Жаркое пламя любви - Ронда Грей Страница 16

– А, кровати, – пробурчал Луиджи, подсаживаясь к столику. – Весьма сожалею об этом.

– Сожалеете? – прошипела Джесс, напрасно пытаясь уловить хотя бы малейшие признаки сожаления в его тоне или в равнодушной улыбке, которой он ее одарил. – Вы сожалеете! Мало того что вы целый день гоняли меня вверх-вниз по горам, так что я с ног валюсь от усталости, вы еще продержали меня полночи, заставляя диктовать вам все замечания за два дня, только для того, чтобы проверить, не пропустила ли я чего-нибудь, а потом……

– О, значит, именно переутомление привело вас в такое отвратительное настроение. А я-то думал, что, может быть, вас расстроила именно последняя ночь.

– Ну что вы, Луиджи! Из-за последней ночи я не расстроена, я, можно сказать, просто вне себя от гнева. Да я уже и не разбираю, где ночь, а где день!

– Джесс, кричать – обязательно? – поморщился он. – Я не гожусь в такую рань для перепалок.

– Ах, простите меня за мою бестактность! – прошипела Джесс. – А как вы думаете, как себя чувствую я? Когда я наконец-то рухнула в кровать прошлой ночью – только так можно описать мое изможденное состояние, – через несколько минут вы забарабанили в мою дверь с жалобами, что ваша проклятая постель, видите ли, слишком мягкая!

– Я уже объяснял, – раздраженно возразил он, – что ни за что не втянул бы вас в это дело, но мне не удалось решить эту проблему через портье. Я хотел поменять комнату,… но он, кажется, не понимает по-английски.

– Вероятно, он все прекрасно понимает. Просто он решил, причем справедливо, что только сумасшедший в бреду может потребовать сменить гостиничный номер в два часа ночи лишь потому, что его не устраивает матрас! Вы что, думаете, что это отель «Ритц»?

– Ну а как же вам удалось убедить его дать вам другую комнату? – И тон Луиджи, и его взгляд, рассеянно блуждающий по затуманенным дождем окнам, демонстрировали, как мало его интересует сей предмет.

– Я его не убедила, – процедила сквозь зубы Джесс, рассерженная его поведением. – Так или иначе, вы, вероятно, перепугали беднягу до смерти, так что я нигде его не нашла.

– Так где же вы спали? – Его скука моментально испарилась.

– А как вы думаете где? У меня не было другого выбора, кроме как воспользоваться вашей кроватью, учитывая, что вы, когда я вернулась назад в свою комнату, преспокойно спали в моей!

– А я-то удивлялся, что кто-то зашвырнул в комнату все мои вещи или, если точнее, разбросал их по комнате….

– Можете считать себя счастливчиком, что у меня были столь мирные намерения! – пробурчала она, поскорее возвращая чашку на поднос, пока рука еще не уступила почти непреодолимой потребности выплеснуть остатки кофе прямо ему в лицо.

– Черт возьми, неудивительно, что вы пребываете в таком мерзком настроении, бедняжка, – притворно посочувствовал ей Луиджи, вставая. – Вместо того чтобы спать в этой дурацкой кровати, вам следовало бы забраться в прежнюю кровать и лечь рядом со мной, – добавил он, изобразив театрально-похотливый взгляд. – Вы бы встретили там более чем радушный прием!

Джесс почувствовала, что его слова нельзя расценивать лишь как шутку. Пока что ей удавалось, подавляя дурные предчувствия, обманывать свой разум. Но это удавалось лишь потому, что он сам сделал это возможным. Но если он проявит настойчивость и на самом деле попытается заманить ее в свою кровать, будет трудно устоять.

– А… этот матрас был не так уж плох, – заикаясь, пролепетала она вслух. Все воспоминания о действительно ужасной, удушающее мягкой постели, на которой ей почти совсем не удалось поспать, улетучились, когда она почувствовала, что самым постыдным образом краснеет.

– Вы покраснели, – излишне самодовольно заметил Луиджи, небрежно переступая через ее ноги и усаживаясь на диван рядом с ней. У него был вид победителя.

– Это от гнева! – возразила Джесс. Она напряглась, когда Луиджи бесцеремонно положил руку ей на плечо. – Я еще сильнее рассержусь, если вы не уберете свою руку и не уберетесь сами с этого дивана! – добавила она, чувствуя, что ее голос определенно выдает внезапно охватившее ее волнение.

– Неужели у меня нет никакой надежды на прощение? – мягко произнес он, склоняя голову так, что она соприкоснулась с ее головой. – И я не смогу рассказать, какие приключения запланировал для нас на сегодня? Может быть, вы все же согласитесь меня выслушать?

– Что бы там ни было, это наверняка нечто такое, что я решительно откажусь делать! – отрывисто, запинаясь, проговорила Джесс, потому что голос почти отказывался ей служить.

– Что заставляет вас так говорить? – ухмыльнулся Луиджи. При этом его дыхание достигло ее волос, а пальцы начали осторожную игру на изгибе ее плеча.

– То, что вы, кажется, приготовились обольщать меня, чтобы я согласилась на любые ваши планы, – вот что! – горячо, хоть и негромко воскликнула Джесс. Ей вдруг вспомнилось, что за последние два дня он несколько раз беззастенчиво использовал свое мужское обаяние, чтобы манипулировать ею в своих интересах. – Вы были само воплощенное очарование, терпение и нежность, когда уговаривали меня взобраться на вершину той горы….

– Джесс, радость моя, это был всего лишь небольшой холм!

– А еще вы вели себя совсем отвратительно, как будто по-дружески, а на самом деле……

– По-дружески? – эхом повторил он и недоверчиво рассмеялся. – Вот уж в чем меня еще никогда не обвиняли! – добавил он, как бы оскорбившись.

– Ну так я только что обвинила вас в этом! – гневно возразила Джесс, тогда как все ее тело пульсирующим трепетом отзывалось на поглаживание его ладони.

– Но дружеские чувства – это совсем не то, что я чувствую в данный момент, – возразил Луиджи с мягким, словно бы застенчивым, смешком. Свободной рукой он коснулся ее подбородка и повернул лицом к себе. – Так же, как и вы, или я глубоко заблуждаюсь?

– Да, заблуждаетесь! – попыталась возразить Джесс, но ее отчаянный возглас больше напоминал жалкий младенческий писк.

– Но ведь вы понимаете, что я чувствую, – поддразнил ее Луиджи, осторожно, медленно запрокидывая ее голову, – вы должны это понимать, раз в состоянии заявлять, что я ошибаюсь, приписывая вам те же чувства.…

За мгновение до того, как он завладел ее ртом, Джесс сумела все же взять себя в руки, и ее ногти больно впились в собственные ладони, чтобы помешать рукам подняться и обнять его. Она услышала мягкий рокот с трудом сдерживаемого смеха, когда его губы безуспешно пытались заставить ее губы хоть немного приоткрыться, и почувствовала, что, постепенно теряя контроль над собой, все глубже вонзает ногти в ладони.

– Ну же, Джесси! – шептал Луиджи. – Зачем же так старательно притворяться ледышкой, когда мы оба знаем, что вы совсем не такая….

– Вы явно считаете себя неотразимым, – выдавила она из себя, не в силах отвести взгляда от его полных чувственных губ. – Но боюсь, что я вас таковым не нахожу.

– Джесс, неужели вас ни капельки не тянет ко мне? – воскликнул он с шутливым недоверием, даже слегка отстраняясь от нее.