где она могла спрятаться.

– Слишком поздно, Мабри? – спросила она. – Для чего?

Но Мабри лишь покачала головой.

– Не знаю, Кэсс. Просто у меня дурное предчувствие. Причем я очень боюсь, что дальше будет еще хуже.

* * *

Тем временем Ричард Тьернан лежал в темноте, вытянувшись во весь рост на кровати, принадлежавшей в свое время одной из дочерей Шона. Спал он всегда мало, чаще урывками, а когда начинало светать, возвращалась боль, и ему ничего не оставалось, как отгородиться от мира хотя бы темнотой задвинутых штор и закрытых дверей. Ему не хотелось сейчас никого видеть.

А вот Шон был не из тех людей, которые обращают внимание на закрытые двери. Когда его коренастый силуэт нарисовался в дверном проеме, в темной комнате забрезжил свет. В квартире было тихо, как в склепе.

– Женщины ушли, Ричард, – произнес Шон. – Наверное, за покупками отправились.

– Кто-нибудь говорил вам, что вы женоненавистник? – спросил его Тьернан, не поворачивая головы.

– Да, тысячу раз, – ухмыльнулся Шон. – Все эти феминистки. Их мнение для меня как награда. Между прочим, можете ли вы назвать хоть одну женщину, которая бы не обожала делать покупки? Скажем, ваша покойная супруга? По-моему, счета ей выставляли просто космические.

– Вы читали стенограммы судебных заседаний, Шон, – кивнул Тьернан. – Знаете все это не хуже меня, причем ничего не забываете.

– Да, это верно, – самодовольно осклабился Шон. Войдя в спальню, он прикрыл за собой дверь, и в комнате вновь воцарился кромешный мрак. Шон присел на стул возле кровати, на которой лежал Тьернан.

– Ну что, как она вам? – спросил он.

Тьернан не стал делать вид, что не понял.

– Вы уже спрашивали меня об этом.

– А что случилось этим утром? Я ведь оставил вас вдвоем и думал, что…

– Что вы думали, Шон? – свирепо прорычал Тьернан. – Что я наброшусь на нее и разложу прямо на вашем столе с задранной юбкой?

– Я, между прочим, ее отец, – холодно напомнил Шон. – Следите за выражениями.

– Вы ее отец, но вас нисколько не заботит участь вашей дочери после того, как она окажется в моих руках.

– Нет, отчего же, заботит, – ухмыльнулся Шон. – Но я готов рискнуть.

– Между прочим, Шон, рисковать будете вовсе не вы, – ощерился Тьернан. – А вдруг я и впрямь отъявленный убийца? Кровавый маньяк вроде Джека-Потрошителя. – Он приподнялся и щелкнул выключателем. Вспыхнул свет, и Шон заморгал, как ослепленная сова. – Знаете ведь, что все говорят. Что я зарезал жену, детей, а также, по всей вероятности, еще целую кучу женщин. Тело Салли Нортон до сих пор не нашли, и лишь поэтому на меня до сих пор не навесили еще одно убийство. А что, если я чисто физически не способен удержаться? Может, у меня и правда мания, и, оттрахав женщину, я непременно должен ее зарезать?

Шон криво усмехнулся.

– Стращать меня пытаетесь, Ричард? Запугать хотите? Нет, приятель, меня голыми руками не возьмешь, я орешек крепкий! И я прекрасно понимаю, что у вас были причины ухлопать свою супругу. Но с какой стати вам убивать Кэссиди, ума не приложу?

Тьернан сел на кровати спиной к стене; отъявленный эгоизм писателя уже начал действовать ему на нервы.

– Может быть, причина состоит в том, чтобы насолить вам, поскольку вы уже меня достали!